12.3. Современный этап интеграции.

Современный период, начавшийся со второй половины 1980-х годов, ознаменовался не только дальнейшим расширением состава Сообщества, но главное - приобретением им нового качества, о чем свидетельствует Единый европейский акт. Вступив в силу с 1 июля 1987 года, он закрепил и внес глубокие изменения в существующие принципы функционирования Сообщества, которые сравнимы по масштабам с Римскими договорами.

Единый европейский акт состоит из четырех частей. В первой содержаться общие положения, в которых закрепляется связь между функционированием Европейских сообществ и механизмом европейского политического сотрудничества. Подчеркивается, что их органичное соединение служит долгосрочной цели создания Европейского союза. Внесено положение о Европейском Совете, реально действующем с 1970 года и которого не было в Римских договорах.

В ЕЕА соединились две различные системы взаимодействия стран-участниц ЕС посредством договорного оформления общей цели - создания Европейского союза - объединения, которое представляет собой политический альянс участников Сообщества и предусматривает не только высокую степень их экономического и валютно-финансового сотрудничества, но и согласование внешней политики, включая обеспечение безопасности. Таким образом, было вновь подтверждено намерение продолжать движение к главной цели - Европейскому союзу.

Во вторую часть включены положения, касающиеся договоров об образовании европейских сообществ. Устанавливается процедура сотрудничества Совета ЕС с Европарламентом и Комиссией, что повышает роль последних в выработке политики. Главное содержание изменений - отход от принципа единогласия в разработке коммунитарного законодательства.

В третьей части ЕЕА речь идет о сотрудничестве в области внешней политики, что также не было предусмотрено в Римских договорах. Поставлена задача выработки и проведения общей политики стран ЕС. С этой целью предусмотрены различные механизмы регулярных консультаций, где участвуют Европарламент и Комиссия, а также Политический комитет и специально созданный с этой целью Секретариат в Брюсселе. Отдельно оговорено намерение координировать подход к политическим и экономическим проблемам обеспечения безопасности. Центральным звеном всей реформы деятельности ЕС, одним из важнейших положений Единого европейского акта является программа создания единого внутреннего рынка.

Появление такого серьезного документа стало следствием, с одной стороны, необходимости решения тех проблем и противоречий, которые накопились за тридцать лет существования Сообщества, с другой, что более важно, тех изменений, которые произошли в мире во второй половине 1980-х годов. Столь стремительное развитие интеграционных процессов в Европе лишь логическое продолжение, одно из звеньев в той цепи событий, которые повлекло за собой изменение международно-политической системы.

Особое значение для перспектив западноевропейской интеграции имела начавшаяся в 1986 году в СССР политика перестройки, и как следствие этого - радикальные политические сдвиги в восточноевропейских странах, упразднение Организации варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи и, наконец, развал СССР, произошедший после 1991 года.

Падение “железного занавеса”, объединение двух Германий, ставшее символом новой Европы, сделали как никогда возможным реализацию планов построения Европы от "Атлантики до Урала". В самом деле, с точки зрения своих внутренних возможностей ЕС, несомненно, превратилось в такое образование, которое имеет все основания претендовать на статус одного из главных участников современных международных отношений. По размеру территории, численности населения, производственно-экономическому потенциалу Сообщество соизмеримо с государствами, которые играют ведущую роль на мировой арене.

Однако проблемы и трудности, встающие перед Европой в этот период, не менее остры. Произошедший после августовского путча 1991 года распад советской империи оставил ЕС наедине с пятнадцатью новыми независимыми государствами. При этом степень реального участия каждой из бывших республик в европейской интеграции столь же низка, как и бывшего Союза в целом. Неспособная установить контроль над столь обширной и всё более распадающейся территорией, Европа пытается это сделать постепенно, проявляя четкую последовательность и следуя довольно популярной в конце 1980-х годов концепции "концентрических кругов", каждый из которых символизирует степень вовлеченности государств в интеграционные процессы. Согласно этой концепции, вокруг центрального ядра (страны-участницы Сообщества) располагается кольцо других западноевропейских государств, образующих вместе с первыми единое хозяйственное пространство. На еще большем удалении от центра - кольцо стран Восточной Европы, которые рано или поздно вольются в ЕС. Следующими, но уже на последнем кольце находятся Прибалтика, Украина, Белоруссия и затем Россия, чье равноправное участие в европейских делах весьма сомнительно.

