3. Наука и техника

В середине и второй половине XX в. в США, как и в других инду­стриально развитых странах, объективный процесс быстрого возрастания практической эффективности науки⁴⁵, превращение ее в непосредствен­ную производительную силу, массовое применение таких революционизи­рующих научных достижений, как синтетические материалы и космиче­ские аппараты, ядерная энергия, ЭВМ и т. д., вылились в комплексный переворот в технических средствах производства — современную научно-техническую революцию. Для этой стадии в еще большей мере, чем для предыдущего периода, характерно острое противоречие между объектив­ной социальной потребностью в развитии науки, с одной стороны, и стремлением монополий использовать научно-технический прогресс для реализации эксплуататорских, экспансионистских и антигуманных це­лей — с другой.

В качестве фактора, способствующего постановке научно-техническо­го прогресса на службу милитаризму и экспансионизму, выступило фор­мирование и увеличение мощи военно-промышленного комплекса и даль­нейшее развитие государственно-монополистического капитализма. Груп­пировки монополистического капитала, определявшие правительственную политику США в области науки, возлагали особые надежды на научные исследования, видя в них прежде всего средство наращивания военного потенциала. Огромные суммы, ассигнуемые «на науку», в действительно­сти в значительной мере шли на ускоренное развитие новых видов стратегического ядерного оружия с целью обеспечить США односторон­нее военное преимущество.

Эта тенденция имеет свои исторические корни. И в предыдущие де­сятилетия, особенно во время второй мировой войны, федеральному фи­нансированию в США подлежали преимущественно исследования воен-. ного характера, и соответственно рост их федерального финансирования Далеко опережал рост расходов на исследования в здравоохранении, фун­даментальных областях знаний (кроме опять-таки связанных с военными Целями), в гражданском строительстве и других мирных отраслях.

Так, за 1937—1953 гг. правительственные ассигнования на граждан­ские исследования возросли всего лишь в 3 раза, а на научно-исследо­вательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) военного характера — в 140 раз⁴⁶. В начале 50-х годов около половины всех

45 В данном параграфе рассматриваются естественные науки и медицина.46 Государственная организация научно-исследовательской работы в США. М., 1961, с. 6.

586

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ

И НАУКА

587

научных работников и инженеров, занятых в лабораториях промышлен­ных фирм, работали по правительственным военным заказам; 55% со стоявших на государственной службе научных работников были заняты в министерстве обороны, Комиссии по атомной энергии (КАЭ) и На­циональном консультативном комитете по аэронавтике. С 1961 по 1967 г. из 454 млрд. долл., израсходованных на НИОКР, около 210 млрд. пошло на разработку новых видов оружия ⁴⁷.

Стремление правящих кругов США использовать достижения научно-технического прогресса для получения военно-стратегического превос­ходства над социализмом вылилось в период кратковременной монополии США в области атомного, а затем и водородного оружия в форму прямого ядерного шантажа ⁴⁸.

Вторая мировая война наглядно засвидетельствовала огромную важ­ность научных исследований, причем не только прикладных, но и фун­даментальных, для развития промышленной и военной мощи. Но именно в области фундаментальных исследований 30—40-е годы наиболее явно продемонстрировали неадекватность сложившейся в США системы орга­низации науки стоящим перед нею задачам, а также зависимость ее от притока высококвалифицированных кадров из-за рубежа.

В 1945 г. В. Буш, возглавлявший Отдел научных исследований и раз­работок при правительстве США, выдвинул идею создания Национально­го научного фонда как автономного федерального органа для поощрения фундаментальных исследований и подготовки кадров (в области естест­венных наук). Тем не менее эта идея не была реализована ни в 1945 г., ни в 1947 г., когда конгресс принял соответствующий законопроект, на который, однако, наложил вето президент Трумэн. В 1950 г. законопроект наконец был принят конгрессом, но в урезанном виде. Фонду был выде­лен бюджет всего лишь в 75 млн. долл., что не давало ему, конечно, сколько-нибудь решающего голоса в общем балансе расходов на исследо­вания и разработки, которые превысили к этому времени 3,5 млрд. долл. в год. Параллельно был создан ряд других центров координации и раз­вития исследований, работавших (после 1950 г.) в контакте с Националь­ным научным фондом и акцентировавших внимание на прикладной нау­ке: Управление военно-морских исследований, аналогичные управления в армии и авиации, а также крупнейший (по масштабам 40—50-х годов) из подобных центров — КАЭ. Правительственным актом об атомной энер­гии от 1 августа 1946 г. этой комиссии были полностью переданы функции проекта «Манхэттен».

В организационном и юридическом отношении создание этого отрас­левого федерального органа не представляло собой чего-то принципиаль­но нового, поскольку структура КАЭ и ее статус в посредничестве между правительством и монополиями копировали структуру и статус сущест­вовавшего с 1915 г. Национального консультативного комитета по аэро­навтике. Важно подчеркнуть, что хотя программами КАЭ предусматри­валось и гражданское использование атомной энергии, тем не менее с самого начала существования эта комиссия руководствовалась положе­нием закона об атомной энергии (1954 г.) о том, чтобы исследователь-

47. Экономическая политика зарубежных государств. М., 1979, с. 63.

48. Noble D. F. Forces of Production. A Social History of Industrial Automation. N. 1984, p. 4.

ские программы «подчинялись все время главной цели — максимально способствовать национальной обороне» ⁴⁹.

Американский историк техники Д. Ф. Ноубл писал: «... после того как холодная война" достигла апогея и перешла в горячую войну в Корее, дебаты вокруг судьбы послевоенной науки прекратились. Тип развития, утвердившийся в годы войны и в последующем увековеченный, вскоре стал общепризнанной рутинной практикой. Это означало, что вокруг науки еще плотнее сжалось кольцо военно-промышленного комплекса. Сильнее, чем когда-либо ранее, наука становилась привязанной к военной колеснице и зависимой от ведущих корпораций и элитарных универси­тетов» ⁵⁰.

Конец 50-х годов явился важной вехой в развитии организации науки в США. Происшедшая в этот период перестройка как органов руководст­ва наукой, так и финансирования исследований явилась результатом признания достижений советской науки, особенно в области космических исследований. Они дали толчок жарким дебатам к проведению ряда ранее долго задерживавшихся мероприятий на общегосударственном уровне. Наблюдался рост расходов на науку с 1,4 до 2,99% (в 1964 г.) ВНП, что намного превышало как рост всего ВНП, так и общих капиталовло­жений в хозяйство страны. Параллельно доля государственного финанси­рования в общем финансировании науки увеличилась с 53 до 64%. Од­нако этот рост не был обеспечен соответствующей подготовкой научных кадров, поскольку в 40-х и 50-х годах при значительном ежегодном ро­сте затрат на науку (37%) 'численность научного персонала, занятого в исследованиях и разработках, ежегодно росла лишь на 10% ⁵¹.

