14.5.Индия: меняющиеся приоритеты в трансформирующемся мире.

Процессы трансформации системы МО, стартовавшие в 90-е гг. прошлого века напрямую коснулись Индии. Дело в том, что распад “социалистического лагеря” поставил ряд стран в непростое политическое положение. Индия оказалась в числе государств, утративших гарантии безопасности со стороны своего могучего союзника - СССР. Кроме того, в начале 90-х годов особые опасения вызывали и перспективы становления т.н. “нового мирового порядка”, в котором Индия не находила для себя достойного места. В этой связи индийским правительством предпринимались активные усилия по восстановлению связей с РФ, поиску новых партнеров и установлению новой роли Индии в меняющемся мире.

Между тем, крушение биполярности принесло Индии и ряд ощутимых внешнеполитических дивидендов. Перемены на глобальном уровне оказали в целом благотворное влияние на развитие межгосударственных отношений в Южной Азии. Дело в том, что великие державы утратили стимулы для активного политического и военного проникновения в регион. В частности, Россия, как правопреемница СССР, вообще на какое-то время потеряла интерес к региону в целом и к развитию двусторонних Российско-индийских отношений в частности (по крайней мере до середины 90-х гг.).

В приоритетах США регион стал занимать куда менее значительное место, чем ранее. В конце 70-х и в 80-е гг. США рассчитывали на страны региона, прежде всего для осуществления своих внешнеполитических целей и приоритетов национальной безопасности в таком жизненно важном для них районе как район Персидского залива, а также полагались на своего старого союзника в регионе - Пакистан - в связи с развитием ситуации вокруг Афганистана. Страны Южной Азии представлялись тем более ценными партнерами, что именно в этот период в результате исламской революции американцы потеряли своего самого надежного союзника на Среднем Востоке - шахский Иран. После того, как позиции США в районе Персидского залива существенно усилились после окончания операции “Буря в пустыне”, американская администрация стала постепенно утрачивать интерес к странам Южной Азии. При этом в 90-е гг. произошло относительное уменьшение роли Пакистана во внешней политике США, прежде всего в силу того обстоятельства, что затушевывавшиеся в ходе холодной войны проблемы наличия пакистанской ядерной программы и наличия в стране авторитарного режима очевидно сузили поле взаимодействия Соединенных Штатов с этой страной. Одновременно в 90-е гг. произошел фактический отказ США от военного сотрудничества с Бангладеш и другими малыми странами региона.

В этой связи существенно увеличился вес Индии как единственной региональной державы. Более того, в политических кругах Запада на протяжении 90-х гг. постепенно утвердилось мнение относительно стабилизирующей роли Индии в регионе (даже несмотря на проведение последней в 1998 г. серии ядерных испытаний), что, безусловно, способствовало усилению внешнеполитических позиций республики.

Происходившие на международной арене перемены настойчиво подталкивали Индию к переосмыслению некоторых фундаментальных оснований ее внешней политики. В частности, серьезные усилия направлялись с начала 90-х годов на всестороннее развитие отношений с США и странами Запада, предпринимались шаги по нормализации отношений с КНР, при этом традиционно серьезное внимание уделялось индийской дипломатией поиску новых партнеров и союзников среди т.н. стран “третьего мира”.

В рассматриваемый период определяющее влияние на характер внешней политики Индии продолжало оказывать развитие отношений в треугольнике Индия-Китай-Пакистан. Надо сказать, что в течение второй половины XX в. индийско-китайские отношения вообще развивались весьма драматично. Логика борьбы за освобождение от колониального и полуколониального господства привела страны к пониманию необходимости сотрудничества в разрешении существующих межгосударственных проблем, рассматривавшихся как наследие колониального прошлого. В 1954 г. Индией и Китаем были совместно сформулированы “пять принципов мирного сосуществования”, которые должны были по мысли авторов заложить основу для мирного урегулирования любых международных конфликтов в Азии. Однако недолгий период антиимпериалистической солидарности 50-х гг. сменился эпохой резкого охлаждения и прямой конфронтации начала-середины 60-х.

