33. Формирование противостоящих военно–полит. Союзов в Европе (Антанта и Тройственный союз).

Формирование противостоящих военно–полит. союзов в Европе (Антанта и Тройственный союз). На рубеже XIX–XX вв. м/ународная обстановка значительно изменилась. Это было вызвано борьбой великих держав за передел мира, усилением тенденции к прямой аннексии различных территорий и превращению их в колонии. Германская империя, созданная в 1870г. и пропустившая этап первоначального раздела мира м/у капиталистическими гос-вами, стремилась наверстать упущенное. В связи с этим резко обострились ее противоречия с Англией и Францией. Кроме того, на мир. арене начали более активно действовать США и Япония, желавшие расширить сферы своего эк. и полит. влияния.

Российская империя превратилась к концу XIX в. в мощную евроазиатскую державу, обладавшую весомым м/ународным авторитетом. Ее внешняя полит-ка определялась географическим положением, геополитическими, стратегическими и экономическими интересами. Однако в выборе союзников и определении приоритетных направлений внешней политики было много противоречивого. Николай II и его окружение проявляли также непоследовательность в методах осуществления внешнеполит. задач. Часть правящей верхушки (С.Ю. Витте, П.А. Столыпин) понимала опасность вооруженных конфликтов для внутренней модернизации страны. Поэтому они настаивали на разрешении противоречий мирными дипломатическими средствами. Россия проявляла инициативы в вопросах разоружения, войны и мира (Гаагская конференция 1899г.). Другая часть правящих кругов занимала экспансионистские позиции, выступала за дальнейшие территориальные приобретения (А.М. Безобразов, А.П. Извольский, С.Д. Сазонов).

В конце XIX – начале XX вв. сохранялись традиционные для России направления внешней политики. Главным оставалось ближневосточное –Черноморские проливы и Балканы. Балканские народы продолжали видеть в России свою покровительницу и союзницу. Однако укрепление дружественных отношений с ними натолкнулось на противодействие многих стран Европы.

На европейском направлении традиционные союзнические отношения с центрально–европейскими державами (Германия и Австро–Венгрия) все больше охлаждались. Этому не смогли помешать неоднократные встречи русского и германского императоров. Все попытки создания русско–французско–германского союза были обречены на провал. В условиях глубокого франко–германского антагонизма и усиления русско–германских противоречий Россия укрепляла союз с Францией, заключенный в 1891–1893 гг., и была вынуждена пойти на сближение с Англией. Этому способствовала новая расстановка сил в Европе.

В 1904г. Франция и Великобритания, урегулировав спорные вопросы в Африке, подписали соглашение, создавшее основу для их м/н полит. и военного сотрудничества. Перед лицом растущего германского милитаризма Россия примкнула к англо–французскому союзу. Однако в некоторых конфликтных ситуациях начала XX в. Франция и Англия не спешили оказать поддержку России. Это заставляло ее искать соглашения с германским пр-вом.

На рубеже XIX–XX вв. Россия активизировала дальневосточное направление своей внешней политики. В конце XIX в. Дальний Восток стал местом притяжения интересов всех великих держав. Слабый и отсталый Китай подвергался империалистической агрессии многих стран. Свои зоны влияния (колонии) приобрели Англия, Германия, Франция. США провозгласили доктрину «открытых дверей и равных возможностей», которая на практике приводила к эк.у закабалению Китая. Япония отторгла у него Корею, Тайвань, Пескадорские острова. Она претендовала на ведущую роль в Тихоокеанском регионе и под лозунгом создания «Великой Азии» готовила вторжение в Маньчжурию – северо–восточную провинцию Китая. Утверждение Японии около границ России угрожало безопасности восточных районов империи.

Одной из особенностей м/н отношений конца XIX – начала XX вв. являлась возросшая конфликтность, обусловленная неравномерностью развития великих держав в условиях, когда территориальный раздел мира был уже завершен и началась борьба за его передел. Адекватный межгос-венный механизм регулирования м/н отношений отсутствовал. Равновесие сил до времени поддерживалось гонкой вооружений и противостоянием союзов и коалиций гос-в. Но уже начались первые войны за передел мира, носившие пока локальный хар-р. В 1895г. Россия, Франция и Германия побудили Японию отказаться от части аннексий в Китае по Симоносекскому договору, и лишь вынужденная уступка Токио предупредила вооруженный конфликт. Далее последовали испано–американская, англо–бурская и самая крупная – русско–японская – войны.