Для координации усилий в области космических программ Нацио­нальный консультативный комитет по аэронавтике был преобразован в июле 1958 г. в Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА), которому передавался также ряд функций военных ведомств в сфере космических исследований. В 1958 г., т. е. значительно позже, чем в СССР и ряде других стран, в США была создана общегосударственная служба научной информации, перед кото­рой, помимо общих координационных и коммуникационных задач, была поставлена цель наладить оперативный перевод советских естественно­научных и технических журналов: уже в 1959 г. объем соответствующих переводов достиг 70 тыс. страниц ⁵².

Существенное значение имело создание в марте 1959 г. (из предста­вителей министерств обороны, здравоохранения, просвещения, НАСА, Национального научного фонда и КАЭ) Федерального совета по науке и технике. Директивой президента Эйзенхауэра совету было предписано рассматривать исследовательские задачи, требующие для своего решения участия нескольких ведомств или вообще носящие наиболее общий харак­тер. Тогда же была учреждена должность специального помощника пре­зидента по науке и технике.

В начале 60-х годов к перечисленным органам управления и коорди­нации исследований и разработок прибавились новые, функции которых не были четко определены, что отражало непоследовательность государст-

49. Государственная организация..., с. 67.

50. Noble D. F. Op. cit., p. 20.

51. Bell D. The Reforming of General Education. N. Y., 1966, p. ,81—82.

52. Государственная организация..., с. 8, 31.

588

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

589

венной научной политики. В их числе были созданное в 1962 г. Управ­ление науки и техники, возглавлявшееся специальным помощником пре­зидента по науке и технике; управления по науке и технике в министер­ствах внутренних дел (с 1961 г.), торговли (с 1962 г.) и других; ряд сенатских комитетов и подкомитетов по космическим и другим исследо­ваниям; созданный в феврале 1962 г. Национальной академией наук Ко­митет по правительственным связям, преобразованный в 1963 г. в Коми­тет по науке и государственной политике. Все эти центры наряду с уже имевшимися усиливали в своей совокупности привычную для системы научных исследований в США картину полицентризма, за которой скры­валось, однако, вполне последовательное стремление найти наиболее эффективный способ эксплуатации научного потенциала в интересах мо­нополий ⁵³.

В первые послевоенные десятилетия в стране ощущалась нехватка ученых и инженеров, особенно в сфере НИОКР. Созданная в 1953 г. президентская комиссия по людским ресурсам и подготовке кадров спе­циалистов выявила недостаток бакалавров и главным образом докторов по естественным наукам, а также специалистов по техническим наукам (нехватка — 30 тыс.), врачей и т. д. К 1952 г. специалисты с высшим образованием требовались на 18,4% рабочих мест⁵⁴. В 1960 г. лишь 56% лиц, работавших на инженерных должностях, имели высшее обра­зование ⁵⁵. В ходе реформ в сфере образования в конце 50-х — начале 60-х годов на преодоление этих диспропорций были затрачены значитель­ные средства.

Растущая заинтересованность монополий в выполнении научных про­грамм университетами (в основном фундаментальных и многодисципли­нарных исследований) не могла не наложить соответствующего отпечатка и на всю ориентацию научной работы в высшей школе ⁵⁶. Тем не менее в 60—70-х годах частные лаборатории в промышленности, получившие распространение еще на предшествовавших стадиях развития американ­ской науки и техники, в рассматриваемый период по некоторым показа­телям вышли на первое место среди всех исполнителей НИОКР в США. Эти лаборатории к 1953 г. выполняли НИОКР ежегодно на 3,6 млрд. долл., и в них были заняты 70% общего числа исследователей и разработчиков ". В 1970 г. объем финансирования НИОКР частными промышленными компаниями достиг 19,2 млрд. долл., что опять-таки составило 70% общих расходов на научную деятельность в стране⁵⁸-

53 С 1968 по 1975 г. доля расходов на исследования и разработки упала с 2,8 до 2,3%, причиной чего было сокращение доли федеральных расходов по данной статье

с 2 до 1%, в то время как доля частного капитала в расходах на науку остава- лась равной приблизительно 1% ВНП. См.: Chemical and Engineering News, 1979, July 23, p. 32; Громека В. И. США: научно-технический потенциал. М., 1977, с. 67— 68. В 1975—1980 гг. расходы частного сектора на науку росли вдвое быстрее, чем затраты федерального правительства: ежегодный прирост составлял соответст­венно 6 и 3%. См.: National Patterns of Science and Technology Resources: 1982. Wash., 1982, p. 7.

54. Folger /., Astin H., Bayer A. Human Resources and Higher Education. N. Y., 1970, p. 94-98.

55. Эволюция форм организации науки в развитых капиталистических странах. М-

1972 с 135

56. Cook F. The Warfare State. N. Y., 1962, p. 13.

57. Эволюция форм организации науки..., с. 118.

58. National Patterns on Research and Development Resources, 1953—1971. Wash., 1971.

Что касается государственных лабораторий, то еще в 60-е годы было официально констатировано, что их роль в общем объеме исследований и разработок неуклонно падает ⁵⁹. К 70-м годам доля этих лабораторий в государственных бюджетных ассигнованиях на науку сократилась до

10-15%.

В послевоенный период в значительной мере по примеру европейских научно-исследовательских институтов было создано большое количество «бесприбыльных», или «некоммерческих», исследовательских фирм типа «РЭНД корпорейшен», которые, не вытеснив университеты из сферы фундаментальных исследований, в значительной мере приняли на себя консультативные и прогностические функции (в отношении как прави­тельственных, так и частных запросов), а также проектирование ком­плексных программ научно-технического развития и т. п. Сходные функ­ции в ряде случаев взяли на себя и некоторые промышленные фирмы. В 1973—1974 гг. ряд фирм добился даже такой традиционно универси­тетской привилегии, как присуждение ученых степеней бакалавра (фир­мы АТТ, ИБМ и «Ксерокс») и доктора («РЭНД корпорейшен»). Множе­ственность форм государственно-монополистического контроля над сферой науки становилась характерной чертой организации исследований в США в послевоенный период.

Из новых форм сочетания исследовательской работы с преподаванием можно отметить и появление «мультиверситетов» (университетов, осу­ществляющих одновременно относительно самостоятельные исследова­тельские работы и подготовку специалистов), в которых наукой занима­ются сами университеты, а не особые центры, созданные при них, и при­том они берут на себя функции по внедрению результатов исследований в производство. Соответственно научные исследования, в том числе при­кладные, стали в этих центрах основой также и учебного процесса.

