5. Критический анализ международной политики г. Киссинджера с. Хоффманом

Уже упоминалось о том, что в дискуссиях между “реалистами” и “модернистами” с самого начала присутствовал вопрос о структуре международных отношений и факторах, обусловливающих их развитие. “Реалисты” придерживались традиционного понимания международных отношений как межгосударственных, “модернисты” обратили внимание на негосударственный фактор, т.е. международные организации, транснациональные корпорации и т.д., роль которых по сравнению с государствами была второстепенна, что подкрепляло аргументы “реалистов”.

Но эволюция международных отношений к началу 70-х годов характеризовалась резко возросшим числом международных неправительственных организаций и транснациональных корпораций (см. приложение 1). Подчеркивая их роль, оппоненты “реалистов” доказывали тезисы об эволюции международных сообществ к ослаблению межгосударственной структуры. За работы по исследованию феноменов взаимозависимости в современном мире Г. Мюрдаль (Швеция) и Ф. фон Хайек (Великобритания) в 1974 г. получили Нобелевскую премию по экономике.

“Реалисты”, со своей стороны, обращали внимание на неэффективность ООН и подчеркивали возвышение новых государственных центров силы. Таким образом, соперничали “классический”, “государственно-центричный” взгляд на международные отношения и новый, “транснациональный”. Сторонники новых взглядов, как правило, разделяют концепции, которые отражают объективный процесс растущей взаимозависимости в мире.

Например, французский социолог-международник М. Мерль высказал предположение, что “явление взаимозависимости означает переход старого международного сообщества к современному, которое характеризуется двумя основными факторами: 1) “закрытие пространства” (т.е. как бы сужение географической сферы в результате расширения масштабов человеческой деятельности и прогресса средств транспорта и коммуникаций), 2) завершение правительственной монополии на внешние сношения”.

Тем самым М. Мерль, как и ряд других сторонников концепции “взаимозависимости”, отмечал объективно происходившие процессы, но как бы забегал вперед, нередко преувеличивая значение и скорость развития тенденций к формированию транснациональной структуры мирового сообщества. Спокойный взгляд со стороны на дискуссии “реалистов” и тех, кто доказывает возрастающее воздействие взаимозависимости на международные отношения, приводит к выводу, что:

1) усиливающаяся взаимозависимость формирует условия, делающие возможным (а с точки зрения экологических и социально-экономических противоречий в мире необходимым) изменение существующей межгосударственной структуры взаимоотношений;

2) государственная структура остается основой международных отношений, хотя в ней происходят изменения в соотношениях как между уровнями силы (военным и экономическим), так и между центрами силы, что меняет характер противоречий.

Таким образом, получается, что как у “реалистов”, так и у их оппонентов находятся весомые аргументы для подтверждения своих концепций. Заметим, что эволюция международных отношений в последние десятилетия, отражающая относительное возрастание международной взаимозависимости и негосударственных акторов, оказала влияние на “реалистов” и вызвала появление тенденции “неореализма”, или “структурного реализма”, о чем будет сказано далее. Хотя некоторые международники считают, что по-прежнему существует лишь школа политического “реализма”, адаптирующая свои взгляды в соответствии с эпохой. Так или иначе, плодотворным для понимания современных международных отношений становится подход, преодолевающий схематизм той или иной системы взглядов.

Примером может служить критический анализ международной политики США профессором Гарвардского университета С. Хоффманом. Весьма условно определяются его методологические позиции: советские авторы оценивали его и как “реалиста”, и как “модерниста” – последователя М. Каплана, а по классификации американского международника Б. Рассета С. Хоффман принадлежит к школе “исторической социологии”. По нашему мнению, взгляды Хоффмана скорее выражают неолиберальный подход. Во всяком случае, С. Хоффман признан повсюду как один из лучших аналитиков-международников.

В работе “Приоритет мирового порядка. Американская внешняя политика начиная с времен холодной войны” он подверг убедительной критике внешнюю политику Г. Киссинджера, показав пределы “реализма” в современных условиях. Г. Киссинджер, как известно, исходил из концепции трехполюсного баланса сил (СССР - США - Китай) как определяющей центросиловой сферы современного мира. В соответствии с весьма простой схемой “баланса сил” он считал, что безопасность США (и в его понимании – международная безопасность) могла быть обеспечена за счет уравновешивания советской мощи меньшей китайской мощью, не представлявшей сравнимой с СССР угрозы для США, при одновременной переориентации американской политики “сдерживания” в отношении Советского Союза от конфронтации к “сдерживанию путем переговоров”.

Такова в самом простом виде концепция Г. Киссинджера, предпочитавшего прагматизм чрезмерной щепетильности в отношении идеалов американской внешней политики, за что его критиковали соперники- демократы. С. Хоффман считает успехом Г. Киссинджера то, что он покончил с “параноидным” стилем политики “холодной войны” и на деле признал “законность существования СССР”. Но ограниченность и бесперспективность его политики “реализма” обусловливалась тем, замечает С. Хоффман, что Г. Киссинджер “стремился использовать прошлое в качестве нормативной модели мировой политики”, в то время как мировая система радикально изменилась.

Согласно логике рассуждений С. Хоффмана, мировая система изменилась дважды: в результате появления социалистической супердержавы и формирования мировой биполярной системы, а затем в результате углубления процессов экономической и социально-политической взаимозависимости в мире.

С точки зрения условий функционирования классической системы “баланса сил”, говорит С. Хоффман, необходимо 5-6 полюсов (напомним, что М. Каплан называл 5), в то время как система, сложившаяся после Второй мировой войны, была биполярна, так как Китай является “потенциальной сверхдержавой” и не составляет третьего полюса силы, а Западная Европа и Япония зависимы в военном отношении от США. Система “баланса” не может быть восстановлена еще и потому, что неприменимость ядерного оружия лишает ее механизма выравнивания сил.