Россия была интегрирована в процессы мир. истории. Она принадлежала к числу великих держав, выделяясь значительным своеобразием. Геополит. положение евроазиатской державы, занимавшей шестую часть земной суши, с третьим в мире по численности населением (150 млн. чел.), самой многочисленной армией в мире и большим (до русско–японской войны) флотом, граничившей с десятком гос-в, – предопределяло ее участие в мир. политике. Вместе с тем по промышленному производству Россия находилась в одном ряду со странами среднего уровня капиталистического развития, во много раз отставая от передовых стран по потреблению основных видов продукции на душу населения. По мощи финансового капитала Россия уступала «большой четверке», то есть Англии, США, Франции и Германии. Внешняя полит-ка России не имела достаточно прочной внутренней опоры.

На рубеже XIX–XX вв. осуществлялась перегруппировка сил великих держав. В основе процесса лежали новые общности интересов и обострение противоречий на базе усилившейся в рассматриваемую эпоху неравномерности развития ведущих стран. Ключевую роль играла при этом позиция Англии: примкнет ли она к Тройственному союзу, постарается сблизиться с Францией и Россией, образует свою группировку держав или, наконец, объединит против себя нынешних соперников? Немало зависело и от встречной политики возможных партнеров, в том числе от России –традиционного конкурента Великобритании в Азии.

Результат, в конечном счете, определило то обстоятельство, что, хотя коллизии в Европе теснейшим образом переплетались с борьбой за колонии и сферы влияния, центром мир. политики оставался Европейский континент. Здесь растущим претензиям Германии противостоял крепнувший союз России и Франции. Недопущение гегемонии какой–либо континентальной державы служило одним из постулатов британской внешней политики. В данном случае это стремление многократно усиливалось тем, что Германия, уже опередившая Англию в эк. отношении, бросила вызов ее морскому и колониальному могуществу. Однако в конце XIX в. обострились также англо–французские колониальные противоречия, а англо–русское соперничество отчетливо проявлялось не только на Ближнем Востоке, но и в других регионах Азии. Как англо–французским, так и в особенности англо–русским отношениям еще предстояло претерпеть сложную метаморфозу, чтобы перейти от конфронтации к сближению.

Смена монарха в России в 1894г. не привела к переориентации внешней политики страны. Основой ее остался союз с Францией в сочетании со стремлением поддерживать хорошие отношения с Германией и не допустить присоединения Англии к Тройственному союзу. Некоторая озабоченность Франции была быстро рассеяна заверениями нового царя Николая II, министра иностранных дел Н.К. Гирса и военных руководителей России. 1895 год принес не только формальные демонстрации франко–русского единства, но и еще более важную совместную акцию против Японии на Дальнем Востоке. Французское пр-во отношения с Россией как союзные.

В 1896г. Николай II после коронации совершил поездку по столицам европейских держав. Кульминацией стало посещение Парижа.

В 1897г. новым министром иностранных России стал по протекции вдовствующей императрицы Марии Федоровны граф Михаил Николаевич Муравьев, переложивший большую часть работы на плечи Ламздорфа Владимира Николаевича. Импровизации Муравьева, вызванные желанием угодить царю, нередко ставили российскую дипломатию в затруднительное положение.

В 1898г. в антигерманском союзе Франции и России проявилась тенденция к параллельному усилению его антибританской направленности. Она была связана с обострением англо–французского колониального соперничества в Восточной Африке и англо–русских противоречий в Китае. В 1900–1904 гг., после подтверждения союза и подписания протоколов, Россия и Франция активизировали усилия по уточнению военных обязательств. Отдельным пунктом подтверждались конкретные обязательства взаимной помощи в случае войны с Британией. При нападении на Францию одной Англии Россия должна была сосредоточить на афганской границе 300 – тыс. чел-к для наступления на Индию. Если бы Англия объявила войну России, то Франция была бы обязана сосредоточить у Ла–Манша 100 – тыс. чел-к и угрожать первой высадить десант. Правда эти обязательства носили скорее демонстративный хар-р, так как и поход в Индию, и десант в Англию представлялись с военной точки зрения весьма проблематичными, а кооперация военно–морских сил союзниц против владычицы морей вообще не предусматривалась.

