Рублев в Троицком монастыре

     Жизнь в Троице-Сергиевом монастыре в молодые годы имела для Рублева значение школы нравственного воспитания. Ему предстояло выразить на языке искусства многое из того, что составляло основу морали его наставников, ту самоотверженность, которая называлась   тогда смирением, ту мудрость, которая ценилась в практической жизни, ту человеческую доброту, которая признавалась высшим благом.

     Кто знает, быть может, впоследствии, увидев в произведениях Феофана сильных духом, но разъедаемых внутренними противоречиями праведников, Рублев вспоминал наставления своих собственных учителей хранить в душе своей прежде всего голубиную чистоту, ценить простодушие выше книжной мудрости. Впрочем, было бы неверно считать, что русским людям в то время были недоступны глубины философской мысли. Монахи были книголюбами. В монастырях имелись книгохранилища. В них усердно переписывали и переводили древние рукописи. Здесь изучали и толковали отцов церкви, и через них приобщались к основам греческой философии. Это помогло Андрею Рублеву не ограничиться ролью иконописца-исполнителя, послушного переводчика на язык искусства церковных учений.

     В лице Рублева выступил художник, который средствами искусства выражал идеи, выработанные им на основе собственного жизненного опыта, идеи, которыми он во многом опережал свой век и своих современников. Можно не сомневаться в том, что в своих исканиях Рублев находил поддержку среди образованных людей своего времени. Преемники Сергия во многом следовали за ним, но они уже были образованы по книжному, более учеными.