16)1.Интересы Ирана в странах цар. Интересы государств региона в сотрудничестве с Ираном.

Исламская Республика Иран занимает важное место в сфере международных связей всех постсоветских государств, в первую очередь - бывших советских республик Средней Азии. В Иране рассматривают связи с центральноазиатскими государствами как насущную необходимость, обусловленную продолжением преемственности существовавшего в течение многих веков исторического, культурного и религиозного взаимодействия народов Ирана и центральноазиатского региона (ЦАР) и декларируемой иранским руководством задачей укрепления позиций Ирана в новом геополитическом ареале. Стратегия иранского сотрудничества с государствами Центральной Азии была выработана еще на рубеже 1980-1990 гг., когда в бывших советских республиках стали нарастать тенденции децентрализации. Признавая совершенно легитимными требования республик относительно расширения своих прав, Тегеран, однако, оставался тогда сторонником крепких отношений с центральным правительством, полагая, что дезинтеграция СССР создаст обширную зону нестабильности к северу от иранских границ. В Иране понимали и то, что распад СССР и образование на его обломках новых независимых государств, сопровождавшееся закономерной сменой политических ориентиров и разрывом десятилетиями складывавшихся экономических связей, способны создать определенную нишу, которую могла бы занять их страна.

Иранский ученый Ахмад Хашем полагает, что, налаживая отношения с республиками ЦАР, в Тегеране отдавали себе отчет в том, что политика пропаганды исламского фундаментализма или экспорта исламской революции совершенно недальновидна, ибо подобное сулит лишь неприятие или активное противодействие светского руководства государств ЦАР и создает опасность подрыва стабильности в регионе. Именно поэтому тактические установки иранской дипломатии в ЦАР направлены на постепенное внедрение во все возможные сферы сотрудничеств, способствующие преодолению внешнеполитической и экономической изоляции Исламской Республики Иран.

Хотелось бы подчеркнуть, что негативные составляющие иранской внешней политики, в определенной мере влияющие на политический диалог с центральноазиатскими государствами, определяются тем, что контроль внешнеполитического курса страны является одной из прерогатив религиозного лидера, который олицетворяет собой крайне консервативное крыло правящего духовенства. Такая несбалансированность серьезно подрывает доверие к Исламской Республике, не дает должным образом проявиться позитивным составляющим иранской внешней политики, которые президент Хатами в последнее время характеризует как "курс на разрядку и углубление климата доверия".

При реализации сотрудничества с центральноазиатскими государствами в Иране опираются на ряд факторов, которые, как там считают, могут быть положительно восприняты в регионе. Во-первых, это предложения "экономического сотрудничества" на выгодных для государств ЦАР условиях. С начала 90-х годов Иран последовательно реализует переход к рыночно ориентированной экономике. При этом религиозное руководство страны, отказавшись под угрозой социально-политического взрыва от курса на реализации экономической стратегии с опорой на исламские принципы, провозгласило такие базовые моменты как привлечение иностранного капитала, широкую приватизацию, либерализацию ценообразования, развитие экономических контактов с развитыми мировыми державами. Таким образом, реализуются отработанные в мировой практике составляющие современной экономической политики. Но при этом страна сталкивается в сфере экономики с многочисленными проблемами, ибо вся макроэкономическая система нуждается в крупных капиталовложениях. Почти во всех секторах экономики производительность существенно отстает от усредненных международных показателей. Экономику страну серьезно ослабляют введенные в 1995 г. и продленные летом 2001 г. еще на пять лет американские санкции и чрезмерное участие государства в ее регулировании. Как отмечала иранская пресса, на нынешнем этапе иранская экономическая система не вполне адекватна современным экономическим моделям.

В Иране прилагают усилия с тем, чтобы активизировать участие государств ЦАР в тех международных структурах, где интегрирующим моментом является "исламский фактор". В частности, речь идет об Организации Исламской Конференции (ОИК), дежурным председателем которой Иран был в 1997-2000 гг. На саммитах ОИК в 1997 и 2000 гг. Иран пытался использовать свое лидирующее положение в этой организации для навязывания антиизраильских резолюций, которые не были поддержаны странами ЦАР. Иран предпринимает попытки политизации и формально исламского экономического союза - Организации экономического сотрудничества (ЭКО), которая после вхождения в нее в 1992 году стран ЦАР и Азербайджана превратилась в авторитетную международную межправительственную структуру. В частности, на саммите ЭКО в мае 1996 году. Иран предпринял попытки нажима на страны ЦАР с целью снижения уровня их сотрудничества с Израилем. Президент Узбекистана и поддержавший его президент Казахстана пригрозили тогда выходом из ЭКО.

Тактические задачи, которые ставит иранское руководство на нынешнем этапе, в основном локализованы в рамках культурно-экономического взаимодействия, частично - согласовании общей линии в региональной политике. где Иран почти всегда действует в рамках стабилизировавшихся в государствах ЦАР политических приоритетов.