Пик обострения отношений Франции с Англией довольно быстро сменил его спад. Британская дипломатия, опробовав различные варианты, нашла все же наиболее перспективным путь сближения с Парижем. Переговоры двух держав принесли обнадеживающие результаты, а весной 1904г. вылились в создание англо–французской Антанты. Осуществляя политику урегулирования и сближения с Англией, Франция, естественно, стремилась в случае англо–рус. конфронтации занимать нейтральную позицию, хотя формально действие протоколов 1900–1904 гг. не отменялось.

Франция энергично стремилась повысить военную эффективность франко–русского союза в борьбе с Германией. Она использовала свою роль кредитора России, добиваясь скорейшего развития рус. железнодорожной сети у германской границы.

И все же на рубеже веков военная мощь России еще вполне уравновешивала ее финансовую зависимость. Союз с Францией позволял царскому пр-ву не только поддерживать равновесие сил в Европе, но и уделять больше внимания политике в других регионах, а также взаимодействовать на равных с Германией и Англией.

Предпосылки стабилизации отношений с Германией были связаны с торговым договором 1894г. МИД России в отчете за этот год специально отметил, что заключение торговых трактатов с Германией, а затем и с Австро–Венгрией значительно способствовало улучшению отношений с обоими гос-вами и упрочению общеевропейского мира. Но когда Россия захотела получить займ, то Берлин его не дал. Полит. фон оставался неблагоприятным. В вопросах европейского равновесия интересы Германии и России расходились, а на Ближнем Востоке усиление германской экспансии вызывало все большее недоверие и подозрительность Петербурга. Германская дипломатия пришла к выводу, что наиболее перспективное направление в отношениях с Россией имеет Дальний Восток. Поэтому в дальнейшем разрабатывался вопрос о параллельных действиях обеих держав в этом регионе.

Следует отметить, что русская внешняя полит-ка не отличалась прямолинейностью и имела тенденцию к балансированию м/у своими главными соперниками. Это замечание можно отнести и ко всем остальным великим державам.

Очень сложными были отношения России с Англией. С целью урегулирования хоть каких–то спорных вопросов м/у гос-вами в 1895г. было подписано англо–русское памирское разграничение, ставшее своеобразным компромиссом, подчеркнувшим роль Афганистана как «буфера» м/у Англией и Россией в Центральной Азии. В 1898г. Англия прощупывала почву для заключения союза одновременно и в Париже, и в Берлине, и в Петербурге.

Перегруппировка держав происходила на фоне и в связи с целой цепью региональных м/н конфликтов, нередко совпадавших по времени. В таких случаях пр-вам обычно приходилось выбирать приоритетное направление. В середине 90‑х годов, когда ближневосточный кризис переплелся с обострением борьбы на Дальнем Востоке, такой вопрос пришлось решать и российскому пр-ву.

Главными причинами м/н кризиса на Ближнем Востоке явились ужесточение национального религиозного гнета в Османской империи, бывшее реакцией на усиление освободительного движения подвластных султану христианских народов, а также вмешательство великих держав.

Наиболее активную позицию заняла Англия. В Лондоне предусматривались два возможных варианта решения вопроса: максимальный – в виде раздела Османской империи, при котором Англии достался бы не только Египет, но и Месопотамия с Аравией, и минимальный – в форме сговора с Портой, восстановления британского влияния в Стамбуле, признания султаном захвата Египта, создания из автономной Западной Армении буфера против распространения русского влияния в сторону Средиземного моря или Персидского залива.

Россия стремилась к «замораживанию» Восточного вопроса, так как не считала себя готовой к выгодному разделу Османской империи и развивала экспансию на Дальнем Востоке. Одной из ее задач было не дать Англии окончательно аннексировать Египет и поставить под свой единоличный контроль Суэцкий канал. Интересам Петербурга отвечало сохранение самостоятельности и целостности Турции, которая находилась бы в хороших отношениях с Россией. Переход контроля над Черноморскими проливами в руки другого гос-ва или их интернационализация считались недопустимыми. Вместе с тем Россия не могла без ущерба для своего престижа отказаться от традиционной роли покровительницы христианских народов и остаться равнодушной к судьбе армян в Турции. Но допустить возникновение у своих границ армянского гос-венного образования, которое находилось бы под влиянием Англии, в Петербурге тоже не хотели.