Военные столкновения 1962 г. привели к замораживанию на длительный срок любых внешнеполитических контактов, появлению взаимного недоверия и отчужденности. Отсутствие признанной сторонами линии разграничения на отдельных участках границы приводит к сохранению напряженности в отношениях между двумя крупнейшими странами Азии. Спорные районы, в особенности в Ладакхе, имеют стратегическое значение в силу того обстоятельства, что именно по ним пролегают прямые транспортные коммуникации, соединяющие КНР с Пакистаном. По сей день обе стороны абсолютно уверены в глубокой обоснованности собственных претензий на приграничные районы и не склонны идти по этому вопросу на уступки друг другу. Индия обвиняет КНР в незаконной оккупации Аксай Чина. Китай в свою очередь настаивает на незаконности владения Индией перевалами и некоторыми высокогорными участками территории на границе с Тибетом на центральном участке границы. Кроме того, КНР до последнего времени не признавал разграничения по линии Макмагона на западном участке границы. В целом китайцы напирали на необходимость признания в качестве государственной границы линии фактического контроля, в то время как Индия опиралась на решения по разграничению территорий, принятый либо еще в колониальные времена, либо в середине 50-х гг. XX в.

В 1984 г. стартовали переговоры между КНР и Республикой Индия по пограничным вопросам. Уже в середине 80-х китайской стороной было принято предложение Индии об обсуждении ситуации на линии фактического контроля по секторам. Однако далее процесс застопорился и несколько раундов переговорного процесса принесли первые значимые результаты лишь к 1993 г. Стороны сочли многолетнее противостояние в высокогорных районах Гималаев слишком дорогостоящим в условиях развертывания экономических реформ в обоих государствах.

В результате в 1993 г. во время визита в Китай тогдашнего премьер-министра Индии Нарасимха Рао было подписано “Соглашение о поддержании мира и спокойствия вдоль линии фактического контроля”, сыгравшее роль соглашения по мерам доверия. В нем особо отмечалась неприменимость применения силы или угрозы силой в попытках решить территориальные проблемы, и предусматривалось сокращение численности вооруженных сил обеих сторон, дислоцированных вдоль линии фактического контроля, создавались специальные механизмы на случай возникновения инцидентов на линии фактического контроля и т.д. В 1996 г. в ходе официального визита в Индию председателя КНР Цзян Цзэминя стороны подписали уже полноформатное соглашение “О мерах доверия в военной области вдоль линии фактического контроля”, что позволило наблюдателям заговорить о проявлении тенденций к нормализации индийско-китайских отношений. Однако дальнейший прогресс в разрешении территориальных проблем оказался существенно замедленным в связи с проведением Индией ядерных испытаний и провозглашением ей статуса ядерной державы, что было крайне болезненно воспринято в КНР.

Кроме того, серьезным раздражителем в отношениях КНР и Республикой Индия продолжает оставаться пакистанский фактор. Индо-пакистанские двусторонние отношения сохраняли на протяжении 90-х гг. и свое самостоятельное значение.

Отношения между Дели и Исламабадом были натянутыми с момента обретения независимости. Во многом подобная ситуация предопределялась обстоятельствами кровавого конфликта между мусульманами и индуистами, разразившегося в конце 40-х гг. прошлого века, но подспудно тлевшего еще с колониальных времен. Таким образом, индо-пакистанский конфликт является одним из наиболее продолжительных из существующих в мире конфликтов.

