1.3.4. Геополитические идеи в постсоветской России

На формирование, содержание и характер геополитических идей в России в 1990-е гг. определяющее влияние оказал тот факт, что рас­пад СССР и образование новых независимых государств, в том числе и Российской Федерации, стимулировали кардинальную перестройку современного мироустройства.

Единая территория многовековой империи оказалась разорванной на множество фрагментов, причем не только по ли­ниям государственных границ, но и на этнонациональные, ре­гиональные, конфессиональные и иные составляющие. Вслед за распадом СССР и сама Россия столкнулась с реальной угрозой балканизации (термин, означающий непрерывную череду этнических войн). Сохране­ние ее территориальной целостности превратилось в одну из клю­чевых задач. В этих условиях возрожденная геополитика стала объектом острых идейно-политических споров в российском обществе. Дискуссии кон­центрируются вокруг таких проблем, как современная расстановка сил на международной арене; место, роль и статус России; сверхдержавность, великодержавность; центр и периферия в мире т.п.

СССР 70 лет обеспечивал экономическое, социокультурное и политическое единство входящих в него народов, «социалистическую» законность и порядок в государстве. Рынки советских республик десятилетиями были приспособлены друг к другу. Теперь же, в обстановке дезинтеграции, национальные хозяйства стран СНГ терпят взаимный ущерб. Попытки предложения своих товаров на Западе и в Азиатско-Тихоокеанском регионе натыкаются на частокол дискриминационных мер, достаточно вспомнить ограничения на ввоз российского металла в США в 1999 - 2000 гг. по причине «демпинговых» цен на него. За рубеж продаются, в основном, энергоносители, сырье, минеральные удобрения. Продукция машиностроения в массе своей неконкурентоспособна. Новые собственники хищнически эксплуатируют предприятия, во много раз сократив реинвестиции в основные фонды. Кроме того, на «постсоветском пространстве» действуют хорошо организованные криминальные структуры, которые контролируют, по различным данным, от 40 до 80% всех предприятий. «Теневые» операции и нелегальный вывоз капитала еще больше сокращают поступления в бюджет. В результате стремительно падает жизненный уровень большинства населения. Экономические итоги десятилетия реформ более чем скромны.

Известно, что в переломные моменты истории всегда обострялся территориальный вопрос. И здесь реальность такова: Россия утратила контроль над 5 млн км.² земли, лишилась удобных гаваней на Балтике, в Черном и Каспийском морях, потеряла монополию на разработку их прибрежных шельфов. При фактически одинаковой протяженности границ России и бывшего СССР – более 60тыс. км. – численный состав пограничных войск сократился на 30 тыс. человек и продолжает уменьшаться. Из 10 обустроенных пограничных округов у России осталось только 5. Территориальные претензии к РФ выдвигают Эстония (на Печорский район Псковской области и Кингисеппский - Ленинградской области – 2,3 тыс км²), Латвия (Пыталовский и Палкинский районы – 1,6 тыс. км²), Китай (острова Большой, Уссурийский и Тарабаров – 336,7 км²), Япония (острова Хабомаи, Итуруп и Кунашир – 8,35 тыс. км²). Есть разногласия по вопросам прохождения границы с Литвой, Монголией, Норвегией. Не исключено, что Финляндия вновь захочет получить часть Карелии и Мурманской области, отошедшие к СССР по договорам 1940, 1944 и 1947 гг.

Объяснение этим деструктивным процессам некоторые российские авторы видят в практическом осуществлении западными лидерами рекомендаций классиков геополитики Г.Макиндера, А. Мэхена, К. Хаусхофера и др. Все они, как известно, делали акцент на ге­ографическом детерминизме и решающем значении территориально-пространственного фактора в противоборстве держав.

• Сегодня наиболее острым предметом обсуждения является по­ложение России в сердце евроазиатского континента. В этом направлении продуктивно работают ученые А.С.Панарин (См.: Россия в Евразии // Вопросы философии. 1994. -№ 12; Реванш истории: российская стратегическая инициатива в ХХI в. М., 1998.) и Э.А.Поздняков (См.: Геополитика. М., 1995.). Для них характерна ори­ентация на дальнейшее развитие идей Н.Я.Данилевского и евразийцев с учетом событий, происшедших в последнее десятилетие.

Традиционные геополитические подходы применительно к статусу и роли России в современном мире используются представителями патриоти­ческого направления.