Анализ десятилетней практики ирано-центральноазиатского взаимодействия показывает, что у каждого из государств ЦАР определились свои приоритеты и конфронтационные моменты. Так, определенной сложностью, наличием ряда болевых точек характеризуются отношения между Ираном и Республикой Узбекистан. Особенно это заметно в политической сфере. Так, в Иране весьма негативно реагируют на однозначную поддержку Узбекистаном антииранских экономических санкций США. Недовольство иранского руководства вызывает и желание США видеть в Узбекистане своего стратегического партнера в ЦАР. Вряд ли способствует установлению климата доверия между двумя странами и прямая словесная конфронтация между Каримовым и прежним иранским президентом Хашеми-Рафсанджани, имевшая место на двух саммитах ЭКО. Это дало основание тегеранской газете "Эттелаат" утверждать, что "...для отношений двух стран характерно продолжение словесной перепалки их лидеров".

Продолжение сознательной узбекско-иранской конфронтации связано с событиями 16 февраля 1999 ., когда была проведена серия взрывов в центре Ташкента. Узбекские власти возложили вину на исламскую оппозицию, а сам узбекский президент заявил о причастности к терактам иранской Хезбаллы. В Иране это расценили как реализацию согласованного с США стратегического курса на ослабление иранских позиций в ЦАР.

В экономической сфере с другими странами. Несмотря на стабильный товарооборот - 200 млн. долларов в 1999 году - его показатели чрезвычайно малы по сравнению с такими торговыми партнерами Казахстана как Германия, Россия или Турция. По признанию тегеранской газеты "Джомхурийе Эслами", такой объем " не может считаться сколько-нибудь удовлетворительным".

Активным элементом ирано-казахстанских отношений является их каспийская составляющая. Именно на принадлежности обеих стран к каспийскому бассейну строилась одна из предпосылок необходимости их сближения. Реалии сегодняшнего дня, однако, свидетельствуют, что этот фактор играет почти в равной мере как интегрирующую, так и дезинтегрирующую роль. Выдвижение Каспия в один из мировых центров добычи энергоносителей имеет своим следствием затянувшийся на более чем 7 лет договорной процесс по определению его правового статуса. Что касается Казахстана, то его позиция основывается на легитимном праве освоения минеральных и биологических запасов Каспия, экономических выгодах транзита через его территорию добываемых там энергоносителей. Казахстан был первым прикаспийским государством, представившим еще в 1994 г. проект Конвенции о правом статусе Каспия. Казахстан и Иран выступали инициаторами проведения в своих столицах экспертных и государственных встреч, позволивших на определенной степени интенсифицировать договорной процесс. С другой стороны, с течением времени выявились серьезные разногласия, в частности, между этими двумя государствами по концепции раздела. Постсоветские участники каспийского диалога - Азербайджан, Казахстан, Россия и Туркменистан - практически едины в признании концепции раздела по срединной линии, тогда как Иран придерживается принципа раздела на равные части, не определив, однако, методики разграничения. До сих пор нет единства мнений по таким элементам правового статуса как "...режим дна, водной толщи, биоресурсов, экологии водоема". Как заявил недавно президент Казахстана, к настоящему времени сложилась такая ситуация, когда все постсоветские участники каспийского диалога придерживаются почти идентичных позиций, и лишь Иран противостоит им по ряду спорных моментов.

Не имеющие особой остроты конфронтационные моменты в ирано-казахстанских отношениях возникают и в связи с усилением внимания Запада, и в частности, США к каспийским энергоносителям. Иран выступает оппонентом привлечения на Каспий западных компаний, тогда как прикаспийские государства ЦАР и Азербайджан рассчитывают на западное участие как существенную помощь в освоении его энергоресурсов. Иран неоднократно обвинял Казахстан и в том, что, инициировав принцип демилитаризации Каспия, Казахстан в условиях неурегулированности статуса Каспия создал военно-морскую базу в районе порта Актау, причем оснащение флота боевыми кораблями проходит при активном сотрудничестве с США. Такие же обвинения выдвигаются Ираном в адрес Туркменистана, который усиливает свое военное присутствие на Каспии, создав флотилию боевых патрульных катеров.

Самые динамичные отношения связывают Иран с Туркменистаном. Обе страны считают отношения друг с другом приоритетными, что отражается даже в количественных показателях. Так, прежний иранский президент Али-Акбар Хашеми-Рафсанджани встречался с президентом Туркменистана Сапармурарадом Ниязовым 16 раз, поочередно в столицах обеих стран. Нынешний иранский президент Сеййед Мохаммад Хатами свой первый зарубежный визит нанес в Ашхабад. Туркмено-иранские отношения обе стороны оценивают как образцовые. Так, введенный обеими сторонами облегченный визовый режим весьма контрастен на фоне введенных с 1 сентября 1999 года особых мер по ужесточению пограничного режима на рубежах с Казахстаном и Узбекистаном, вызванного усилившейся активностью в ЦАР исламских боевиков.

