Глава II. Формирование “модернистских” направлений

1. “ТРАДИЦИОНАЛИЗМ” И “МОДЕРНИЗМ”

Прежнее разделение теоретических подходов к объяснению природы и законов развития международных отношений на “классическую”, “реалистическую” школу и концепции политико-правового “идеализма” в западной, прежде всего американской науке международных отношений после Второй мировой войны постоянно уступало место разделению ее на “традиционализм” и “модернизм”.

Теоретические воззрения и концепции международных отношений, которые специалисты стали объединять понятием “традиционные”, не составляют какого-то единого направления. Та классификация, которую отмечал советский ученый- международник, ныне первый заместитель министра обороны России А.А. Кокошин [33] в соответствии с которой “традиционализм” и “модернизм” являются двумя основными направлениями в западной науке международных отношений, на наш взгляд, весьма условна. Скорее, это две группы направлений, развивавшихся на основе политико-правового “идеализма” и политического “реализма”. “Традиционные” подходы в изучении международных отношений стали обозначаться таковыми в противопоставлении их так называемым “модернистским”, или “научным” подходам.

Если упростить отличия между ними, то главный критерий, разделяющий первые - традиционные подходы от “модернистских”, состоит в следующем: прежние концепции основаны на чисто гуманитарных знаниях, философии, истории, праве, тогда как “модернистские” складывались исходя из междисциплинарных принципов, на основе всех социальных наук и использования в гуманитарных исследованиях методов естественных наук, в первую очередь, количественных. То есть термин “модернизм” обозначает всю ту гамму концептуальных, а главное, методологических подходов и поисков в исследовании международных отношений, которые предприняли многие американские и некоторые ученые других стран примерно с начала - середины 50-х годов с целью преодолеть, как они считали, умозрительность и “ненаучность” традиционных гуманитарных теорий, складывавшихся веками, с помощью методологического инструментария точных наук, в частности, с помощью применения количественных методов. Недаром синонимом “модернизма” в американской литературе употребляется термин “саентизм” (научные теории). Советский исследователь Н.И. Доронина полагала, что хотя “модернистские теории весьма многообразны по своему содержанию, но их всех объединяет структурно-функциональный подход к исследованию международных отношений, предполагающий использование логико-математических средств и новейшей электронно-вычислительной техники” [34]. Как уже было сказано, по нашему мнению, “модернизм” не составляет одного направления, объединенного единой методологией, и, как справедливо считает А.А. Кокошин, “модернистский” подход не следует полностью отождествлять с применением математических методов, с всеобъемлющим количественным анализом объекта изучения” [35]. Широкое их использование, особенно в 60-е годы в американской науке международных отношений, составляет особенность ее развития, но не критерий “модернизма”. Нужно сказать, что количественные методы к тому времени уже применялись в экономике, социальной психологии, социологии и демографии. Социологические теории О. Конта и Э. Дюркгейма, начиная с XIX в., питали идею перенесения их из социологии в другие социальные науки. Решающее же воздействие на формирование новых направлений в изучении международных отношений оказали почти совпавшие по времени и взаимосвязанные появления общей теории систем, принципы которой были изложены в 30-е годы Л. фон Берталанффи, и кибернетики. Они дали мощный импульс бихевиористике (от английского слова behaviourилиbehavior- поведение) [36], т. е. исследованиям поведения на индивидуальном, коллективном и общественном уровнях путем измерений его. Предпосылки бурного развития бихевиористики в 50-е годы, так называемой “бихевиористской революции” в социальных науках, были заложены американскими психологами (Ч. Мерриам, Г. Лассуэлл) в 20-е - 30-е годы, когда они обосновали идею изучения политического поведения в качестве основного предмета исследований политической науки [37].

Основанное на общей теории систем, теории информации и кибернетике, бихевиористское направление стало главенствующим среди “модернистских” в изучении международных отношений. Причем в самом бихевиористском направлении условно можно выделить группы исследователей: 1) оперировавших нематематическими концепциями, в частности, на основе теории структурно-функционального анализа Т. Парсонса и метода системного анализа политики Д. Истона; 2) применявших количественные методы и такие математические теории, как теория игр Дж. фон Неймана или теория информации Н. Винера и У. Росса Эшби (К. Дойч, Л. Сингер, Д. Модельски, А. Рапопорт).

Еще раз подчеркнем, что следует остерегаться жесткой классификации “модернистских” направлений: то был поток различных вариаций, слияние идей и методов точных и гуманитарных знаний, смещение усилий от разработки универсальной теории на основе историко-философских знаний к теории систем и одновременно к эмпирическим исследованиям, основанным на измерении данных, наблюдаемых вне их идеологического или философского значения.