Основным раздражителем в отношениях Индии и Пакистана стала Кашмирская проблема. Поскольку обе страны претендовали на присоединение к своей территории Кашмира, а также в связи с массированным применением вооруженных сил в конфликте, в 1949 г. под эгидой ООН была проведена “линия контроля”, разделившая бывшее княжество на часть, контролируемую Индией (большая по территории и населению часть Кашмира), и часть, контролируемую Пакистаном. Тем не менее, Пакистан по сей день считает присоединение в 1947 г. большей части Кашмира к Индии незаконным и видит единственный способ урегулирования территориального спора в проведении референдума в соответствии с резолюцией ООН конца 40-х гг., по результатам которого должна быть решена проблема о государственной принадлежности Кашмира. Исламабад выступает также за интернационализацию проблемы Кашмира, апеллируя к помощи в ее разрешении со стороны отдельных стран и международных организаций. Индия решительно протестует против любых попыток интернационализации проблемы, рассматривая ее как вопрос двусторонних отношений. Официальный Дели кроме того полагает вопрос о государственной принадлежности Кашмира решенным и считает преобразованный в индийский штат Джамму и Кашмир неотъемлемой частью собственной территории. В 1954 г. решение о включении в состав Индии приняло Учредительное собрание, избранное населением находящейся под индийским контролем части Кашмира.

В 1965 и 1971 г. “холодная война”, связанная с проблемой Кашмира, явилась причиной уже “горячих” войн между Индией и Пакистаном. При этом Индия активно поощряла в 70-е годы бенгальский сепаратизм, что в конечном счете способствовало сецессии Восточной Бенгалии из состава Пакистана и образованию государства Бангладеш. В свою очередь Пакистан на протяжении 70-90-х гг. активно эксплуатирует пенджабский сепаратизм и настроения мусульманского населения Кашмира. Не рассчитывая на успех в случае фронтального столкновения с индийскими вооруженными силами, обладающими количественным и качественным превосходством по всем основным параметрам, пакистанские военные, в том числе и при попустительстве находившихся у власти в 90-е гг. гражданских правительств, попытались транслировать на Кашмир и Пенджаб опыт действий пакистанских спецслужб по подготовке боевиков для Афганистана.

Тесное военно-политическое сотрудничество между Пекином и Исламабадом ставит Дели в весьма уязвимое положение. Индия оказывается как бы зажатой между двумя своими потенциальными противниками, с каждым из которых у нее существуют неразрешимые на сегодняшний день территориальные противоречия. При этом Китай к тому же обладает очевидным военным превосходством над Индией и продолжает опережать эту страну по темпам роста и абсолютным показателям военных расходов. В 1999 г. КНР по данным таких авторитетных изданий как “The Military Balance”, “The Balance of Military Power” и др. потратила на военные нужды 12,6 млрд. дол., в то время как Индия около 10,5 млрд. дол. Кроме того, многие индийские политические деятели и целый ряд аналитиков продолжают считать, что все эти годы Дели противостоял не Пакистан, “дружественная, но заблудшая нация”, а Китай для которого Исламабад служил лишь ширмой и послушным орудием.

В обстановке непрекращающегося противостояния азиатских гигантов еще одним конфликтогенным фактором и фактором, провоцирующим региональную гонку вооружений стал вопрос об обладании ядерным оружием. Когда Китай в 1964 г. провел испытание собственного ядерного устройства, это было воспринято Индией как непосредственная угроза национальной безопасности. Именно с этого момента индийское правительство, ссылаясь на принцип самообороны, приняло решение о разработке собственной ядерной программы. Первое испытание ядерного устройства было осуществлено в 1974 г. Однако даже после его успешного завершения Индия по политическим соображениям продолжала относиться к т.н. “пороговым” государствам. Лишь в мае 1998 г., когда индийскими военными была проведена серия из 5 ядерных испытаний, за ней был окончательно закреплен статус официальной ядерной державы. Для индийской политической элиты ядерное оружие выступало не только элементом сдерживания потенциальных противников (прежде всего КНР). Высшие политические эшелоны Индии придерживаются точки зрения, согласно которой обладание ядерным оружием дает дополнительные возможности для вступления в клуб великих держав. Причем закрепление статуса великой державы связывается в Дели с реформой Совета безопасности ООН и принятием туда Индии в качестве постоянного члена.