Развитие получил и такой новый тип организации исследований (но одновременно и образования, а также связи исследовательской сферы с производственной), как учебно-научные комплексы. Один из таких учеб­но-научных комплексов был создан в течение 60-х годов в районе Дал­ласа — Форт-Уэрта (штат Техас). Он не только стал фактически первым крупным центром науки в этом штате, но и обеспечил потребности про­мышленных корпораций «Тексас инструментc», «Коллинс рэдио», «Сан ойл» и других в научно-технических кадрах.

В послевоенные десятилетия заметно активизировались в сфере НИОКР «благотворительные» фонды, деятельность которых в ряде от­раслей вышла за пределы США. Новый стимул развитию фондов при­дала их посредническая функция между монополистическим и государст­венным регулированием, между наукой и образованием, общественностью и наукой. Продолжался процесс сращивания правлений фондов и универ­ситетской науки. К середине 60-х годов треть попечителей 12 крупнейших фондов стали либо президентами, либо членами правлений университе­тов ⁶⁰. Более 80% существующих в настоящее время в США фондов основаны в послевоенный период; всего же к середине 70-х годов в США число «филантропических» организаций приблизилось к 30 тыс. с общим

59 Pyramiding of Profits and Costs in the Missile Procurement Program. Wash., 1964, p. 1. 60 Овинников Р. Внешняя политика США как орудие финансовой олигархии.—

Коммунист, 1980, № 2, с. 108.

590

Ш. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

591

активом до 27 млрд. долл. Росту числа фондов сопутствовало сосредотo-чение управления ими в немногих руках. Наибольшую роль в субсиди ровании, а соответственно и регулировании научных и промышленных исследований приобрели фонды, принадлежавшие трем финансовым груп­пам: Морганам (унаследовавшим и фонды Карнеги), Рокфеллерам а Фордам, которые в совокупности располагают капиталом дo 10 млрд. долл.⁶¹

За 1954—1961 гг. численность промышленных лабораторий и их пер­сонала выросла почти вдвое. Но приблизительно к концу этого же пе­риода, характеризовавшегося быстрым прогрессом в области ЭВМ, кос­мической технологии, производства новых материалов и т. п., стало ясно, что создать собственную эффективную промышленную лабораторию могут лишь крупные фирмы, с оборотом не менее 5 млн. долл. К 1979 г. 90% всего объема НИОКР, выполняемых в промышленности, оказались сосредоточенными в 400 (3%) из 13 400 компаний, имевших собственные исследовательские программы⁶². В 1976 г. 50 фирм осваивали ⁴/₅ всего объема затрат на НИОКР в промышленности ⁶³.

По оценкам Национального научного фонда, в течение 60—70-х годов собственными программами НИОКР располагали не более 1% всех фирм, существовавших в США. Из этого 1 % около 10 тыс. фирм имели менее чем по тысяче человек занятых и расходовали на упомянутые програм­мы в среднем 160 тыс. долл. в год на одну фирму, в то время как 285 фирм с числом занятых более 10 тыс. человек каждая осваивали 84% всех ассигнований на промышленные НИОКР при средних затратах 55 млн. долл. в год на одну фирму⁶⁴. Естественно, что возможности мелких фирм и тем более отдельных изобретателей проводить исследова­ния не идут ни в какое сравнение с возможностями корпораций. В 60— 70-е годы нашла свое дальнейшее выражение тенденция снижения доли патентов, выдаваемых индивидуальным изобретателям. В 1970 г. эта доля составляла лишь 20% по сравнению с 45% в 1945 г. (и 80% в на­чале века) ⁶⁵

Попытки наладить систематическое регулирование НИОКР на более высоких уровнях, предпринимавшиеся неоднократно, привели в кругах монополистической буржуазии к опасениям, что государственное регули­рование даст науке больше самостоятельности, чем это желательно с точки зрения обеспечения интересов частного капитала. В правящей верхушке возникло беспокойство, что консультативный (по науке) аппа­рат при президенте станет, скорее, представителем научного сообщества при президенте, чем президента при научном сообществе, и будет от­стаивать «академические» интересы.

Руководствуясь этой идеей, Р. Никсон попытался ликвидировать прак­тически все достигнутое в деле государственного регулирования наукой, упразднив в январе 1973 г. научно-консультативный аппарат Белого дома, в том числе Управление науки и техники и должность помощника

61 Там же, с. 107.

62 Эволюция форм организации науки..., с. 166.

63 Chemical and Engineering News, 1979, Apr. 30, p. 37. Ha 1978 r. 53% всех затрат на НИОКР в промышленности приходилось на 20 фирм. См.: Science and Techno logy Policy for the 1980s. P., 1981, p. 70. Исследования, проводимые крупнейшим» корпорациями, получают и наибольший объем государственной поддержки-

64 Громека В. И. Указ. соч., с. 111—112.

65 Там же, с. 115.

президента по науке и технике. Позже (в 1976 г.) эта должность и на­учно-консультативный аппарат были восстановлены, поскольку попытки найти новые формы государственно-монополистического регулирования наукой, предпринятые администрацией Никсона, себя не оправдали.

Крайней неравномерностью в течение рассматриваемого периода отли­чалось размещение научных исследований по отдельным районам и шта­там США. К 70-м годам резко выделилась по объему научных исследо­ваний Калифорния (13% всех затрат по стране на науку в университетах, 22% — на НИОКР в промышленных лабораториях и сравнимые цифры по исследованиям, проводимым другими исполнителями), оттеснившая на второе место ранее лидировавший штат Нью-Йорк. Лидерство Калифор­нии в значительной мере определяется размещением в Лос-Анджелесе и других центрах Калифорнии заказов по производству космической и авиаракетной техники.

В этом случае, как и во многих других, милитаризация науки в США выступает как фактор, способствующий концентрации НИОКР в руках немногих, ожесточенно конкурирующих друг с другом монополий. Регу-ляторная функция государства, финансирующего крупнейшие научные и технические проекты, реализовалась в первую очередь именно в сфере НИОКР военного назначения, удельный вес которой в общем объеме вы­полняемых в стране исследований и разработок непрерывно повышался. Указывая на эту взаимосвязь участия корпораций в данной сфере НИОКР и стремления государства всемерно поощрять НИОКР военного характера, Компартия США констатировала: «Даже самые крупные кор­порации уже не могут финансировать научно-исследовательские и опыт­но-конструкторские работы и производить капиталовложения в масшта­бах, требуемых нынешним высоким уровнем развития промышленности. Они договариваются о вложении государственных средств в совместные частно-государственные программы, из которых извлекаются прибыли. Они возлагают особые надежды на операции, связанные с „холодной" и „горячей" войнами, требующие самых больших расходов, приносящие са­мые высокие прибыли и делающие возможным самое тесное сращивание крупного бизнеса с большим государственным аппаратом» ⁶⁶.

