Послесловие

В 1789-м году поднимается брожение в Париже; оно растет, разливается и выражается движением народов с запада на восток. Несколько раз движение это направляется на восток, приходит в столкновение с противодвижением с востока на запад; в 12-м году оно доходит до своего крайнего предела – Москвы, и, с замечательной симметрией, совершается противодвижение с востока на запад, точно так же, как и в первом движении, увлекая за собой серединные народы. Обратное движение доходит до точки исхода движения на западе – до Парижа, и затихает.

В этот двадцатилетний период времени огромное количество полей не паханы; дома сожжены; торговля переменяет направление; миллионы людей беднеют, богатеют, переселяются, и миллионы людей-христиан, исповедующих законы любви ближнего, убивают друг друга.

Что такое все это значит? Отчего произошло это? Что заставляло этих людей сжигать дома и убивать себе подобных?

Лев Толстой. “Война и мир”. Эпилог.

Терзаемый “простодушными” вопросами, неистощимый гений Толстого не находил иного ответа, кроме понятия “силы, равной всему движению народов”, и управляемой властью. Но что такое власть, приводящая в движение народы? “Так же как золото только тогда золото, когда оно может быть потреблено не для одной мены, а и для дела, так же и общие историки только тогда будут золотом, когда они будут в силах ответить на существенный вопрос истории: что такое власть?” – заключал “Войну и мир” великий писатель.

Почему одни мыслители считали силу “способом существования глупости” (Эразм), а другие принимали насилие как зло неизбежное и даже как нечто естественное, более того – необходимое? Имена Канта и Гегеля, двух великих европейцев, венчают достижения классической немецкой философии XIX столетия, но один призывал к “вечному миру”, а другой говорил о “высоком значении” войны, “сохраняющей нравственное здоровье народов”. И если далеко не все философы и политические писатели видели в войне зло очевидное, то правители еще менее склонны были останавливаться перед применением насилия ради “высших” государственных целей, которые “философ войны” К. фон Клаузевиц ясно определил как цели самой политики государства. В агрессиях ли, в справедливой ли оборонительной борьбе политические цели войны неизменно предполагают сохранение, укрепление либо возникновение государственной власти.

В мировом сообществе – множество государств и, соответственно, множество властей. Во взаимоотношениях друг с другом национально-государственные власти опираются на силу, военную, экономическую мощь, они используют ее в формах идейного, культурного и все больше – информационного влияния. Сила и власть – понятия сливающиеся. В этом и состоит суть взглядов “политических реалистов”, рассматривающих суверенные государства единственными основными действующими лицами международных отношений. Политические реалисты справедливо считали и считают утопией создание в ближайшем будущем всемирной власти с помощью ООН.

Но взаимозависимость стран, государств, национальных экономик, технологий, научных культур становилась доминирующим фактором современного мирового развитая. Причем в экономической взаимозависимости на мировом уровне утвердилось неравенство между сравнительно немногим числом развитых стран рыночной экономики и большинством развивающихся стран.

Независимо от их принадлежности к тем или иным научным школам практически все исследователи-международники в различной степени, постепенно восприняли представление о государствах как элементах международных систем, составляющих “глобальную” мировую систему.

Учитывая феномен взаимозависимости, “неореалисты”, т.е. последователи “политического реализма”, по-прежнему придерживаются мнения о том, что национальные государства будут и в будущем составлять основу мировой политической структуры.

Их оппоненты, представляющие различные научные направления, (“неолибералы”, “плюралисты”, “функционалисты”) подчеркивают возрастающее значение транснациональных связей, международных неправительственных организаций, а многие из них вообще полагают, что реальные, в особенности международные экономические процессы уже не управляются правительствами.

Идея взаимозависимости мира возникла много столетий назад. В начале XVIII века французский аббат-миротворец де Сен-Пьер писал об “общих интересах” человечества. Совсем недавно идея “общечеловеческих ценностей” предлагалась М. Горбачевым международному сообществу под лозунгом “нового мышления” в ядерную эпоху. Политика “нового мышления” привела к тому, что человечество избавилось от военно-политического противостояния сверхдержав путем разрушения одной из них. Первому и последнему президенту СССР была присуждена Нобелевская премия мира. М. Горбачев встал в ряд нобелевских лауреатов-миротворцев, в число которых до него вошли президенты США Т. Рузвельт (1906) и основатель Лиги Наций В. Вильсон (1919); французский премьер-министр А. Бриан (1926) и госсекретарь США Ф. Келлог (1929), инициаторы международного пакта, запретившего войну; канцлер ФРГ В. Брандт (1971), А. Д. Сахаров (1975), лидер польской “Солидарности” Л. Валенса (1983), тибетский Далай Лама (1989).

Присуждение Генеральному секретарю Нобелевской премии мира 1990 года будто символизировало окончание эпохи “холодной войны”. Но международные противоречия не ушли вместе с ней в прошлое. Права человека гарантируются “голубыми касками”, но на самом деле они выражают волю сильнейших государств, одержавших победу в “холодной войне”. Как возможно реально обеспечить в равной степени приоритет “общечеловеческих интересов” для всех стран, неравных своими богатствами, уровнем развития, территорией, численностью населения? Наконец, страны различных культур во многом по-разному понимают “общечеловеческие интересы”.

Понятия власти, силы – многозначны. Сила вовсе не всегда есть “способ существования глупости”. Власть национального государства предполагает безопасность своего народа, обеспечение его ресурсами для будущих поколений. Вопреки некоторым представлениям пространство приобретает возрастающую ценность для народов и государств.

В этом смысле судьба России особенна, ибо Россия, уступая другим крупнейшим государствам по многим показателям, остается недосягаемой для них по одному из признаков великой державы: она обладает гигантской, самой обширной государственной территорией. В ней – ее великие ресурсы, сила, потенциал российской мощи, но в ней и препятствие скорому благополучию страны, в ней источник проблем национальной безопасности.

Международные исследования в условиях сегодняшней России – это научная дисциплина, которой не только предстоит вполне освоить “классический” мировой опыт, но и ответить на множество вопросов, поставленных роспуском Советского Союза.

105