Надо сказать, что расчеты, связанные с обладанием ядерным оружием, оправдались далеко не в полной мере. Начнем с того, что серия ядерных испытаний, осуществленных Индией, нисколько не приблизила ее к обладанию заветным билетом клуба государств - постоянных членов Совета безопасности ООН. Скорее наоборот. Кроме того, обладание Индией собственным ядерным арсеналом лишь подстегнуло гонку вооружений в регионе и развязало руки Пакистану, который в свою очередь несколько недель спустя после окончания индийской серии из пяти подземных ядерных взрывов провел шесть своих. Более того, поскольку именно Индия первой провела серию ядерных испытаний, именно на нее и была возложена большинством ведущих мировых держав ответственность за дестабилизацию положения в регионе, что повлекло за собой некоторое охлаждение отношений с США и Японией, обострение отношений с Китаем и т.д. Аналогичные же действия Пакистана интерпретировались большинством иностранных обозревателей и политических деятелей как вынужденный ответ.

Ядерные испытания в мае 1998 г. действительно радикально изменили ситуацию в регионе. Каждая из стран, обладающая столь мощным средством сдерживания противника, должна была переоценить основы собственной политики в области безопасности и несколько сместить акценты в двусторонних пакистано-индийских отношениях. Крупномасштабная война между Индией и Пакистаном и вообще военное решение проблемы Кашмира казались теперь аналитикам невозможными. По-видимому, осознание изменившихся реалий подтолкнуло к переговорам и руководство двух государств. В феврале 1999 г. в Лахоре состоялась историческая встреча премьер-министров Индии и Пакистана А.Ваджпаи и Н.Шарифа. По итогам встречи была принята Лахорская декларация. Подобно подписанным в предшествующие десятилетия документам в Симле и Ташкенте, в декларации провозглашались принципы мирного сосуществования двух государств, меры по предотвращению вооруженных конфликтов, развитию добрососедских связей и взаимовыгодного сотрудничества, урегулированию мирными способами спорных проблем и т.д. Однако этому документу так и не суждено было воплотиться в жизнь. Вскоре после его подписания произошло вторжение пакистанских войск на контролируемую Индией территорию в районе Каргила, закончившееся для Пакистана военным поражением, падением гражданского правительства Н.Шарифа и приходом к власти военных. В результате отношения Индии с Пакистаном так и остались неурегулированными. На границе двух стран периодически происходят перестрелки с применением тяжелого вооружения, что, безусловно, не прибавляет стабильности в регионе в целом.

В рассматриваемый период одним из внешнеполитических и внешнеэкономических приоритетов Индии стало всемерное развитие отношений со странами Европы, Японией и США. В целом на протяжении 90-х гг. республикой предпринимались целенаправленные усилия по обеспечению интеграции в мировую экономику. Индией проводилась политика либерализации в сфере финансов, страхования, внешнеэкономической деятельности. Осуществлялись последовательные шаги к превращению рупии в свободно конвертированную валюту. Снижались государственные расходы. Снимались наиболее одиозные препятствия для создания совместных предприятий и проникновения на индийский рынок иностранных корпораций. Эти меры несколько повысили рейтинг инвестиционной привлекательности Индии и обеспечили необходимую экономическую основу проведения независимого внешнеполитического курса.

На протяжении 70-80-х гг. активизация военно-политической активности США в соседних с Индией странах, попытки противопоставить их Индии служили чрезвычайно серьезным раздражителем для Индийской республики и, соответственно, существенно ограничивали возможности для поступательного развития двусторонних индийско-американских отношений. Однако в целом позитивная реакция США на участие индийских войск в событиях в Шри-Ланке (1987-90 гг.) и на Мальдивах (1988 г.), спокойный тон комментариев официального Вашингтона по поводу событий вокруг Непала в 1989-90 гг. способствовал существенному улучшению отношений между двумя странами. К концу 90-х годов они улучшились настолько, что США отменили запрет на поставки в Индию вооружений и боевой техники. Некоторое охлаждение наметилось лишь после проведения Дели серии ядерных испытаний. На Индию были даже наложены санкции. Вместе с тем в целом реакция США на явное нарушение со стороны Дели режима нераспространения была достаточно сдержанной, что оставляет индийскому правительству надежду на скорую полную нормализацию отношений.