Влияние милитаризации науки не ограничивалось одной лишь пере­ориентацией исследований на «стратегические» цели: режим секретности накладывал жесткие ограничения на возможности распространения и об­мена научной информацией, а слежка за научными сотрудниками и ор­ганизаторами вплоть до высших уровней стала обычным явлением. Вре­менами эти стороны американского промышленно-научного истэблишмен­та выступали в крайних формах, как это было, например, в период мак-картизма с его шельмованием заподозренных в оппозиционных настрое­ниях ученых (Р. Оппенгеймер), пресловутыми проверками лояльности, изгнанием из лабораторий и университетов ученых, чьи убеждения счи­тались «опасными». Для всего послевоенного периода сохраняет свою значимость тезис известного физика и общественного деятеля Дж. Бер-нала о том, что в контексте государственно-монополистического контроля над наукой ограничения, связанные с «безопасностью», секретностью, го­нениями на инакомыслие, представляют собой в условиях американской системы организации науки постоянно действующий фактор ⁶⁷.

66 США — экономика, политика, идеология, 1970, № 11, с. 83. 67 Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956, с. 477.

592

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

593

Всего на конец 70-х годов в США было до тысячи научных и тех­нических обществ и ассоциаций; однако из объединений по различным областям естественных и технических наук лишь немногие возникли в послевоенный период, причем в основном путем слияния или разделе­ния уже имевшихся обществ. В целом же научные ассоциации оказались в положении пасынков, и прежде всего в отношении возможностей суб­сидирования исследований. Некоторое исключение составили крупней­шие академии, прежде всего Национальная академия наук, приобретшая характер полуправительственного учреждения и ставшая одним из глав­ных консультантов по вопросам научно-технической политики. О собст­венно же научном статусе Национальной академии — формально главного научного учреждения США — говорит как ее бюджет, не превышающий 1% государственных ассигнований на науку, так и тот факт, что большин­ство американских ученых, получивших Нобелевские премии за после­военный период, не являлись членами Национальной академии.

Вторая половина 70-х годов отмечена усилением государственного вмешательства в науку. Это была специфическая реакция правящих кру­гов на финансовый и экономический кризис середины 70-х годов; пере­ход США в группу стран с относительно низкими (по сравнению, на­пример, с рядом стран ЕЭС) темпами прироста затрат на науку; быстрое сокращение технологического разрыва (в том числе по масштабам при­менения ЭВМ) между США, с одной стороны, и рядом других капитали­стических стран, прежде всего Японией и ФРГ,— с другой. Но, пожалуй, наиболее важным фактором послужило выдвижение новых амбициозных планов достижения военного превосходства над Советским Союзом и соз­дания новых видов «абсолютного» оружия.

Таким образом, государственное стимулирование в этот период на­правлялось прежде всего на повышение эффективности затрат частного сектора в науке. Финансирование НИОКР частными компаниями и кор­порациями в течение 1975—1980 гг. росло в абсолютном выражении вдвое быстрее по сравнению с соответствующими затратами правитель­ства.

По существу, речь шла прежде всего о более эффективном государст­венном стимулировании НИОКР, дающих максимальную прибыль моно­полиям, особенно НИОКР военного назначения.

Повышение уровня этого стимулирования сочеталось с ростом роли федеральной контрактной системы, в значительной мере представлявшей собой специфичный именно для США путь развития и усиления влияния государственно-монополистического капитализма на организацию науки. Объективно этот процесс выражал растущее обобществление научного производства, но в то же время в силу капиталистического характера присвоения и организации результатов труда в сфере науки и техники федеральная контрактная система также и применительно к самым на­укоемким отраслям «служит инструментом концентрации производства и централизации капитала в руках тех групп монополистической бур­жуазии, которые выполняют большую часть правительственных про­грамм...» ⁶⁸. Рост роли федеральной контрактной системы в сфере ор-

68Федорович В. А. Американский капитализм и государственное хозяйствование. Федеральная контрактная система: эволюция, проблемы, противоречия. М., 1979, c. 87

ганизации НИОКР способствовал дальнейшему проникновению в эту сферу «бесприбыльных» корпораций, фактически основанных на взаимо­действии государственного и частного капитала при завуалированном часто под чисто научные, «культурные» и «просветительские» цели (и свободном от налогообложения) извлечении прибылей тем и другим ⁶⁹.

Недостаточность традиционных «полицентрических» методов руковод­ства наукой, особенно для решения таких проблем, как энергетический кризис, экологическая и другие проблемы, носящих комплексный, а по существу, даже глобальный характер, наиболее остро выявилась в ходе структурного кризиса середины 70-х годов. В этих условиях усилилась тенденция к более широкому привлечению государства к решению подоб­ного рода проблем. При этом, следуя уже установившейся для военно-исследовательских заказов модели, оно брало на себя крупномасштабный риск. В 1976 г. президент Дж. Форд восстановил научно-консультатив­ный аппарат Белого дома и добился от конгресса законодательного оформления Управления науки и техники, президентского комитета по науке и технике и ряда других центров по научной политике в системе исполнительной власти. Расширены были полномочия Национального научного фонда, которому поручалось теперь финансирование про­грамм по поощрению нововведений в промышленности и по стимулиро­ванию сотрудничества между университетами и промышленными фирма­ми в выполнении комплексных научно-промышленных проектов. Это со­трудничество вылилось в создание ряда новых «исследовательских пар­ков» (название, установившееся за крупномасштабными формами на базе университетских кампусов).

С 1976 г. началась разработка «пятилетних перспектив» для выявле­ния наиболее актуальных национальных и глобальных проблем, подлежа­щих научной разработке, в том числе проблем, связанных со стимулиро­ванием развития самой науки. Расходы на НИОКР по стране в целом в 1976 г. увеличились на 4,7%, в 1977 г.—на 4,5%; они продолжали воз­растать и далее, хотя и меньшими темпами (2—3% в год), причем росла и доля фундаментальных наук в этих затратах. В целом же политика США в области науки в течение всего рассматриваемого периода остава­лась направленной на обеспечение прибылей наиболее привилегированных слоев господствующего класса, на достижение Соединенными Штатами военно-стратегического превосходства в мире в целях утверждения им­перских интересов американского монополистического капитала.

