Глава 13. Международные отношения в постбиполярном мире. Становление нового мирового порядка.

В последние два-три десятилетия мы оказались свидетелями уникального стечения и переплетения гигантских по масштабам явлений и процессов, каждый из которых в отдельности можно было бы назвать эпохальным событием с точки зрения его последствий для всего мирового сообщества. Но взятые в совокупности, в комплексе, они создали поле такого прямо-таки вселенского напряжения, что переживаемое нами время с полным основанием можно назвать осевым временем (в том смысле, как это понимал К.Ясперс),временем смены самих цивилизационных основ жизнеустройства, периодом перехода от привычного для большей части ХХ века миропорядка к качественно новой инфраструктуре международных отношений. На наших глазах происходят широкомасштабные и глубокие изменения в геополитических структурах мирового сообщества и трансформации социально-политических систем, которые дают основание говорить о завершении одного исторического периода и вступлении современного мира в качественно новую фазу своего развития. К числу основных вех этого перехода относятся:

Во-первых, конец т.н. двухполюсного, биполярного миропорядка.

Во-вторых, наступление качественно нового этапа НТР, получившего название информационной или телекоммуникационной революции, в результате которой в промышленно-развитой зоне мира постиндустриальное общество постепенно трансформируется в информационное общество.

В-третьих, конец евроцентристского мира и тенденция к формированию единого мирового сообщества на началах органического сочетания единства и неделимости мирового сообщества, с одной стороны, диверсификации и плюрализма центров, народов, культур, религий и т.д., с другой.

Очевидно, что, когда говорят о вступлении современного мира в качественно новую стадию своего развития, имеются в виду не только такие вещи, как переход от эпохи индустриализма к постиндустриальной эпохе, на смену которой, в свою очередь, приходит информационное общество. Особенность нынешнего этапа состоит в том, что процесс изменений и сдвигов глубоко затронул наряду со сферой экономики, политическую, социокультурную и духовную сферы.

Подобно тому, как новейшие тенденции в развитии науки и техники, ускорение научно-технического прогресса, развертывание информационной и компьютерной революций привели к качественно новой ситуации в социально-экономической сфере, в политической сфере по сути дела также возникло новое положение, характеризующееся несоответствием традиционных идейно-политических установок и ориентаций реальным проблемам современности.

Распад Советского Союза и вызванное этим падение Берлинской стены, положившее конец жесткому разделению мира на два противоположных лагеря, по времени совпали с началом широкомасштабных качественных изменений не только в геополитической структуре, сложившейся в послевоенные десятилетия, но и в самом евроцентристском (или точнее, евро-американо-центристском) миропорядке нового и новейшего времени. Мы являемся свидетелями окончания евроцентристского мира и, одновременно, биполярной конфигурации геополитических сил, построенной на инфраструктуре холодной войны.

Вместе с тем, обращает на себя внимание то обстоятельство, что нынешний период времени как бы не имеет названия. Ранее мы имели дело с послевоенным периодом, часто отождествляемым с периодом “холодной войны”. А теперь мы говорим о периоде “после холодной войны”, подразумевая под этим отсутствие глобального противоборства между двумя сверхдержавами или военно-политическими блоками. Однако содержание переживаемого нами времени значительно богаче, нежели просто отсутствие противоборства и противостояния двух блоков и двух сверхдержав.

Логика отношений внутри нарождающегося нового мирового порядка существенно отличается от принципов организации международных систем прошлого. Процесс трансформации, протекающий ныне в сфере международных отношений, выходит за рамки привычного клише формирования “постялтинского” или “постпотсдамского” миропорядка. Думается, сегодня имеются все основания для того, чтобы вести речь о формировании принципиально новой, поствестфальской по своей сути системы международных отношений. Как не без иронии отметил в этой связи Г.Киссинджер: “Буш и Клинтон говорили о новом мировом порядке, словно он находится за ближайшим углом. На деле он все еще проходит период вызревания, и окончательно его формы станут зримы лишь в пределах будущего столетия”⁷. При этом не всегда четко прочерченные ныне контуры нового миропорядка во многом будут определяться совокупностью политических и неполитических факторов, среди которых необходимо, прежде всего, выделить эффекты глобализации, конец “евроцентричного” или точнее “западноцентричного” мира и характер взаимодействий на стыке мировых цивилизаций, в рамках лимитрофных геополитических, геоэкономических и геокультурных пространств.