С точки зрения С. Хоффмана, в послевоенной международной системе произошли следующие наиболее крупные изменения, которые он подразделил по уровню и характеру объекта воздействия на пять групп:

1. Изменение состава международных акторов: а) резко возросло число государств; б) появилось множество негосударственных акторов, ставших составными элементами структуры; в) негосударственные акторы поставили под контроль существенную часть ресурсов государств (прежде всего имелись в виду транснациональные корпорации – Г. Н.); г) возрастание числа акторов и дифференциация между ними умножили число международных взаимосвязей и усилили их.

2. Изменение целей государств: а) в мире, где растет взаимозависимость, исчезает традиционное разделение между сферами внутренней и внешней политики, внешняя политика становится полем измерения экономического развития всего мира; б) в то же время происходит разделение сфер человеческой деятельности внутри государств, каждая из которых стремится расшириться за пределы государственных границ; в) в мире растущей взаимозависимости влияния, опосредованные связями различного рода более, чем прямое применение силы, становятся ключевой проблемой международных отношений.

3. Преобразование силы: а) если сила осталась способностью влиять на поведение других, ее природа в современном мире радикально изменилась. В условиях усложнившихся взаимосвязей возросшего числа акторов произошла как бы диффузия, и в результате утратилась автоматическая связь между силой и военной мощью; 6) в условиях взаимозависимости традиционная логика отношений конкуренции между государствами (“я выигрываю, вы проигрываете”) еще сохраняется, но перспективы связаны со стратегией солидарности, сотрудничества, так как негативные последствия развития универсальны и лишь различаются в степени воздействия на все государства.

4. Новые иерархические структуры в международной системе: а) преобразования в природе международных сил воздействовали на международную иерархию, устранив единство иерархии, основанной на военной или военно-политической силе, сложились функциональные иерархии, главенствовать в каждой из которых трудно. Появились “ограничители” силы, которые затрудняют ее использование для достижения цели.

5. Преобразование международной системы в целом: а) международная система впервые в истории сложилась в единую систему, символизируемую Организацией Объединенных Наций; б) в то же время сохраняется биполярная дипломатика – стратегическая сфера, но обе супердержавы вынуждены вступать в другие иерархические связи, где их военная сила не оказывает решающего влияния; в) при сохранении силовых отношений между государствами манипуляция с помощью взаимозависимости становится стратегическим средством (например, изменения цен на нефть, ограничение экспорта природного сырья, операции с внешними займами и долгами).

“Игры на взаимозависимости”, как называет эти стратегические средства С. Хоффман, благоприятствуют, по его мнению, Соединенным Штатам, поскольку они контролируют огромную часть экономического потенциала во всем мире. Тем не менее, драма американцев заключается в том, что они не могут осознать, что Америка всего лишь одна из великих держав.

С его точки зрения, “американская дилемма” состоит в следующем: “В настоящий момент американцы оказались между двумя огнями. За рубежом мощь Америки обеспечивает им огромное влияние, и ни в какой существенной сфере ни одна проблема не может быть решена без ее участия и ее конкретной поддержки. И однако, американская гегемония завершилась. … К нашему великому разочарованию, нам бросают прямой вызов не только противники-коммунисты, но также часто и государства, чьи экономические и военные средства обязаны нашей мощи”.

Напомним, что работа была написана в годы, когда СССР и США рядом соглашений и договоров закрепили примерный военно-стратегический паритет. Вьетнамская война показала, что путь конфронтации, основанный на идее “превосходства” США, завел американскую политику в тупик, – считает С. Хоффман. Он соглашался с мнением. Г. Моргентау о том, что “международная стабильность недостижима, когда она основывается на политике, отождествляющей нестабильность и коммунизм и вынужденной в силу данной логики подавлять всякое народное недовольство во имя антикоммунизма и тем самым сворачивать реформистские устремления, что приводит к тирании, как последнему средству политики, первым принципом которой является стабильность”.

В заключении книги С. Хоффман пришел к следующим выводам:

1. США должны осознать, что внешняя политика, отождествляющая американские интересы с мировыми, бесперспективна.

2. Возврат к изоляционизму чреват тяжелыми последствиями для мировой системы.

3. Решающими факторами мировой политики являются обладание ядерным оружием и экономическая взаимозависимость.

4. Взаимозависимость необратима, но ее нерегулируемое развитие способно вызвать новые противоречия.

С. Хоффман не предлагал малореальное в ближайшем будущем создание “мирового правительства”. Он предлагал поэтапно двигаться к “коллективному планированию” на мировом уровне путем “совместных политик на центральном и региональном уровнях” с помощью укрепления многосторонних форм сотрудничества.

Внешняя политика США в 80-е годы не следовала рекомендациям С. Хоффмана. Ее ведущей концепцией стал силовой глобализм, продемонстрировавший прочную связь американской внешнеполитической практики со школой “политического реализма”. Причем силовой глобализм 80-х годов менее соответствовал эволюции взглядов Г. Моргентау, чем традициям правого крыла школы “реалистов” (Р. Страус-Хюпе). В 80-е годы известным выразителем этих взглядов стал 3. Бжезинский. Силовой глобализм США в этот период объяснялся как внутренними, так и внешними факторами, которые провоцировали конфронтационный американский курс. Но вывод С. Хоффмана относительно бесперспективности исключительных ставок на силу во взаимозависимом мире представляется верным.