Развитие отношений со странами ЕС и Японией, прежде всего, открывает перед Дели дополнительные возможности по части получения иностранных инвестиций и кредитов. Помимо этого, в начале 90-х гг., когда не совсем ясно просматривались контуры российско-индийского взаимодействия на международной арене, когда российский министр иностранных дел А.Козырев поддерживал пакистанские инициативы по урегулированию ситуации в регионе и по вопросам ядерного нераспространения и т.д., Индия активизировала сотрудничество со странами Европы и Израилем в военной сфере. Япония же рассматривается индийскими политическими деятелями и аналитиками в качестве своеобразного противовеса влиянию КНР в Восточной Азии.

В глобальном контексте Индия предпринимала в начале 90-х активные усилия по сохранению позиций Движения неприсоединения, в рамках которого эта страна играла совершенно особую роль. Политической элитой республики Движение неприсоединения рассматривалось в качестве важнейшего инструмента проецирования внешнеполитического влияния Индии. Уменьшение авторитета и роли этой организации в МО воспринималось в качестве крайне нежелательной тенденции, существенно сужающей возможности республики на международной арене. Во многом благодаря усилиям Индии в сентябре 1992 г. был созван и успешно проведен X форум Движения неприсоединения в Джакарте. Однако перспективы Движения неприсоединения в новых условиях уже тогда просматривались довольно туманно. В этой связи акцент в 90-е гг. был перенесен на развитие региональных связей со странами Южной Азии и двусторонних отношений со странами т.н. Третьего мира.

В фокусе внимания индийского внешнеполитического истеблишмента традиционно находятся проблемы безопасности в Южной Азии. Необходимо отметить, что правящие круги Индии рассматривают проблему обеспечения собственной безопасности в региональном контексте. Отсюда стремление упрочить доминирующее положение страны в южно-азиатском регионе и исключить участие внерегиональных держав в решении двусторонних международных проблем в регионе.

Южная Азия представляет собой сложившуюся региональную систему МО, включающую в свой состав помимо самой Индии Пакистан, Бангладеш, Непал, Шри-Ланку, Бутан и Мальдивские о-ва. Индийская республика занимает в регионе уникальное, своего рода “осевое” положение, имея сухопутную или морскую границу с каждым из перечисленных государств региона. По всем показателям удельный вес Индии в регионе является, очевидно, преобладающим. На долю Индии приходится более 73% территории и свыше 75% населения Южной Азии. В Индии производится до 80% ВНП региона.

Правительства ИНК(И) традиционно занимали довольно жесткие позиции в отношении малых стран Южной Азии. Достаточно вспомнить здесь совершенно определенные установки на этот счет Дж.Неру или И.Ганди, полагавших, что малые страны не способны отстоять реальный суверенитет в современных МО. Жесткость позиции Индии в отношении соседей неоднократно доходила до прямого вмешательства в их внутренние дела. В этой связи достойны упоминания активное участие Индии в поддержке бенгальского сепаратизма в 1971 г., интеграция Сиккима в 1974 г., военное вмешательство в сингало-тамильский этнический конфликт в Шри-Ланке в 1987 г., ввод войск на Мальдивские о-ва в 1988 г. или фактическая экономическая блокада Непала в 1989-90 гг. Именно эта жесткость, а иногда и несвойственная индийской политике в целом бескомпромиссность определили прохладное отношение малых стран региона к индийским инициативам по обеспечению региональной безопасности. Многие соседние с Индией страны выступают в этой связи с обвинениями в гегемонизме в ее адрес.

