3.1.Международный опыт организации протокольных служб.

Профессионализация протокольной деятельности имеет давнюю историю. Достаточно вспомнить традицию гостеприимства в античной Греции – «проксению», реализация которой по отношению к иностранцам поручалась конкретным лицам. В античном Риме за урегулирование споров между племенами и союзами отвечала коллегия жрецов-«фециалов». Жрецами был разработан достаточно сложный церемониал заключения мира, объявления войны, ведения переговоров. В Риме более позднего, классического периода уже существовала специальная должность магистра церемониала, обеспечивающего установленный порядок приема иностранных послов.

Расцвет протокольной профессионализации пришелся на время укрепления абсолютизма. Заданные стандарты и каноны поведения при дворах монархов приобрели в ту пору характер законов, нарушение которых считалось преступлением. Вместе с тем сложные, часто запутанные протокольно-этикетные правила, церемониалы и многочисленную атрибутику без специального обучения усвоить было невозможно. Поэтому любые этикетные ситуации, в том числе и в рамках международных контактов, сопровождал штат профессионалов: специальные должностные лица контролировали соблюдение правил протокола и этикета. Эти функции при дворах европейских монархов исполняли обычно представители высшей аристократии, даже когда речь шла о таких забавных должностях, как «ординарный хранитель галстуков короля» или «капитан комнатных собачек» (Людовик XIV, Франция). В царской России должность церемониймейстера в табели о рангах соответствовала высокому 5-му классу (статский советник). Церемониалом встречи монарха с иностранными послами в Речи Посполитой руководил маршалок земский. (Маршал Королевского протокола при дворе королевы Великобритании и сегодня имеет высокое воинское звание генерал-лейтенанта).

Высокий официальный статус названных должностных лиц убедительно свидетельствует о том, что организационному обеспечению государственного протокола издревле придавалось большое значение. Поскольку до начала XX века внешние сношения были прерогативой, главным образом, царствующих дворов (в 1900 г. в Европе было три республики: Франция, Швейцария и Сан-Марина), на придворные протокольные службы возлагались также функции протокольного обеспечения международных контактов.

Бурный XX век внес свои коррективы в эту область государственной службы, но не изменил ее традиционно значимой роли. Более того, в силу общей демократизации международных отношений, вовлечения в сферу международного общения новых субъектов (партийных и парламентских структур, экономических, научных, культурных институтов) масштаб задач, стоящих перед национальными протокольными службами, неизмеримо вырос, а следовательно, возникла необходимость их организационного укрепления.

Сложившаяся в настоящее время в мире практика построения служб государственного протокола характеризуется большей или меньшей их централизацией, наличием или отсутствием главного координирующего органа. Наличие такого органа позволяет проводить единую государственную политику в протокольном обеспечении международных контактов должностных лиц различных ветвей власти.

Во Франции, например, это протокольный департамент КЭ до ОРСЭ – МИДа Французской Республики. Департамент одновременно обслуживает президента. Его директор сопровождает главу государства во всех поездках за границу. К услугам протокольной службы внешнеполитического ведомства прибегают все министерства и даже частные лица, когда речь идет о приеме ими иностранных высокопоставленных лиц. В подчинении у главы департамента находится ряд отделов, в том числе отдел церемониалов.

В Италии декретом Президента страны учреждена должность шефа протокола Республики, в обязанности которого входит протокольное обеспечение международной деятельности высших должностных лиц государства. Шефу протокола предоставлены широкие полномочия по установлению и поддержанию контактов с главами государств и правительств и заинтересованными ведомствами других стран.

Однако, в мире, в том числе и в большинстве монархий, гораздо большее распространение получила иная модель организации протокольных служб. Она основана на рассредоточении функций протокольного обеспечения среди различных структур, создаваемых на всех уровнях власти – в канцеляриях монархов, аппаратах парламентов и президентов, кабинетах министров, а в федеративных государствах – и в субъектах федераций. Такой подход соответствует принципу разделения функций и компетенции ветвей власти, позволяет в повседневной работе лучше учитывать специфику стоящих перед ними задач. Так, в ФРГ действуют протокольные службы федерального президента, канцлера, бундестага, МИДа и других министерств, а также протокольные службы земель. Правда, при этом нормативными документами специально оговорен порядок их взаимодействия при обеспечении протокольных мероприятий на высшем уровне. Этот же принцип лежит в построении протокольных служб США, Великобритании, Японии, Швеции.

Оба подхода (различия между ними бывают достаточно условными) к организационному построению служб государственного протокола имеют свои неоспоримые достоинства, подтвержденные многолетней международной практикой. Выбор в пользу одного из них бывает продиктован различными факторами: формой государственного правления, национальными традициями, особенностями протокольной иерархии и т. д.

Перед молодыми государствами, образовавшимися на постсоветском пространстве после распада СССР, также встала проблема создания национальных служб протокола. В наследство от СССР им в качестве возможного образца осталась модель протокольной службы с ярко выраженной централизацией протокольных функций в рамках соответствующего подразделения Министерства иностранных дел (пресловутый одиннадцатый этаж здания на Смоленской площади). Эта модель соответствовала тогдашней идеологии централизации всей общественно-политической жизни государства, в том числе и его международных связей. Советские учреждения и граждане имели право вступать в контакт с иностранцами (обычно это было обязанностью заместителя секретаря парткома по идеологии) лишь через Министерство иностранных дел и только по вопросам компетенции Министерства внешней торговли – по каналам последнего. Известный советский дипломат В. Корягин в своих мемуарах «Дипломатическая жизнь за кулисами и на сцене» (М., 1994) вспоминает как курьез официальную переписку работников МИДа от имени орнитологических обществ с посольством Дании по вопросу стерилизации канареек.

Конечно, говорить о полной самостоятельности протокольного отдела МИДа СССР в обеспечении международных связей не приходится. Принципиальные решения по вопросам протокола на высшем и высоком уровне, естественно, принимались в аппарате ЦК КПСС. МИД выступал их единоличным исполнителем. При этом в условиях вовлечения в международные контакты многочисленных советских ведомств, учреждений, организаций, массы неподготовленных людей протокольный отдел как бы стоял на страже соблюдения норм и правил международного общения. Входившие в его штат карьерные дипломаты, хорошо знакомые с международным опытом организации работы подобных служб, в рамках общественно-политических реалий того времени профессионально обеспечивали единую государственную политику в протоколе международных контактов.