Тактическая линия российского внешнеполит. ведомства состояла в том, чтобы дипломатическими мерами побудить султана даровать реформы армянам и другим угнетенным христианским народам. Для этого нужно было сплотить «европейский концерт» держав, не допустив ни единоличного вмешательства Англии, ни сговора ее с другими пр-вами о разделе Турции.

В России больше всего рассчитывали на взаимодействие с союзной Францией. Последняя не была заинтересована ни в расчленении Османской империи, ни в окончательном утверждении Англии в Египте. Но в политике союзниц на Ближнем Востоке сохранялись и серьезные расхождения, проистекавшие из специфики их интересов –политико–стратегических в первом случае и преимущественно финансово–экономических во втором. Франция не считала для себя выгодным установление единоличного контроля России над проливами и, во всяком случае, не намеревалась ради этого идти на риск большой войны. В свою очередь, Россия не готова была поддержать французскую идею жесткого европейского контроля над Турцией путем расширения полномочий Управления оттоманского долга. Все же союзные отношения побуждали Петербург и Париж к согласованию точек зрения и сотрудничеству.

Германия и Австро–Венгрия пытались уверить Россию, что у них нет специальных интересов в Турции. Италия, еще одна участница Тройственного союза, намереваясь поживиться за счет турецких владений, поддерживала курс Англии.

Для России самым главным был вопрос о проливах, так как в случае утверждения в Турции иноземного влияния и перехода контроля над проливами в более сильные руки, ее безопасность на Черном море ставилась под угрозу.

С 1896г. происходили волнения в европейских христианских провинциях Турции. Особенно бурный хар-р приняло движение на Крите, где в 1897г. произошло восстание и началась вооруженная борьба с турками. Европейские державы стремились избежать углубления конфликта и играть роль посредника м/у Критом и Турцией. Восставшие объявили о низложении султана и присоединении Крита к Греции. В апреле 1897г. вспыхнула греко–турецкая война.

Вооруженный конфликт на Ближнем Востоке таил серьезную опасность. Решительная победа одной из сторон могла нарушить баланс сил в регионе. Не исключено было вмешательство как отдельных великих держав, так и малых Балканских гос-в. Наконец, в Стамбуле возрастала угроза резни греков и армян. В Петербурге считали поэтому желательными локализацию и скорейшее прекращение войны. Не без влияния России, Франции и Австро–Венгрии Сербия, Болгария и Румыния заявили о своем нейтралитете в начавшейся войне. Уже в мае 1897г. заключили перемирие, а в сентябре –прелиминарный мир на основах довоенного статус–кво с незначительным исправлением границы в Фессалии и выплатой Турции умеренного вознаграждения. Порта признала административную автономию Крита при гарантиях мусульманам и сохранении на острове турецкого флага.

События на Крите и греко–турецкая война знаменовали собой заключительную фазу ближневосточного кризиса 90‑х годов. В ходе него России удалось предотвратить нежелательные перемены в регионе, несвоевременный раздел Османской империи в условиях, когда все больше внимания и сил требовали дальневосточные дела. Россия не пошла на поводу у Германии, стремившейся спровоцировать русско–английский, а при удаче – и русско–французский конфликт. Опорой в проведении этой линии России послужил союз с Францией. Вместе с тем разногласия по ряду вопросов мешали России и Франции эффективно взаимодействовать. Кроме того, выявилась двуличная полит-ка Германии, все больше становившаяся протурецкой. С Австро–Венгрией у России появилась возможность ограниченного взаимодействия на Балканах.