Иран как нельзя лучше подходит на роль геостратегического союзника и партнера Туркменистана. Для Ирана крайне важно иметь вдоль своей довольно протяженной границы не просто дружественного соседа, но страну, с которой связывают прочные традиции исторической, конфессиональной и цивилизационной близости, вкупе с фактом проживания по обе стороны государственных границ компактных масс туркменского населения. В силу того, что отношения Ирана с другими странами ЦАР имеют недостаточно динамичный характер, Тегеран довольно успешно отрабатывает на этом направлении свой немалый потенциал в деле оказания помощи странам ЦАР. В Туркменистане при иранской помощи реализованы десятки крупных проектов. Иран занимает четвертое место в списке 63 стран-экономических партнеров Туркменистана. К настоящему времени между двумя странами подписано около 140 договоров и соглашений.

Сотрудничество с Ираном в этой сфере открыло реальные возможности экспорта туркменского газа вначале в Иран, а на последующих этапах - в страны Средиземноморья, а через южноиранские порты - в страны Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. Пуск в эксплуатацию в декабре 1997 года газопровода Корпедже - Курдкуй, явившегося альтернативой созданной в советское время системе газопроводов Средняя Азия - Центр, позволил покончить с монополией России в транзите туркменского газа и реально выйти на газовый рынок вне постсоветского пространства. Иран обеспечил более 80% финансирования этого проекта, оговорив расчеты путем бесплатной поставки газа в Иран в течение первых трех лет.

Скрытой болевой точкой в туркмено-иранских отношениях является негативное отношение Тегерана к жесткой государственной регламентации религиозной жизни со стороны туркменских властей. Как считает С.Ниязов, это позволяет предотвратить влияние исламского фундаментализма, не допустить политизации ислама в виде появления исламистских партий или движений. Иранская пресса не раз писала о репрессиях против мусульманского духовенства.

В последние несколько лет можно наблюдать некоторое замедление темпов в ирано-туркменском сотрудничестве. Это подтверждается и временным свертыванием программ подготовки иранистов в университетах Ашхабада. Так, в созданном при иранском содействии Свободном университете, в 1996 и 1997 годах. было набрано соответственно 20 и 25 студентов для обучения фарси. В последующие два года приема студентов на отделение фарси не производилось, а начиная с прошлого года оно было возобновлено, но в уменьшенном объеме. Подобная же картина отмечена и в другом столичном вузе - университете им.Махтумкули.

События 11 сентября в США, заставившие мир всерьез взглянуть на реальную угрозу терроризма, создали серьезный очаг напряженности в ирано-центральноазиатских отношениях. Официально осудив теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне, иранское руководство заявило, что их страна ни при каких условиях не вступит в антитеррористическую коалицию и не окажет США никакой помощи при реализации плана возмездия. Выступая через два дня после этого на пятничном намазе в соборной мечети Тегеранского университета, бывший президент страны, председатель Ассамблеи исламского строя Хашеми-Рафсанджани уточнил, что речь идет о том, что Иран готов принять участие в такой международной коалиции, но при условии, что руководство операцией будет возложено на ООН. По его словам, Иран согласен содействовать успеху общей борьбы с терроризмом, но необходимо, чтобы США "...не навязывали свою волю". Таким же образом интерпретировал точку зрения Ирана и министр иностранных дел Камал Харрази. Позиция Республики Казахстан была заявлена во время телефонной беседы президента Дж.Буша с президентом Казахстана Н.Назарбаевым 26 сентября 2001 года и встречи Госсекретаря США Колина Пауэлла с министром иностранных дел Ерланом Идрисовым 28 сентября 2001 года. Она выражается в готовности поддержать антитеррористическую акцию всеми возможными способами.

Практически такова же позиция и Узбекистана, предоставившего один из аэродромов для приема американских транспортных самолетов и согласившегося принимать участие в гуманитарных поставках афганскому населению. Что касается военной поддержки американской акции, то по заявлению И.Каримова, Узбекистан должен сначала получить гарантии своей безопасности в рамках соглашения о сотрудничестве в борьбе с терроризмом.

Наметившееся в последние дни активная оппозиция Ирана антитеррористической акции может вызвать достаточно острое противостояние с государствами ЦАР, которое способно оказать негативное воздействие на ирано-центральноазиатские отношения.

Пока же представляется возможным констатировать, что за 10 лет после обретения странами ЦАР независимости, довольно четко определились их геополитические приоритеты. Иран занимает в этой иерархии заметное, но не самое приоритетное место. Что касается Ирана, то он придает развитию отношений со странами ЦАР больший приоритет, реализуя тщательно разработанную внешнеполитическую концепцию. Приоритеты сотрудничества установились в сферах экономики, торговли, культуры. Кроме этого, Иран предоставляет странам ЦАР транспортные пути для выхода на мировые ранки для их реального включения в систему глобальной экономики. Вместе с тем страны ЦАР не ставят развитие отношений с Ираном как авторитетной региональной державой в ущерб налаживанию полноценного диалога с другими членами мирового сообщества. заметным становится усиление в каждой из стран позиций США, проходящее в русле "контроля над ситуацией в регионе". Это обстоятельство нейтрализует политическую активность Ирана в регионе и реально корректирует политические приоритеты стран ЦАР.