Исследования в области технических дисциплин выполнялись в США в течение послевоенных десятилетий как непосредственно в промышлен­ности, так и в высших учебных заведениях. Из научных обществ, сы­гравших определенную роль в развитии технологии, можно упомянуть Об­щество промышленной математики (1949), публикации которого внесли вклад в методы использования математического аппарата в промышлен­ных исследованиях и разработках, а также Американское ядерное обще­ство (1954), пытавшееся в какой-то мере сдвинуть баланс исследований в ядерной области в сторону работ гражданского назначения. В 1965 г. по образцу Национальной академии наук и при участии ее представи­телей была основана Национальная инженерная академия, среди 25 чле­нов-учредителей которой были как федеральные ведомства, так и моно-

69 Подробнее см.: Там же, с. 79—80, 81, 314—317.

594

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

595

полистические корпорации «Дженерал электрик», «Стандард ойл» «Дюпон», «Рэйдио корпорейшен оф Америка» и др. Новая академия ста­ла важным центром контактов между правительством и крупным ка­питалом.

Сложившаяся к 40-м годам в США конъюнктура в области инженер­ных кадров и финансирования новой технологии способствовала широко­му освоению научно-технических ресурсов и достижений, в том числе за­рубежных. Различные варианты импорта научно-технического потенциа­ла в США были апробированы еще в период второй мировой войны.

Выполненное в 1978—1979 гг. экспертами ЮНЕСКО статистическое обследование выявило некоторые существенные тенденции в области ис­пользования иностранных инженерных кадров в США. За 1966—1975 гг. в США въехало около 100 тыс. исследователей и инженеров, причем ²/з составляли именно инженеры. За этот же период среднегодовой при­рост научных и инженерных кадров за счет иммиграции составлял 11,5 тыс.; в 1972—1975 гг.—6,5 тыс. Снижение объясняется поправкой к иммиграционному законодательству, согласно которой в связи с наме­тившейся неполной занятостью среди ученых и инженеров эти профессии были исключены из категории «важнейших» или «дефицитных».

Изучение баланса патентов как показателя эффективности приклад­ных исследований и разработок выявило за выбранный для сплошного обследования период 1968—1973 гг. снижение доли США в общем числе вновь патентуемых изобретений почти на 30%. В этот же период впер­вые за послевоенные годы зафиксирована тенденция к отставанию США по многим промышленно-техническим показателям от других капитали­стических стран. Снижение доли патентов США в мировом патентном фонде сопровождалось (и в значительной мере объяснялось) соответ­ствующим ростом доли Японии и западноевропейских стран, причем, на­пример, патентование японских изобретений в США за эти годы выросло втрое. Признание американцами превосходства японской технологии в ряде наукоемких отраслей нашло выражение в наводнении американско­го рынка японскими автомобилями, телевизорами, другими высокотех­ничными продуктами.

За первую половину 70-х годов в США было выдано американским гражданам меньше патентов, чем за первую половину 60-х годов, и в то же время вдвое больше — иностранцам, заявившим свои патенты в США (прежде всего гражданам Японии и ФРГ). Швеция обогнала США по темпам освоения станков с программным управлением (разрыв между получением и использованием информации в конце 60-х—начале 70-х го­дов составил в Швеции 3,6 года по сравнению с 4,5 года в США ) • Между тем США все время старались сохранить свое лидерство в капи­талистическом мире в области автоматизации (после 1963 г. ежегодный прирост расходов промышленных компаний на оборудование составлял почти 20%, в то время как в 50-х годах он был не выше 10—12% ⁷¹). Из 110 крупных изобретений и открытий, сделанных за три послевоен­ных десятилетия в капиталистических странах, 74 принадлежали США, 18 — Великобритании, 14 — ФРГ ⁷².

70. The Diffusion of New Industrial Processes. An International Study. L., 1974, P- 37-

71. Громека В. И. Указ. соч., с. 179.

72. Там же, с. 46.

В технологических нововведениях гражданского характера в 60— 70-е годы наметилось значительное отставание США по темпам развития исследований и разработок в этой сфере от других развитых капитали­стических стран. Так, по темпам роста валового внутреннего продукта на одного занятого в гражданских научно-технических областях Соеди­ненные Штаты в этот период существенно отставали не только от Япо­нии, но и от ФРГ, Великобритании и Франции. Согласно американским источникам, из всех технических новшеств, реализованных на мировом рынке в середине 60-х годов, более 80% имело американское происхож­дение, а в конце 70-х годов — менее 55%. Об относительном падении изобретательской активности в США в 70-х годах можно косвенно заклю­чить из того, что за 1971—1976 гг. число патентов, выданных в стране гражданам США, уменьшилось на 21%, в то время как число выданных иностранцам патентов за тот же период возросло на 16% и составило в 1976 г. 37% общего числа всех выданных в США за год патентов⁷³.

Однако в абсолютном выражении объем технико-изобретательской деятельности и разработок в США оставался в течение рассматриваемого периода весьма значительным: в 60—70-х годах это выразилось в осо­бенности в усиленном форсировании космических исследований, в по­следнее время едва ли не полностью поставленных на службу Пентагону. Своими истоками эти исследования связаны с программой создания управляемого самолета-снаряда с дельтообразными крыльями «А-4», ко­торая, в свою очередь, была прямым продолжением проводившихся в фа­шистской Германии работ по ракетостроению, руководители которых (В. Дорнбергер, впоследствии вице-президент по науке компании «Белл аэросистемс»; В. фон Браун и др.) поселились в послевоенные годы в США. В 1954 г. в ходе запуска одноступенчатых ракет «Викинг» удалось достичь высоты 253 км, а затем при запуске двухступенчатой ракеты «Бампер»— 400 км при максимальной скорости 8 тыс. км/час. Это позво­лило надеяться на осуществление запуска искусственного спутника Зем­ли. Однако распыление усилий между множеством конкурирующих фирм и отсутствие единого координирующего центра свели на нет все предло­женные в этой области проекты.

Только после запуска первых искусственных спутников в СССР 4 октября и 3 ноября 1957 г. американцам удалось сосредоточить усилия в данной области и приступить к запуску спутников, первоначально очень малых по сравнению с советскими: запущенный 31 января 1958 г. первый американский спутник «Эксплорер-1» имел вес 14 кг. Вес первых Двух советских спутников соответственно составлял 83,6 и 508,3 кг. В последующие годы США продолжали отставать от СССР по основным параметрам спутников, а также ракет в сторону Луны. 20 февраля 1962 г. в США был осуществлен запуск космического корабля «Мерку-ри» с человеком на борту, пилотируемого Дж. Гленном. Вторая попытка (полет М. Карпентера 24 мая 1962 г.) едва не кончилась катастрофой, потому что система радиосвязи, терморегуляции в кабине и регуляции расхода топлива несколько раз выходила из строя. В этих полетах было сделано лишь по три оборота вокруг Земли; их сопоставление с совет­скими достижениями было явно не в пользу США.