• Г.А.Зюганов (См.: Очерки российской геополитики // Постижение России. М., 2000.), анализируя потери, которые понесла Россия в 1990-е гг., говорит о брошенных ей развитыми странами «вызовах» – военном, сырьевом, экологическом, демографическом, технологическом, духовном и формулирует свои варианты ответа на них. Это реформа армии, достижение хозяйственной самодостаточности, поиск процедуры подлинно демократического волеизъявления людей, стимулирование рождаемости, заселение безлюдных районов Сибири, воспитание у народа трудолюбия, любви к Родине и высокой духовности. Заметим, что подобные проповеди постепенно заполняют идеологический вакуум, возникший в обществе в последнее десятилетие.

С тем, что геополитика обязательно должна быть одновременно мировоззрением власти и наукой управления государством согласны и те исследователи, которые придерживаются праворадикальных взглядов.

• А. Дугин(См.: Основы геополитики. М., 1997.) обосновывает насущную необходимость выработки особой евразийской стратегии и предлагает один из ее вариантов, согласно которому на всем материке должна возникнуть федерация дружественных империй: европейская с центром в Германии, азиатская во главе с Ираном и восточно-славянская под эгидой России. Предполагается, что это будут транснациональные образования, объединенные общностью геополитических и геоэкономических интересов и осознанием единства своей цивилизационной судьбы. Они явят миру образец интеграции нового типа, базирующейся на глобальной взаимозависимости народов и, следовательно, их равноправии и уважении друг к другу.

Постепенно к ним примкнут и «береговые зоны», например, Япония, Франция, Индокитай. Таким образом, единоличному планетарному господству США, олицетворяющих собой атлантизм, придет конец. А. Дугин определяет организационные принципы Новой Евразийской Федерации.Вот некоторые из них:

• этнорелигиозная структура внутреннего политико-административного устройства с максимальной степенью культурной, языковой, экономической и юридической автономии; наднациональное управление промышленными монополиями; передача функции распределения материальных благ общественным фондам; приоритет «прав народа» перед «правами человека»; наличие либо морских границ, либо союзных блоков на прилегающих территориях.

При обращении к первоисточникам следует иметь в виду, что содержащиеся в некоторых из них установки на стратегическое партнерство России с Востоком за счет сворачивания контактов с Западом весьма субъективны. В этом кон­тексте представляются уязвимыми и выводы крайних за­падников, выступающих за скорейшую геополитическую ин­теграцию и даже идентификацию России с Европой и США.

В последнее время заявили о себе сторонники так называемой умеренно изоляционист­ской концепции, которую можно характеризовать как альтернативу имперским моделям развития России.

• В.Л. Цымбурский (См. Остров Россия (Перспективы российской геополитики) // Полис. 1993. -№ 5) попытался обосновать взгляд на нашу страну как на своеобразный континентальный остров между романо-германским и китайским морями-мирами. При этом декларируется территориально-политическая само­достаточность Российской Федерации, поскольку отделение При­балтики, Центральной Азии, Закавказья, Украины, Белоруссии и Молдавии не изменило ее сущностных характеристик.

Данная позиция исходит из призна­ния нынешних государственных границ оп­тимальными и соответствующими тем естественным географическим пределам, в ко­торых Россия находилась в допетровский период (XVII в.).

• Все беды и неурядицы в государстве связываются со стремлением либо слиться с Европой, либо подчи­нить ее своему влиянию, а также с экспансией на территориях, называемых автором «пролива­ми» (Польша, Венгрия, Чехия, Словакия, Румыния, Болгария, страны Балтии и СНГ). Из числа последних исключаются Урал и Сибирь - «ничей­ное пространство», органично дополнившее геополитическое тело страны.

Схема Цымбурского обосновывает необходимость дистанцирования как от Запада, так и от Востока, отказа от актив­ной внешней политики по отношению к ним и сосредоточения внимания на развитии составных частей «острова Россия» - Сибири, Дальнего Востока и Севера.

Дело в том, что либеральный курс «открытых дверей» поставил окраины перед дилеммой: оставаться в составе РФ и продолжать терпеть лишения из-за невозможности оплачивать дорогие транспортные тарифы и электроэнергию, эффективно бороться с контрабандой природных ресурсов, обогащающей кучку дельцов и опустошающей местные бюджеты, или же идти на сближение с Китаем, Японией, Америкой и получать от них сравнительно дешевые продовольствие, топливо, автомобили и т.д.