Помимо этого Европейское сообщество пытается выработать определенную систему критериев, которым должны соответствовать государства, стремящиеся участвовать в интеграционном процессе. Параллельно же создается целый ряд “буферных” организаций и форумов, где государства должны находится до момента достижения ими требуемых условий.

Ещё одной немаловажной проблемой и одновременно стимулом развития европейской интеграции является тот факт, что, несмотря на внушительное экономическое влияние, Европейское сообщество не обладает сколько-нибудь солидным международно-политическим статусом. Одна из областей международной политики, в которой Сообщество не было практически представлено, связана с военными вопросами. Так как военно-политическая сфера не относится к компетенции ЕС, оно, строго говоря, не может выступать в качестве структуры, в рамках которой государства-участники определяли бы совместный подход к этой проблематике. Поэтому в официальных документах отношение к ней определялось лишь в самом общем плане, тогда как разработка конкретных позиций осуществлялась, прежде всего, в рамках НАТО.

Наглядным примером может служить дебаты вокруг вопроса о ракетах средней дальности в Европе. Диалог по проблемам разоружения всегда велся фактически “через голову европейцев”. Логика заставляет европейское Сообщество вырабатывать совместно новую концепцию безопасности и проводить единую политику по ее обеспечению.

Один из возможных путей повышения политического статуса ЕС и одновременно обеспечения безопасности континента лежит в сфере взаимоотношений с “третьим миром”, где у Сообщества накоплен, пожалуй, самый большой опыт. Сформировался механизм специфических организационных связей между ЕС и более чем 60 развивающимися странами Африки, бассейнов Карибского моря и Тихого океана (Ломейские конвенции). Это тем более важно, так как именно проблемы по оси Север-Юг приобретают все большую остроту.

Проблема иммиграции, локальные конфликты, терроризм, всё более усиливающееся обнищание стран “третьего мира” ставят эти взаимоотношения на одно из первых мест. Вполне очевидна и экономическая подоплека. Во-первых, существует сырьевая зависимость Старого Света от периферии капиталистического мира. Во-вторых, велика роль развивающихся стран как рынка сбыта и сферы приложения капитала. В-третьих, сильно влияние стран "третьего мира" на занятость в Западной Европе. К ЕС предъявляются особые требования, поскольку вопрос о помощи бывшего СССР "третьему миру" фактически уже снят с повестки дня, а та политика, к проведению которой склоняется США, только усиливает несбалансированность между отсталыми и развитыми странами. Кроме того, в Европе прекрасно помнят нефтяной кризис 1973 года.

Более масштабную и энергичную международно-политическую деятельность Европейского сообщества стимулируют, вне всякого сомнения, и региональные конфликты. Это, прежде всего, относится к Югославии и Ближнему Востоку, учитывая близость региона к Европе, давние связи и высокий уровень торгово-экономического обмена. Но для этого участники интеграционного объединения должны в гораздо большей степени ориентироваться на проведение общей политической линии, преодолевая "естественное" стремление к разработке и осуществлению индивидуального курса. К тому же поддержка всего Сообщества увеличивает эффективность проводимой политики.