Однако сам отказ от философских взглядов как теоретической базы изучения международных отношений, как считали многие советские международники, на самом деле мог означать обращение к философии “неопозитивизма”. Так или иначе “модернизм” резко отличался от традиционных направлений стремлением к точным, эмпирическим доказательствам.

Один из наиболее видных “модернистов”, являвшийся президентом Американской ассоциации политической науки, К. Дойч таким образом мотивировал обращение к эмпирическим методам: “Современные методы хранения и возвращения информации, электронные компьютеры делают возможным обращение большого объема данных, если мы знаем, что мы хотим с ними сделать, и если мы имеем адекватную политическую теорию, способную помочь формулировать вопросы и интерпретировать получаемые выводы. Компьютеры не могут быть использованы как замена мышления, так же как данные не могут заменить оценки. Но компьютеры могут помочь нам осуществить анализ, который предлагает теории новое мышление. … Доступность больших масс соответствующих данных и компьютерные методы их обработки открывают широкие и глубокие основания для политической теории, в то же время это отличается от теории более широкими и сложными задачами” [38].

Большинство сторонников традиционных подходов во главе с Г. Моргентау отвергали или скептически относились к применению в изучении международных отношений методов, перенимаемых из экономики, социологии и психологии. Хотя ранее в советской научной литературе нередко преуменьшалась разница в методологии между американскими “традиционалистами” и “модернистами”, она была существенной и на первых порах отражала противоположные подходы.

На наш взгляд, о достоинствах и недостатках новых методов верно сказал М. Мерль. Заметив по поводу неприятия их “политическими реалистами”, что “было бы абсурдно оправдывать интеллектуальной традицией нехватку исследовательского инструментария”, который расширяет эти методы, он выражал сомнение в возможности квантифицировать данные о международных отношениях из-за отсутствия многих статистических показателей или ненадежности статистики во многих странах, необъятного масштаба и сложности международной сферы [39]. Попытаемся извлечь из продолжительного спора между “традиционалистами” и “модернистами” наиболее существенные аргументы тех и других: (см.: табл. 1). Несомненно, что аргументы сторонников старых и новых подходов с каждой стороны содержали долю истины. Но на неприятии “модернизма” традиционалистами сказывалось немаловажное объективное обстоятельство: взгляды “реалистов”, ставших ведущей школой традиционных направлений, подтверждались практикой внешней политики США, ибо по существу их же взгляды ее и вдохновляли. Поэтому их реакция в отношении казавшихся им тяжеловатых нагромождений в методологии была вполне объяснимой. Другое дело, что эта реакция противоречила объективной тенденции к интеграции наук, расширению возможностей гуманитарных исследований достижениями естественных наук, их теорий и методик.

Т а б л и ц а 1.

Итак, проследим кратко наиболее существенные этапы формирования американского “модернизма”. Характеризуя новые, “модернистские” подходы в изучении международных отношений, специалисты нередко говорят, что их суть фокусируется в бихевиористских методах, о которых уже упоминалось и которые означали применение методик анализа эмпирических данных, построение различных моделей на основе системных представлений.

2. “ТЕОРИЯ ПОЛЯ” КУИНСИ РАЙТА

Одним из тех, кто стал пионером “модернистских” подходов, был известный историк и социолог Куинси Райт, опубликовавший в 1942 г. двухтомник “Исследование войны”. Специализируясь на изучении войны, К. Райт начал с систематизации всех данных о войнах, произошедших в истории человечества. Затем, основываясь на структурно-функциональном методе анализа, он предложил междисциплинарный подход к изучению международных отношений, который бы сочетал учет эмпирических данных, их обобщение и разработку общей теории, модели, проверяемой приложением к реальности. К. Райт озадачился созданием общей теории международных отношений. Он перечислил 16 дисциплин, необходимых с его точки зрения, чтобы создать научную теорию, так называемую “теорию поля” международных отношений: 1) международная политика, 2) военное искусство, 3) искусство дипломатии, 4) внешняя политика государства, 5) колониальное управление, 6) международные организации, 7) международное право, 8) мировая экономика, 9) международные коммуникации, 10) международное образование, 11) политическая география, 12) политическая демография, 13) технократия, 14) социология, 15) психология, 16) этика международных отношений.

К. Райт считал одной из целей такой “интегрированной” науки способность предвидеть будущее. Он был искренним пацифистом, выступал против “холодной войны”, критиковал внешнюю политику США, в частности вьетнамскую войну.