И все же, несмотря на сокращение своих размеров, Россия остается огромным геополитическим обра­зованием, сохраняющим тесные контакты со многими народами и куль­турами. Сегодня перед ней стоят проблемы, связанные с кардинальной переоценкой внешнеполитической стратегии. Это отнюдь не предполагает наличия неких «безусловных приоритетов» в лице США, Европы или Юго-Восточной Азии. Очевидно, что для ускорения социально-экономического развития надо наращивать многосторонние связи на разных уровнях со всеми без исключения странами и регионами, но для этого надо выработать дифференцированный подход к сотрудничеству со сложившимися «мир-экономиками» и определить место и статус России в современной иерархии государств.

Такую задачу выдвинул Н.С.Розов в статье «Пути самоопределения России в контексте геополитики» (См.: Россия и современный мир. - М., 1997.). Он утверждает, что пятивековая логика великорусской державности исчерпала себя, поскольку перестали действовать факторы экстенсивного развития: окраинное положение, овладение безлюдными северо-восточными пространствами, использование внеэкономического принуждения для мобилизации ресурсов. Надежда попасть в «контуры роста» через вхождение в рынок не оправдалась, поскольку все его высокодоходные сферы давно поделены и ревниво охраняются от конкурентов. Нас оттеснили на обочину, в сырьедобывающую зону «кризиса и стагнации».

• Единственное разумное решение в этой ситуации Н.С.Розов видит в том, чтобы выбрать экономически сильного «патрона», который бы согласился ради прибыли не просто торговать, но осуществлять прямые инвестиции. На эту роль идеально подходит Западная Европа, которой для победы в соревновании с Америкой и Японией необходимо иметь собственную обширную «полупериферию». У России в свою очередь должны появиться выгодные «клиенты» - бывшие республики СССР, Монголия, Китай.

• Первый этап реализации данной схемы предусматривает повышение пропускной способности и безопасности российских транспортных магистралей на пути китайского ширпотреба в Европу ( Сейчас товары поставляются морем, в обход Индии и Африки). На втором этапе по линии Москва-Владивосток предполагается создать дочерние предприятия немецких, французских и итальянских компаний с целью продажи Китаю технологий и полуфабрикатов. Это минимизирует экспорт сырья, которое будет перерабатываться на месте. И, наконец, третий этап должен привести к равноправному партнерству с Западной Европой в коммуникационном, информационном и образовательном обслуживании всего гигантского пространства Евразии.

Несомненно, что российская геоэкономическая мысль в настоящее время переживает стадию становления и научно обосно­ванные гипотезы только начинают оформляться. Общетеоретической базой для них служат публикации специалистов-международников: историков и политологов. Ниже помещен краткий обзор наиболее интересных из них.

В работах К.В.Плешакова (См.: Геоидеологическая парадигма // Международная жизнь. 1995. -№ 4-5.), К.Э.Сорокина (См.: Геополитика современного мира и геостратегия России. - М., 1996.) и др. отчетливо видны попытки пре­одолеть привычный географический детерминизм.

• По мнению первого ученого поведение субъ­ектов международных отношений зависит, главным образом, не от их месторасположения, а от совокупности материальных факторов, позволяющих подчинять себе окружающий мир. Кроме того, Плешаков обратил внимание на существование конфронтационных и интеграционных идеологем в геополитике (пример одних - «холодная война», других - конвергенция систем).

• Второй исследователь пришел к заключению, что упомянутая наука подразделяется на фундаментальную, изучающую метаморфозы геополитического пространства на планете, и прикладную, разрабатывающую геостратегию для конкретных государств. Такая постановка вопроса позволяет уйти от упрощенного восприятия геополитики как способа оправдания экспансии и достижения гегемонии с помощью военных или финансовых рычагов давления. В интерпретации К.Э.Сорокина геополитика – это прежде всего методология принятия внешнеполитических решений, где географическое положение страны рассматривается в качестве константы, задающей определенный алгоритм действиям правительства.

Бывший премьер-министр и академик Е.Примаков в статье «Постиндустриальная эпоха: вызов российским политикам» (Мировая экономика и международные отношения. 2001. -№ 3) ратует за заключение стратегического партнерства между Россий, Индией и Китаем – демографическими гигантами и признанными членами ядерного клуба, которое он трактует как второй шаг региональной евразийской интеграции после объединения Европы.