Одним из важнейших стимулов углубления процесса европейской интеграции является наличие целого ряда государств-конкурентов и, в первую очередь, США и Японии. Примером могут служить весьма непросто развивающиеся американо-западноевропейские отношения. Их отчетливо выраженная иерархичность, установившаяся после второй мировой войны и отражающая соотношение сил между атлантическими партнерами, уже давно подвергается прогрессирующей эрозии. В её основе объективно обусловленная специфика западноевропейских международно-политических интересов с одной стороны, и более широкие возможности их отстаивать. Первая вытекает из очевидных геополитических различий между США и Европой, неодинаковой масштабностью и приоритетностью тех задач, которые они решают во взаимоотношениях с внешним миром. Вторая проявляется, прежде всего, в усиливающихся экономических позициях ЕС, а также в обретении большей свободы действий во внешнеполитической сфере.

В декабре 1990 года руководители сообщества официально договорились о проведении двух межправительственных конференций, первая - относительно создания экономического и валютного союза, вторая - политического союза. Результатом двух конференций стал Договор о Европейском Союзе, подписанный государствами-членами 7 февраля 1992 года в Маастрихте.

Трудности, возникшие в процессе ратификации Единого европейского акта и Маастрихтского договора (повторный референдум в Дании, усиление антиевропейских настроений, проблемы с введением единой европейской валюты и т.д.) свидетельствует о том, что традиционные национальные институты еще сильны и само население не торопится от них отказываться. Налицо не только рост национализма в малых государствах Европы, но и весьма шаткое равновесие между ведущими странами и, в частности, Францией и Германией.

Несмотря на все трудности, с которыми столкнулся процесс европейской интеграции на рубеже 1980 – 1990-х гг., ЕС сегодня единственная из интегрирующих групп, которая сочетает в себе экономические и внешнеполитические функции, определяя единую экономическую, оборонную и социальную политику стран-участниц. Опыт европейского строительства демонстрирует возможности и эффективность мирного, ненасильственного разграничения компетенций между странами, входящими в Европейский Союз.

Уникальность западноевропейской интеграции состоит в том, что она создала новый политический порядок в Европе. С одной стороны, он по-прежнему основывается на системе национальных государств, которая получила название вестфальской. С другой, характеризуется появлением новых “вне национальных” или “наднациональных” структур, наиболее заметной и значимой из которых стал Европейский Союз. Этот своеобразный характер политической системы ЕС нашел отражение в многочисленных определениях, таких как: “полу-государство”, “квази-государственная система”, “государственность за рамками государства”, “государствоподобная система”.

Успехи в европейском строительстве поставили перед исследователями ряд принципиальных вопросов. Можно ли говорить о кризисе т.н. вестфальской системы национальных государств, самого национального государства и не ведет ли процесс европейской интеграции в рамках Европейского Союза к постепенному отмиранию национального государства?

Действительно, развитие интеграционных процессов приводит к постоянному расширению круга областей экономики и политики, в которых национальные государства утрачивают свой контроль (сельское хозяйство, транспорт, конкурентная политика). Действующие в этих сферах субъекты непосредственно зависят от органов ЕС и проводимой ими наднациональной политики, нежели от своих национальных правительств. Прямое действие правовых норм Европейского Союза еще одно подтверждение наднационального характера ЕС, выходящего за рамки межправительственной организации. Этот факт заставляет многих аналитиков говорить о том, что национальный суверенитет становится на Западе убывающе малой величиной.

Размыванию национальных государств, в равной степени, способствует, развернувшийся в Европе процесс регионализации. Регионализм в Европе понимается по-разному. Очевидно, что необходимо делать различие между регионализмом как политическим курсом или совокупностью политических курсов, регионализмом как идеологией государственного вмешательства и регионализмом как политическим или экономическим сотрудничеством государств, образующих региональные группировки.

В первые послевоенные десятилетия в Европе регионализм понимался как сотрудничество и объединение в блоки стран (ЕЭС, СЭВ, НАТО). Однако, начиная с 1970-х годов, под ним понимается политико-социальное движение за расширение прав регионов. Осознавая свои интересы, регионы играют все более существенную роль в процессе европейской интеграции. Создаются новые региональные структуры в рамках национальных парламентов (например, в германском Бундесрате создан комитет по делам ЕС); осуществляются прямые контакты между представителями регионов либо между представителями регионов и органами ЕС и т.д.