Весте с тем необходимо отметить, что помимо поводов, предоставленных внешнеполитическими шагами самой Индии, эти заявления основываются скорее не на рациональных доводах, а на страхах и опасениях, на особенностях восприятия малыми странами региона своей роли и места в региональном раскладе сил. Индия неоднократно шла на определенные уступки соседям, даже в ущерб собственным интересам. Особенно характерными в этом отношении являлись периоды правления “неконгрессистских” правительств. Однако очевидное экономическое и политическое доминирование Индии вызывает у соседей недоверие к ее политике вне зависимости от конкретных внешнеполитических решений индийского правительства, поскольку порождает ощущение собственной беспомощности и бессилия перед лицом могучего регионального лидера, противостоять которому страны Южной Азии были бы не в состоянии даже в составе коалиции. На протяжении всей второй половины XX в. подобный расклад сил неизбежно приводил к активизации попыток малых стран региона укрепить свое положение на региональной и международной арене путем обращения к внерегиональным державам, апелляции к международным организациям и международной общественности в решении спорных вопросов в отношениях с Индией. Пакистан нашел выход в установлении особых, а затем и союзнических отношений сразу с двумя центрами силы - США и КНР. Нежелание правительства Шри-Ланки признать главенствующую роль Индии в системе МО в Южной Азии привело к попыткам установления более тесных отношений с США, Китаем, Пакистаном и со странами АСЕАН (неоднократные заявки на вступление в эту организацию в конце 60-х и начале 80-х гг. XX в.).

Надо сказать, что немалую лепту в осложнение отношений с Индией внесли и сами малые страны региона. Та же Шри-Ланка, например, в 1971 г. предоставила Пакистану свои аэродромы для транспортных перевозок из западной части страны в Бенгалию. Кроме того, США и КНР на протяжении 70-80-х гг. всячески подталкивали малые государства региона к военно-политическому сотрудничеству с Пакистаном.

Индия в свою очередь весьма болезненно реагировала на стремление малых стран региона к интернационализации вопросов двусторонних отношений и демонстрировала последовательно негативное отношение к любым предложениям о международном посредничестве в разрешении пограничных и иных региональных экономических и политических проблем.

Важным инструментом регионального сотрудничества могла бы стать созданная в 1985 г. Ассоциация регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК). В состав организации входят Индия, Пакистан, Непал, Бангладеш, Шри-Ланка, Бутан и Мальдивы. Однако Индия не проявляет особой заинтересованности в решении через СААРК основных проблем в отношениях со странами региона, по-прежнему полагаясь на двустороннее урегулирование тех или иных вопросов. Кроме того, сотрудничество тормозят опасения Дели по поводу способности Исламабада за счет эксплуатации темы об ущемлении экономической и политической самостоятельности стран Южной Азии объединить вокруг себя за спиной Индии остальных участников организации. Пакистан в свою очередь проявляет опасения относительно укрепления гегемонии Индии в регионе за счет структур СААРК. В подобных условиях региональной организации явно не грозят успехи в области экономической и политической интеграции стран региона. Тем более, что взаимный торговый оборот государств региона не превышает 1% от объемов внешней торговли этих стран.

Что касается российско-индийских отношений, то они постепенно вышли из полосы “отчуждения”, в которой оказались во многом по вине российской стороны в начале 90-х гг., и вернулись в традиционную колею отношений дружбы и сотрудничества между нашими государствами. В 1993 г. был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве между Индией и РФ, несколько снизивший уровень взаимных обязательств сторон. Тем не менее, в середине 90-х гг. в полном объеме было возобновлено военно-техническое сотрудничество между Россией и Индией (более 75% номенклатуры вооружений индийской армии являются вооружениями советского или российского производства). У России и Индии существует совпадение мнений по широкому кругу проблем современных МО. Страны весьма удачно взаимодействуют на мировой арене. В этой связи вполне логичным и закономерным стало подписание в 1999 г. во время визита тогда еще премьера российского правительства В.В.Путина новой Декларации о стратегическом партнерстве между Республикой Индия и РФ.

16 сентября 1976 г. в Израиле отмечался значимый иудейский религиозный праздникиом-кипур (судный день или день всепрощения)

2на Голанские высоты было распространено израильское законодательство, но в состав Израиля они также не включались.