В 1896г. министры иностранных дел России и Австро–Венгрии договорились о поддержании постоянных контактов и признали своей общей целью сохранение существующего порядка вещей на Балканском полуострове. В 1897г. м/у Россией и Австро–Венгрией было заключено соглашение, существо которого состояло в обязательстве участников поддерживать статус–кво на Балканах и в отказе их от территориальных притязаний на полуострове. Стороны договорились также содействовать поддержанию, укреплению и мирному развитию малых Балканских гос-в. Подтверждался санкционированный м/ународными трактатами принцип закрытия Босфора и Дарданелл для военных судов всех стран. Предусматривалось, что в случае установления нового порядка вещей на Балканском полуострове (крах Османской империи) Россия и Австро–Венгрия должны будут заключить особое соглашение. Эти договоренности имели важное значение: они обеспечили мирное развитие русско–австрийских отношений и ограниченное взаимодействие двух стран на ближайшее десятилетие. Имели место и разногласия, которые выявились уже в ходе переговоров, но российский МИД указал на их несвоевременность.

В соглашении 1987г. с Австро–Венгрией, пожалуй, наиболее ярко проявилось стремление российского пр-ва «заморозить» ближневосточный вопрос до лучших времен. Благоприятнее складывалась обстановка на Тихом океане, куда перемещался центр внимания Петербурга.

Полит-ка утверждения на Тихом океане оказала самое серьезное влияние на позицию России в ходе первых войн за передел мира. Когда весной 1898г. вспыхнула испано–американская война Россия заняла позицию нейтралитета с оттенком благожелательности к США. Такая позиция российского пр-ва объяснялась боязнью наметившегося англо–американского сближения, в связи с чем решили не портить отношений с США по вопросам, не задевавшим непосредственно русских интересов. Социально–политические симпатии к монархической Испании отступали перед этими соображениями на второй план. Ценой отказа от поддержки Испании и согласия на усиление американских позиций на Тихом океане России удалось нейтрализовать возможное противодействие Соединенных Штатов ее утверждению на Ляодуне и сохранить внешне хорошие отношения с Вашингтоном. Но англо–аменриканское сближение на Дальнем Востоке уже делало первые реальные шаги и таило в себе угрозу российской экспансии в регионе.

Осенью 1899г. обстановка для развития российской экспансии на Дальнем Востоке стала благоприятной. Главный соперник России в Азии – Англия – оказалась на длительное время занята колониальной войной против буров. Россия, как и некоторые другие державы, извлекла определенные выгоды из англо–бурской войны, но этим дело и ограничилось. Петербург не поддался соблазну вмешаться в конфликт, хотя Германия и пыталась втянуть Россию.

Дальневосточная ориентация российской внешней политики сыграла свою роль и в такой большой м/н акции царского пр-ва, как созыв 1‑й Гаагской мирной конференции. Замысел этой конференции родился в феврале–марте 1898г., как раз тогда, когда Россия утверждалась на Ляодунском полуострове. Одним из мотивов было то, что Россия с трудом поспевала в гонке вооружений за более развитыми и богатыми державами. Кроме того, созыв такой конференции по инициативе России позволил бы ей заработать полит. капитал. Помимо проблемы уменьшения экономических тягот от гонки вооружений российская дипломатия предполагала вынести на обсуждение конференции вопросы о способах мирного разрешения м/н конфликтов и о правовом регулировании ведения войны. С развитием экономических, полит. и культурных связей гос-в, созданием единого мир. рынка и прогрессом цивилизации возникала все большая потребность в правовом регулировании м/н отношений. Так, в 1864г. была заключена Женевская м/ународная конвенция о раненых и больных. Возникают такие организации, как непр-венный Институт м/н права и Межпарламентский союз. В 1874г. в Бельгии состоялась созванная по инициативе России м/ународная конференция о законах и правилах сухопутной войны, закончившаяся, правда, неудачей. Новый почин рус. дипломатии шел, таким образом, в русле отмеченного прогрессивного направления и продолжал традицию, заложенную ранее.

Выступление России оказалось неожиданным и вызвало сложную реакцию: одни с энтузиазмом поддерживали ее предложение, другие –проявляли недоверие. Германия увидела в русском предложении желание затормозить ее военное развитие, поэтому собиралась провалить на конференции любые предложения, препятствующие свободе вооружений. Англию беспокоила возможность ограничения роста военно–морских сил. Франция увидела в предложении России чуть ли не угрозу союзным обязательствам. США сослались на свою удаленность от Европы и специфику внешнеполитической доктрины.