В Западной Европе развитие регионализма привело к разработке концепции “Европы регионов”. Наиболее распространенными стали три видения “Европы регионов”:

1. Радикальная интерпретация “Европы регионов” заключается в отмирании национального государства за ненужностью и формировании единой Европы двух уровней - регионального и наднационального. Согласно сторонникам этой точки зрения, национальное государство не выполняет более никаких полезных функций, так как оно слишком удалено от конкретного человека и не может учитывать его нужды; с другой стороны, оно слишком слабо для того, чтобы играть активную роль на международной арене.

2. “Европа регионов” в смысле расширения межрегионального сотрудничества и границы национальных государств мешают развитию т.н. “естественных” регионов. Сторонники этого “видения” настаивают на создании “еврорегионов”.

3. “Европа регионов” как трехуровневая Европа (наднациональная, национальная и региональная).

Попытки исследовать природу самого процесса европейской интеграции в рамках теории международных отношений можно свести к нескольким основным подходам. Сторонники неофункционализма (Э.Хаас, Л.Линдберг) исходят из того, что результативное сотрудничество является продуктом частных и общественных интересов, которые образуют устойчивые межнациональные связи и “переливаются” от проблемы к проблеме, когда сотрудничество в одной сфере побуждает к кооперации и в смежных областях. Укрепление связей между национальными элитами стимулирует соответствующее институциональное развитие.

Однако трудности, с которыми столкнулся интеграционный процесс с конца 1960-х годов, заставили представителей этого направления адаптировать свои концепции, что привело к существованию в рамках одной модели двух взаимоисключающих векторов - “углубление и расширение интеграции” и “остановка и откат в интеграционном процессе” и свело на нет интерпретационную привлекательность первоначальной теории.

Неофункционализм, постулирующий преимущество политического строительства от функции, а не формы, диаметрально противоположен федерализму, который отталкивается при рассмотрении интеграционного строительства от определения конечной формы этого объединения, и ее закрепления в конституции. Несмотря на развитость и политическую активность федералистского движения, практический опыт объединения Европы побудил создателей европейских сообществ отказаться от прямого следования федералистским рецептам.

Другая попытка интерпретации европейской интеграции связанна с “теорией трансакций” или “теорией коммуникаций” Карла Дойча. В отличие от неофункционализма, основное внимание которого концентрировалось на элитах, Карл Дойч рассматривал процессы, развивающиеся на уровне массового сознания, где может формироваться “дух сообщества”. Резко возросшая интенсивность коммуникаций в Европе, согласно его теории, приводит в конечном итоге к соответствующим политическим результатам. Однако это теория не получила в дальнейшем широкого распространения.

Наконец, последний подход, который нам кажется наиболее предпочтительным, связан с весьма авторитетным направлением в теории международных отношений - неореализмом. Ее сторонники исходят из того, что государства-члены ЕС, точнее, их правительства, выступают основными игроками, которые оказывают определяющее влияние на ход интеграционного процесса. Независимо от того, какого уровня достигает институционализация на наднациональном уровне, ход процесса по-прежнему зависит от позиции национальных органов власти. Именно поиск компромиссов между государствами-членами составляет суть интеграционного процесса, и ярким свидетельством этого являются межправительственные конференции, на которых собственно и были созданы сами Европейские сообщества, и на которых вырабатываются все принципиальные вопросы, связанные с компетенцией последних.

Безусловно национальные государства как особый общественный институт эволюционируют, но все разговоры об их скором конце, нам кажутся преждевременными и подчас сильно преувеличенными, так как последние сохраняют свою значимость в качестве основного уровня координации и продвижения интеграционного процесса. Эта “живучесть” национальной компоненты, на наш взгляд, объясняется особенностями исторического развития европейских народов, нашедшим отражение и в европейском менталитете.