3С 1969 г. ООП возглавляетЯсир Арафат, лидер одного из движений, составляющих ООП—ФАТХ (Движение за национальное освобождение Палестины). Помимо ФАТХ в ООП входит ещё ряд групп, включая Компартию Палестины. С 1980-х гг. в палестинском национально-освободительном заметную роль стали играть не вхлдящие в ООП исламские радикальные группы:ХАМАС(Движение исламского сопротивления) иАль- Джихад аль-Исламийя(«Исламский джиад»). После того как в 1990-е гг. ООП пошла на мирное урегулирование отношений с Израилем ряд просирийских палестинских групп образовал Палестинский фронт национального спасения. Практически все группы палестинского сопротивления имеют вооружённые формирования, ведущие борьбу с Израилем, часть из них была сформирована на территории других арабских стран (Иордания, Ливан). Распространённой формой военной активности палестинских группировок являются террористические акты против израильтян, как на оккупированных территориях, так и в собственно Израиле и в третьих странах. Зачастую жертвами террористов становились мирные жители.

4В блок входила также Великобритания, США в качестве наблюдателя и до 1959 г. также Ирак (до этого времени СЕНТО была известна как «Багдадский пакт»)

5 от английского названия Organisation of Petrol-Exporting Countries—OPEC. Штаб-квартира организации—в Вене. Руководящий орган—Конференция министров, собирается не реже 1 раза в год.

6Помимо арабских стран-членов ОПЕК в неё входили: Оман, Бахрейн, Тунис, Сирия и Египет

7Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997, с.733-734.

8Тинберген Я. Пересмотр международного порядка. М., 1980, с.85.

9См. об этом: Hoffman S. Primacy of World Order. N.Y., 1980; Huntington S. American Politics: the Promise of Disharmony. Cambridge, 1981.

10Krauthammer Ch. The Unipolar Moment // Foreign Affairs, 1991, Summer, p.23-24.

11Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 1998, с.20.

12Страусс А. Униполярность. Концентрическая структура нового мирового порядка и позиция России // Полис, 1997, №2, с.29.

13См. об этом

14Wallerstein I. The Global Picture , 1945-1990, and the Global Possibilities, 1990-2025 // The Age of Transition: Trajectory of the World System, 1945-2025. L., 1996.

15Хантингтон С.П. Столкновение цивилизаций? // Полис, 1994, №1, с.33-48;Hantington S.P. The Clash of Civilizations and Remaking World Order. N.Y.: Simon and Schuster, 1996.

16Сорокин К.Э. Геополитика современного мира и Россиия // Полис, 1995, №1, с.8.

17См.: Най Дж. Взаимозависимость и изменяющаяся международная политика // МЭИМО, 1989, №12, с.73-81.

18Smyser W.R. The Bundesbank: America’s German Central Bank // The Washington Quarterly, Vol.17, 1994, №2, p.47.

19Цит. по Проблемы Дальнего Востока, 1994, №5, с.155.

20См. об этом Жан К., Савона П. Геоэкономика. М., 1997.

21 Yearbook of International Organizations. Vol.1. New Providence, 1996, pp.1670-1671.

22Виноградов Л. Экономическая интеграция России со странами СНГ и опыт «третьего мира» // Россия и Юг в меняющемся мире. М., 1994, с.17.

23Cox R. The Crisis in World Order and the Challenge to International Organizations // Cooperation and Conflict. Vol.29, 1994, №2, p.104-105.

24Smyser W.R. The Bundesbank: America’s German Central Bank // The Washington Quarterly, Vol.17, 1994, №2, p.48.

25Kapstein E.B. Governing Global Finance // The Washington Quarterly, Vol.17, 1994, №2, p.85.

26Огура К. Ради «реабилитации Азии» // Япония о себе и о мире. 1994, №5, с.20.

27Аснер П. Насилие и мир. От атомной бомбы до этнической чистки. М., 1999.

28См. об этом: Waltz K. Man, the State and War. N.Y.,1959.

401