В Петербурге шла разработка программы конференции. Были намечены две группы вопросов, одна из которых касалась вооружений, а другая – правового регулирования м/н споров и ведения войны. Местом проведения конференции избрали нейтральную Голландию – родину м/н права. Конференция открылась 6(18) мая 1899г. Голландия по согласованию с Россией пригласила на конференцию пр-ва 26 стран, в том числе всех европейских, кроме карликовых гос-в, важнейших азиатских (Китая, Персии, Турции, Японии, Сиама), США и Мексики. Российскую делегацию возглавил посол в Лондоне Е.Е. Стааль, он же стал председателем конференции.

Русская делегация на конференции имела твердую поддержку со стороны представителей Франции. Россия могла рассчитывать на поддержку Бельгии, Болгарии, Голландии, Дании, Швеции, Швейцарии и Сиама. В оппозиции России были Германия и Австро–Венгрия. При такой расстановке сил осуществление российской программы в полном объеме было невозможно и пришлось идти на компромисс, пожертвовав предложениями в области ограничения вооружений ради согласия в м/ународно–правовой сфере. 17(29) июня 1899г. состоялось подписание заключительных актов. Предложения России о неувеличении на определенный срок существующих сухопутных и морских сил и замораживании на тот же срок военных бюджетов оказались нереализованными. Была заключена конвенция «О мирном разрешении м/н споров», рекомендовавшая участникам конфликтов прибегать к арбитражу. В этих целях предусматривалось учреждение в Гааге Постоянной палаты третейского суда. Обращение к арбитражу не носило, однако, обязательного хар-ра. Другая конвенция устанавливала законы и обычаи сухопутной войны. В отношении морской войны договорились лишь о применении к ней начал Женевской конвенции 1864г. о раненых и больных (третья конвенция). Кроме того, были приняты три декларации: 1) о воспрещении на пятилетний срок метать снаряды и взрывчатые вещества с воздушных шаров или подобными новыми способами; 2) о неупотреблении снарядов с целью распространения удушающих и вредоносных газов; 3) о неупотреблении разрывных пуль. Российская делегация, в отличие от посланцев некоторых других великих держав, подписала все акты конференции, после чего они были своевременно ратифицированы в Петербурге.

Начатый в 1899г. в Гааге процесс сыграл свою положительную роль как в мирном урегулировании некоторых м/н конфликтов, так и в смягчении ужасов войны. Рос. пр-во своей инициативой и энергичным участием достигло, казалось, и цели – некоторого смягчения общей напряженности, которое должно было сказаться и на внешней политике на Дальнем Востоке.

В российских правящих кругах начинают понимать необходимость утверждения на прилегающих к границам России рынках. Экономический экспансионизм не уступает привычному военно–дипломатическому и его с успехом используют соперники России. Одной из первых рус. экономической экспансии подверглась Персия, где Россия традиционно соперничала с Англией. Успехи рус. экономической экспансии в Персии –займы 1900 и 1902гг., обеспечившие полный контроль России над персидскими финансами, торговое соглашение 1901г., благодаря которому Россия в кратчайший срок заняла первое место в персидском товарообороте, выгодные концессии – способствовали укреплению полит. влияния России в стране. Петербург создал условия продвижения на юг. В 1903г. русская эк. экспансия в Персии достигла своего апогея.

Русская полит-ка в Персии приобрела явно наступательный хар-р. В Лондоне были вынуждены считаться с реальной угрозой выхода России к Персидскому заливу. Поэтому английский кабинет в очередной раз предложил России разделить Персию на сферы влияния. Момент для начала переговоров представлялся Лондону благоприятным. Завершение англо–бурской войны развязало руки Англии, в то время как заключение англо–японского союзного договора и обострение русско–японских противоречий из–за Маньчжурии и Кореи могло по мысли английских правящих кругов сделать Россию более уступчивой. Кроме того, в англо–французских отношениях наметились изменения, обе стороны постепенно преодолевали колониальные разногласия и шли к сближению. В Лондоне надеялись, что Франция сможет повлиять на своего союзника или выступит посредником.