73 Science News, 1978, July 1, p. 6.

596

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

597

Все это побудило руководителей космической программы США изы­скать «престижный» проект, который смог бы укрепить пошатнувшуюся репутацию американской технологии. В качестве такого проекта была выбрана высадка человека на Луну, реальное практическое значение ко­торой было невелико (если учесть затраты и риск). К концу 60-х годов доля расходов в федеральном бюджете на этот проект возросла до 40%.

После осуществления высадки на Луне астронавта Н. Армстронга в 1969 г. и последующего свертывания этого проекта как расточитель­ного и низкорезультативного (в дальнейших исследованиях Луны и Сол­нечной системы США вновь перешли к использованию автоматов, кото­рое и признано основным направлением в данной области) доля косми­ческих исследований в бюджете правительства стала быстро падать и достигла минимума в 1974 г. В середине и второй половине 70-х годов она вновь стала возрастать.

Отчасти этот рост был связан с рассмотренными тенденциями в науч­ной и технической политике США, но главным образом с усилившимися попытками использовать космос для милитаристских целей и получить с помощью космического ракетно-ядерного, а затем и лазерного оружия решающее военное превосходство в мире. На этой стадии военная ориен­тация стала неотъемлемой частью многих выполнявшихся в США кос­мических проектов, включая полеты со сменой экипажа на орбитальной станции «Скайлэб», челночные космические корабли «Шаттл» и т. д.

К реализации космической программы ее руководители с самого на­чала стремились как можно шире привлечь частный капитал. Уже в июле 1962 г. концерн «Америкэн телефон эцд телеграф» (АТТ) совместно с НАСА запустил спутник связи «Эрли берд», после чего в законе о спут­никах связи, подписанном президентом Кеннеди в августе 1962 г., при­влечение частных компаний к выполнению космической программы США получило правовое оформление. В 60—70-х годах до 80% всего объема промышленных НИОКР было непосредственно ориентировано на рынок, при этом на долю аэрокосмических разработок, которые занимали первое место, приходилось около трети всех фондов.

В то же время некоторые проведенные Соединенными Штатами в этот период космические исследования внесли определенный вклад в мировую науку благодаря полученной информации о ряде планет Солнечной си­стемы, о строении земной атмосферы, гидросферы и т. п. В течение 70-х годов намечались также определенные сдвиги в деле обмена опытом и информацией между американскими исследователями космоса и их коллегами в СССР. В частности, возможность и плодотворность советско-американского научного сотрудничества продемонстрировал осуществлен­ный в 1975 г. совместный полет со стыковкой на околоземной орбитe космических кораблей «Союз» и «Аполлон».

В 40—50-х годах техническая база массовых коммуникаций обогати­лась рядом глубоко внедрившихся в быт нововведений в области электро­ники, теле- и радиотехники. С 1949 г. были налажены регулярные пере­дачи цветного телевидения по разработанной П. Гольдмарком системе по­следовательной передачи цветов. В 1954 г. был осуществлен переход на более совершенную систему, при которой на цветных телеприемниках можно смотреть и черно-белое изображение. Как телевидение, так и электронная вычислительная техника получили широкое применение так­же в космических исследованиях.

В борьбе с конкурентами и в целях сохранения позиций на междуна­родных рынках крупные фирмы нередко открывали в своих научных центрах специальные вакансии научным работникам, создавая для них более благоприятные материальные условия, чем в университетах и пра­вительственных лабораториях. В 50-х годах работы У. Б. Шокли, Дж. Бардина и У. Браттейна, открывших транзисторный эффект в гер­маниевых кристаллических детекторах, т. е., по существу, создавших транзисторный приемник, а позже работы Ф. Андерсона и Дж. Ван Фле-ка по структуре магнитных полей субсидировались корпорацией «Белл телефон» и непосредственно выполнялись в ее лабораториях. Помимо прямых прибылей, корпорация получила правительственные заказы по применению этих открытий в системах противоракетной обороны, радио­электронных управляющих приборах и т. д. В отдельных случаях ученые приглашались на видные посты в корпорациях.

Особую известность многообразием форм использования и эксплуата­ции научного потенциала в своих интересах получила компания «Дже­нерал электрик». Более полувека (с 1905 по 1961 г.) в ней работал У. Д. Кулидж, известный изобретениями в области рентгенотехники и электроники (трубка Кулиджа), порошковой металлургии, приборо­строении и др. В «Дженерал электрик» с 1954 г. работал норвежский инженер А. Живер, будущий лауреат Нобелевской премии по физике, известный открытиями в области сверхпроводимости, ионной микроско­пии и т. д. Помимо запатентованных и закрепленных за фирмой в период его работы изобретений, компания получила приоритет в получении ряда правительственных заказов, связанных с применением туннельного эф­фекта в сверхпроводниках.

Идя некоторое время впереди западноевропейских стран по разработ­кам в области ядерной энергетики, США к 1968 г. стали отставать и по общим затратам на физике высоких энергий и по суммарной мощности атомных электростанций⁷⁴. В условиях энергетического кризиса 70-х го­дов был разработан и начал проводиться в жизнь проект «Индепенденс» («Независимость»), целью которого явилось достичь в 80-е годы удов­летворения потребности страны в энергии за счет собственных ресурсов.

Этот проект стимулировал НИОКР в области ядерной энергетики (главным образом по созданию реакторов — размножителей на быстрых нейтронах), на которые было выделено 22% всех предназначенных на «Индепенденс» средств; в области добычи, газификации и гидрогениза­ции угля (до 25% всех средств); в области добычи и использования нефти и газа (20%); по увеличению эффективности использования имеющихся энергоресурсов (17%, включая работы над МГД-генератора-ми, высокотемпературными газовыми турбинами и т. д.); по использова­нию термоядерных, геотермальных, солнечных и других альтернативных генераторов энергии (11%). Однако к концу 70-х годов работа над этим проектом была приостановлена, поскольку выяснилось, что первоначаль­но предусмотренных на его выполнение 20 млрд. долл. совершенно недо­статочно для реализации поставленных целей.

Многие проблемы, возникшие или разрешенные в рассматриваемый период в наиболее абстрактных отраслях знания, созрели под влиянием запросов техники или вообще практических потребностей различных

74Масленников В. И. США: государство и наука. М., 1971, с. 48.

598

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

599

сфер человеческой деятельности. В то же время в математических науках четко проявилось стремление к синтезу и интеграции различных дисцип­лин.