Альтернативную концепцию выдвигает директор института США и Канады А.Арбатов в публикации «Национальная идея и национальная безопасность» (Мировая экономика и международные отношения. 1998. -№ 5,6.) Исконную принадлежность России к Европе он доказывает следующими аргументами: 4/5 ее населения - славяне, принадлежащие к европеоидной расе, тюрки же составляют менее 1/5; 85 % граждан проживают в европейской части страны; все свои крупнейшие идеологии, такие как христианство, марксизм, а теперь и либеральную демократию русские заимствовали из Европы.

«Особость» же России объясняется не срединным местоположением и не ее мистической душой, а беспрецендентными угрозами безопасности, которые исходили не только с Запада (поляки и литовцы в начале XVII в., Наплеон – в 1812 г., Гитлер в 1941 г.), но и с Востока (монголо-татарское нашествие, военные столкновения с Японией в 1904-1905 гг., в 1938 г., в 1945 г., пограничный кофликт с Китаем в 1968 г.).

Решая вопрос о том, с кем быть России в грядущей расстановке геополитических сил, Арбатов рассматривает 3 сценария.

1. Возрождение СССР. В результате экономический потенциал нашей страны увеличится с 2 до 2,5 % МВП (мирового валового продукта), но это породит неизбежное донорство по отношению к союзным республикам. Вывод: на базе СНГ Россия не сможет стать одним из мировых центров силы.

2. Переориентация на Китай, Иран, Кубу, но реальной интеграции с ними достичь невозможно. Даже если бы Пекин и захотел такого альянса, то он означал бы присоединение 2% МВП к 10% и 2,6% населения к 21% и грозил бы поглощением слабого сильным. Итог – геополитическое пространство российского государства сужается до пределов новой Московии.

3. Выход А.Арбатову видится в европейской интеграции. Даже через

10 лет Россия по экономическому потенциалу будет сравнима с Герма нией, Италией, Францией, а по числу жителей и территории – превосходить их. Уже сейчас ЕС – главный портнер РФ, на долю которого падает 32% экспорта и 35% импорта. 41% энергоносителей, используемых в Европе – из России что, кстати, очень беспокоит США¹.

Академик уверен, что Европа не сможет и не станет пытаться колонизировать или расчленять Россию, а будет заинтересована в ее стабильном развитии и совместном освоении богатств Сибири и Дальнего Востока, которые составляют, примерно, 50-60% доступных ресурсов планеты. Япония, возможно, подключится к данному процессу прямо, а Китай опосредованно, через увеличение масштаба импортных операций.

Эта и подобные ей схемы базируются на постулате о том, что завоевания и аннексии как способы увеличения благосостояния и мощи государств относятся к доядерной эпохе. В современном мире сверхскоростной авиации, ракетной техники и колоссальных информационных потоков огромное значение приобретают иные, не-террито­риальные формы пространства. Речь идет об экономическом, культурно-цивилизационном, информационном и прочих континуумах, овладение которыми дает ключ к процветанию и благосостоянию.

• Осознание этого настолько важно, что К.С.Гаджиев (См.: Введение в геополитику. М., 2000.) предлагает ра­дикально пересмотреть фундаментальные подходы к изучению мирового сообщества XXI века, в частности, по-новому интерпретировать префикс «гео» в термине «геополитика». Он советует понимать под ним не картографическое измерение международно-политических реальностей, а все мировое сообщество в виде еди­ной и «завершенной» системы в планетарном масштабе.

Конкретные нации и социальные структуры рассматриваются им в качестве элементов или частей этой новой целостности, сложившейся на рубеже второго и третьего тысячелетий. Хотя ей по-прежнему свойственны отдельные рудименты прошлых эпох в виде суверенитетов, идеологий и военных столкновений, но в условиях глобализации они проявляют себя по-другому. Обновился состав акторов¹ на мировой арене и в борьбе за преобладание, которую они ведут между собой, в ход идут модифицированные или даже не известные ранее способы.

Некоторые политологи, в частности, уже упоминавшийся нами А.С.Панарин («Искушение глобализмом». М., 2000.), выдвигают гипотезу сговора спецслужб крупнейших государств в интересах ТНК за спиной реально действующих правительств. Все эти моменты, конечно, должны быть в центре внимания современной геополитической науки.