Переговоры м/у Россией и Англией в очередной раз возобновились в ноябре 1903г. Англичане хотели, чтобы Россия признала Афганистан и Тибет полностью находящимися в сфере влияния Англии. Взамен они были готовы признать преобладающие интересы России в Маньчжурии. Персию предлагалось поделить пополам: север признавался сферой интересов России, юг и Сеистан – сферой интересов Англии. Такая постановка вопроса не могла удовлетворить Петербург: фактически англичане требовали уступок, ничего не давая взамен, поскольку и север Персии, и Маньчжурию Россия уже закрепила за собой, не оставляя надежды установить прямые отношения с Афганистаном, закрепиться в Тибете и Персидском заливе.

Англо–русские переговоры не получили развития, поскольку началась русско–японская война. Но, скорее всего, они оказались бы безуспешными, даже в том случае, если бы удалось урегулировать русско–японский конфликт. Программа раздела Персии противоречила намерениям Петербурга утвердить свое преобладание во всей стране. В Лондоне это понимали и поэтому параллельно с англо–русскими переговорами поощряли агрессивные планы Японии. Англия желала, чтобы в лице Японии Россия получила бы себе непримиримого врага и тогда с ней было бы легче иметь дело и в Европе, и в Азии. Как показало время расчет английской дипломатии оказался правильным и это позволило Англии оккупировать на некоторое время Тибет, который находился под протекторатом Китая, но вел переговоры с Россией об открытии русского консульства на границе.

Российская внешняя полит-ка на Среднем Востоке в конце XIX – начале XX в. достигла заметных успехов. Россия прочно утвердилась в Персии, оттеснив британского конкурента. Вслед за экономическими успехами шло усиление полит. влияния. Все это не могло не привести к обострению англо–русских противоречий, вынуждало Англию пытаться договориться с Петербургом, а когда это не получилось – искать союзника, способного ослабить Россию и склонить ее к уступкам. Таким союзником стала Япония, экспансионистские интересы которой сталкивались с российскими на Дальнем Востоке. Таким образом, англо–русские противоречия на Среднем Востоке стали одним из факторов, обусловивших возникновение русско–японской войны.

Внешняя полит-ка России традиционно развертывалась на двух основных театрах – европейском и азиатском, мостом м/у которыми служил балканско–ближневосточный регион. Активность России на этих направлениях была, естественно, взаимосвязана, но главное внимание и силы направлялись, как правило, на европейско–ближневосточные дела. Значение азиатского театра хотя и менялось, но в целом оставалось подчиненным. На рубеже XIX–XX вв. это соотношение изменилось в пользу дальневосточного направления.

Отмеченный сдвиг имел свои внешние и внутренние предпосылки. Франко–русский союз уравновесил превосходство Германии и ее союзников и до некоторой степени стабилизировал положение в Европе. Тем самым создавались условия для проявления активности в других местах. Ближневосточный кризис 90‑х гг. показал, что у царизма не хватает сил для решения вопроса о Черноморских проливах даже в минимальном варианте (занятие Верхнего Босфора), а союзная Франция не намерена помогать ей в этом. Некоторая стабилизация положения на Балканском полуострове была достигнута благодаря соглашению 1897г. с Австро–Венгрией. В Ср. Азии Россия частично урегулировала отношения с Англией разграничением на Памире. Наиболее острыми оставались их противоречия в Персии.

Регионом значительной активизации рус. политики стал в это время Дальний Восток. Из внутренних причин здесь можно назвать стремление российского капитализма к экстенсивному развитию и потребность в землях для переселения крестьян из европейской части страны, этому способствовало строительство Великой Сибирской железной дороги. В м/ународном плане Россия оказалась вовлеченной в общий процесс империалистической экспансии на Тихом океане. В ходе борьбы выявилась возможность приобретения незамерзающего океанского порта, что было одной из важных задач российской внешней политики. Наконец, на Дальнем Востоке в начале рассматриваемого периода вырисовывались благоприятные дипломатические перспективы взаимодействия с Францией и отчасти с Германией, а также союз с Китаем.

Втягиваясь в борьбу на Тихом океане, Россия, разумеется, не забывала о европейских и ближневосточных интересах. И Витте С.Ю. и Куропаткин А.Н. считали, что главные российские интересы лежат в Европе. Тем не менее, взгляды пр-ва по этому вопросу постепенно менялись. На первый план выдвигались, казалось, легче достижимые дальневосточные замыслы.