Иллюстрацией обеих этих тенденций могут служить, в частности труды Дж. фон Неймана, уроженца Венгрии, переселившегося в СШA еще в довоенный период. Они выполнены в значительной мере в интере­сах развития вычислительной техники, но послужили одновременно для обоснования целого ряда новых и тесно взаимосвязанных математических дисциплин: теории игр, теории автоматов, математической теории надеж­ности и др. Большое влияние на дальнейший прогресс ЭВМ оказал раз­работанный фон Нейманом в 1945—1946 гг. принцип хранимой програм­мы (реализованный, впрочем, раньше в Великобритании). Важную роль сыграла его монография по вероятностной логике и синтезу надежных систем из ненадежных элементов (1956).

К концу 50-х годов (в значительной мере на основе работ У. Б. Шок-ли и др.) был осуществлен переход от ламповых ко «второму поколе­нию» ЭВМ, выполненных на дискретных полупроводниках и магнитных элементах. Сфера производства ЭВМ, хотя и новая, и нетрадиционная, весьма быстро стала ареной деятельности крупнейших монополистиче­ских гигантов. Так, к концу 60-х годов более ²/з ЭВМ универсального назначения, имевшихся в капиталистическом мире, было произведено корпорацией «Интернэшнл бизнес машине». Следует отметить, что раз­работка ЭВМ в США с самого начала финансировалась и организовыва­лась военными ведомствами. В 50-х годах эта разработка проводилась в целях создания и совершенствования водородной бомбы.

В разработке ЭВМ третьего поколения (середина 60-х—70-е годы) на интегральных схемах ведущую роль сыграли аэрокосмические и воен­ные заказы, требовавшие миниатюризации и сверхбыстродействия вычис­лительных устройств. Для военных и разведывательных целей были со­зданы и применены и первые крупные многомашинные комплексы ЭВМ: комплекс «Сейдж» системы ПВО (1950); 15 региональных вычислитель­ных центров ПВО, получавших информацию от радиолокационных стан­ций (первая половина 60-х годов), а в 70-х годах — система контроля за космическим пространством «Спадатс», опирающаяся на большое число (до 1 тыс.) станций обнаружения, разбросанных по всему земному шару.

Стимулятором обширного круга теоретических и прикладных иссле­дований послужила кибернетика — новая дисциплина, впервые система­тически развитая и обобщенная в книге Н. Винера «Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине» (1948). Внеся большой вклад в математическое и теоретико-информационное обоснование пропессов автоматизации, служащих неотъемлемым фактором и частью научно-тех­нической революции, Винер в то же время отчетливо сознавал, что в условиях капитализма «магические силы современной автоматизации служат для получения еще больших прибылей или используются в целях развязывания ядерной войны с ее апокалиптическими ужасами»⁷⁵. Из протеста против использования быстродействующих ЭВМ в чисто военных целях он отказался в 1947 г. от участия в конференции по ЭВМ, созванной командованием военно-морского флота США, и обосновал свой

75Винер Н. Творец и робот. М., 1966, с. 62—63.

протест тем, что «открытия и изобретения, сделанные учеными, попадают в pуки людей, которым меньше всего можно доверять» ⁷⁶.

H. Винер получил известность также своими работами по математи­ческому анализу, теории электрических сетей, теории вероятностей. Наряду с Винером одним из пионеров кибернетики считают К. Э. Шен­нона, разработавшего математическое обоснование теории информации и доказавшего известную «теорему Шеннона» о передаче сигналов при на­личии искажающих помех.

Кибернетика, равно как и такие достижения научной и научно-техни­ческой мысли, как электроника, методы программного управления и т. п., заложила основы для перехода к комплексной автоматизации, составляю­щей одну из характернейших черт современной научно-технической ре­волюции. Ступенью в этом направлении явился выпуск в 1956 г. станков с программным управлением.

К. Гёдель, эмигрировавший в 30-х годах из Австрии, и А. Тарский, приехавший в 1939 г. из Польши, продолжали в США свои исследования в области математической логики и теории множеств. Под их влиянием в США сложился ряд ведущих школ в математической логике, в том числе в теории моделей (X. Дж. Кейслер, М. Морс, А. Робинсон), в ис­следованиях оснований теории множеств (П. Коэн, Р. М. Соловай, Д. С. Скотт), в теории доказательств. Работы К. Гёделя, С. Клини, Э. Поста и др. сыграли важнейшую роль для современной теории алго­ритмов. С. Крипке разработал методы семантического исследования не­классических логик.

Успехи в области современной геометрии и топологии связаны с име­нами Дж. Александера, С. Лефшеца, Дж. Милнора, М. Морса, Н. Стин-рода и др.; в области алгебры — С. Мак-Лейна, Д. Мамфорда, У. Ходжа, С. Эйленберга. Теория дифференциальных уравнений и динамических систем развивалась Р. Боуэном, П. Лаксом, Д. Орнстайном, С. Смейлом; теория вероятностей — Н. Винером, Дж. Дубом, У. Феллером, а также Р. Мизесом. (Мизес, иммигрировавший в 1933 г. из Германии, сделал также ряд открытий в аэродинамике, гидродинамике и прикладной

механике.)

Труды А. Эйнштейна, выполненные им в послевоенный период, когда он продолжал работать в Принстоне, были посвящены попыткам созда­ния единой теории поля. В годы маккартизма Эйнштейн неоднократно подвергался критике в американской прессе за «высказывания... о необ­ходимости ликвидировать капиталистическую форму хозяйства и устано­вить социалистический общественный порядок»⁷⁷. Еще в 1948 г. он писал об «отжившем свой век капитализме» ⁷⁸ и предсказывал: «Все на-ции ... будут благодарны России за то, что она, несмотря на величайшие трудности, продемонстрировала практическую осуществимость планового хозяйства» ⁷⁹. В последние годы жизни Эйнштейн активно выступал про­тив ядерного оружия и поддерживал Пагуошское движение.

Эйнштейн многое сделал для улучшения положения тех ученых, кото-Рые, переехав в США в 30—40-е годы, по тем или иным причинам вы-

76 Цит. по:Зворыкин А. А. и др. История техники. М., 1962, с. 539. 77 Гернек Ф. Альберт Эйнштейн. М., 1979, с. 119. 78 Эйнштейн А. Собр. научных трудов: В 4-х т./Под ред. И. Е. Тамма и др. М., 1965—

1967, т. 4, с. 560. 79 Цит. по: Гернек Ф. Указ. соч., с. 120.

600

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

601

нуждены были здесь остаться. Вклад этой группы ученых в развитие теоретической и экспериментальной физики был весьма значителен Э. Ферми, работая с 1946 г. в Чикагском институте ядерных исследова­ний, разработал теорию происхождения космических лучей и статистиче­скую теорию множественного образования частиц. Во многих направле­ниях продвинули физические исследования представители школы Ферми: М. Гелл-Ман, один из авторов гипотезы о кварках, М. Л. Гольдбергер М. Розенблют, Дж. Штейнберг, а также Т. Ли и Ч. Янг.

Значительным событием была предложенная в 1946 г. модель Фер­ми—Янга, представившая элементарные частицы как состоящие из нук­лонов и антинуклонов. М. Гольдхабер в 1956 г. разработал схему клас­сификации элементарных частиц, положив в основу три частицы: протон нейтрон и отрицательный К-мезон. Дж. Ю. Уленбек и Н. Бломберген переселившиеся в США из Нидерландов, получили известность, пер­вый — в области статистической и квантовой механики, второй — рабо­тами по лазерной спектроскопии. Ю. П. Вигнер продолжал разработку фундаментальных принципов симметрии применительно к элементарным частицам. Приехавшая в США из Польши М. Гёпперт-Майер создала оболочечную модель ядра. Она была первой женщиной, получившей Нобелевскую премию по физике ⁸⁰. Перечисленные исследования соста­вили крупный вклад в ядерную физику и ряд других отраслей физиче­ских наук и получили широкое признание.

После утраты США в 1949 г. монополии на атомное оружие продол­жались попытки сосредоточить деятельность физиков на совершенство­вании и производстве еще более разрушительных типов ядерных воору­жений. Физики, считавшие эти попытки опасными для человечества, подвергались гонениям и отстранялись от информации о новых откры­тиях и разработках, как это было в 1954 г. с Р. Оппенгеймером. Другие, напротив, принесли интересы науки в жертву военно-промышленному комплексу и активно включились в выполнение директивы президен­та Трумэна от 31 января 1950 г. о продолжении работ над всеми видами атомного оружия, включая и водородное, или «супербомбу». В числе этих «ястребов» от науки прежде всего следует назвать Э. Теллера. Целью всех этих работ было достижение одностороннего преимущества в воен­ной области над СССР. Но как тогда, так и позже цель эта оказа­лась нереальной.

80 Отметим, что в рассматриваемый период, особенно с конца 40-х годов, наметиласьтенденция к выезду из США (например, в Канаду, Австралию, различные евро- пейские страны) ученых, внесших крупный вклад в развитие американского на- учного потенциала. Так, вернулся в Геттингенский университет астроном В. Бааде, раскрывший структуру многих внегалактических туманностей. Он выяснил, что туманность Андромеды слагается из звезд, а Крабовидная туманность содержит остаток сверхновой звезды — мощный источник радиоактивного излучения; он же в 1952 г. доказал, что ранее употреблявшуюся шкалу межгалактических расстоя- ний необходимо удвоить. Возвратился на родину в 1949 г. бельгийский цитолог А. Клод, позже (1974 г.) удостоенный Нобелевской премии за исследования стрyk-туры и функций клетки. Возвратились в Европу Нильс Бор и ряд других ведy-щих участников проекта «Манхэттен». В 1951 г. покинул США один из извест-нейших в стране физиков-теоретиков — Д. Дж. Бом. Он продолжал свою деятель-ность сначала в Бразилии, а с 1957 г.— в Англии. В эти же годы из США yexaл Б. Моттельсон, который затем совместно с О. Бором (сыном Н. Бора) разработaл в Дании обобщенную (коллективную), а позже сверхтекучую модель ядра (эти работы в 1975 г. отмечены Нобелевской премией).

1 ноября 1952 г. на атолле Эниветок было взорвано американское термоядерное устройство мощностью в 3 мегатонны, т. е. почти стократно превосходящее обе атомные бомбы, взорванные над Хиросимой и Нагаса­ки В 1954 г. на о-ве Бикини был испытан термоядерный боеприпас в виде авиабомбы. В дальнейшем в США развернулись работы над меж­континентальными баллистическими ракетами с ядерными боеголовками, тактическим ядерным оружием и различными вариантами сочетания принципов электроники, лазерных и ракетных систем в целях доставки ядерного оружия. Работы по изготовлению его новых типов, в частности нейтронной бомбы, форсировались, несмотря на выдвинутое СССР в 1977 г. предложение о взаимном отказе от производства нейтронного ору­жия и другие мирные инициативы СССР. В течение 60—70-х годов в США не прекращались попытки подвести геополитическую и «научную» базу под такие опаснейшие формы гонки вооружений, как военное ис­пользование глубин океана и космоса.

Для формирования квантовой электроники первостепенное значение имело создание первых квантовых генераторов-лазеров Ч. X. Таунсом, Дж. Гордоном и Г. Зейгером в США в 1955 г. (одновременно с анало­гичным достижением Н. Г. Басова и А. М. Прохорова в СССР). Таунс был также одним из первых, кто обосновал возможность создания лазе­ра — оптического квантового генератора. В 1964 г. Ч. Таунсу, Н. Г. Басо­ву и А. М. Прохорову была присуждена Нобелевская премия по физике за работы по квантовой электронике. В 1960 г. Т. Мейман создал рубино­вый лазер, а А. Джаван, У. Беннет и Д. Гарриот — газовый лазер. Эти работы способствовали дальнейшему развитию оптики и радиофизики и нашли практическое применение в голографии, химическом синтезе, медицине и т. д.

Л. Онсагер (уроженец Норвегии) и независимо от него Р. Ф. Фейн-ман усовершенствовали теорию сверхтекучести. Онсагер решил также ряд проблем термодинамики необратимых процессов, а Фейнман — ряд задач, важных для математического аппарата современной квантовой электродинамики. Э. М. Пёрселл и Ф. Блох в 1946 г. провели экспери­менты по обнаружению ядерного магнитного резонанса. Несколько ранее (1945) Э. М. Макмиллан (независимо от работы В. И. Векслера в СССР, 1944) выдвинул новый принцип ускорения частиц — принцип автофази-ровки.

Обширный цикл исследований элементарных частиц был выполнен Д. Глезером, изобретателем пузырьковой камеры, и Л. Альваресом, авто-pом современной методики работы с этими камерами. Альварес в 1960 г. открыл «резонансы» — короткоживущие нестабильные частицы. В тече­ние 1960—1970 гг. значительно продвинули теорию элементарных частиц Дж. Кронин и В. Фитч (открыли нарушение симметрии при распаде нейтральных К-мезонов); Б. Рихтер и С. Тинг, открывшие элементар­ные частицы нового типа; С. Уэйнберг и Ш. Глэшоу, создатели теории, объединившей сильные и слабые взаимодействия; Дж. Бьёркен, Дж. Дю-монд, ф. Андерсон, Д. ван Флек и др. В области физики твердого тела значительными были открытия А. Джайевера, сотрудника исследователь­ского центра компании «Дженерал электрик», и Л. Эсаки (японца по происхождению, работавшего в корпорации «Интернэшнл бизнес машинc»).

602