4. Слаборазвитые страны

В настоящее время число наиболее слаборазвитых стран увеличилось с 32 /в 1981 году/ до 49. Из них 34 находятся к югу от Сахары. В этих государствах проживают 630 млн человек. У более половины населения ежедневные расходы на жизнь не превышают 1 доллара. 43 процента жителей не имеют чистой питьевой воды. Половина населения -- неграмотные люди. Средняя продолжительность жизни в наиболее слаборазвитых странах составляет лишь 51 год наиболее высокий уровень концентрации массовой бедности и нищеты - в Тропической Африке. Здесь сосредоточено 1/3 наименее развитых государств мира (Буркина Фасо, Нигер, Мали, Судан, Чад, ЦАР, Эфиопия и др.), в которых национальный продукт на душу населения - около 200 долларов в год, доля обрабатывающей промышленности в национальном доходе -до 10%, коэффициент грамотности населения в возрасте старше 15 лет - до 20%. В одном ряду с этими странами стоят некоторые азиатские страны (Афганистан, Бангладеш и др.) и отдельные страны Океании.

Данная совокупность государств также не является однородной. Среди них можно выделить страны с традиционной экономикой, расположенные преимущественно в Азии и Океании, страны с постколониальной экономикой, расположенные, главным образом, в Африке, и «государства-самоубийцы».

Выводы, которые можно сделать из рассмотрения экономического содержания понятия “слаборазвитость”, состоят в следующем:

1. Слаборазвитость является основной чертой всех развивавшихся стран. Она служит системообразующим фактором этой группы стран;

2. Поскольку группа развивавшихся стран является органической частью мировой системы хозяйства, то есть ее подсистемой, то, есть, слаборазвитость как характерная черта этой подсистемы не может не оказывать влияния на развитие всего мирового сообщества;

3. Слаборазвитость перестала быть специфической проблемой развивающихся стран. Она по всем своим характеристикам – общечеловеческая проблема. Слаборазвитость содержит в себе наиболее острые глобальные проблемы мирового сообщества: продовольственную, демографическую • экологическую, энергетическую, вероятность войны с использованием средств массового уничтожения и др.;

4. Сложность решения проблемы слаборазвитости, представляющей собой систему условий, а которую входят факторы не только экономического, но и социального, политического, традиционно национального характера. При этом каждая из развивающихся стран уникальна “характеризуется “своей собственной слаборазвитостью”. Практика показала, что рекомендуемые различными международными организациями программы развития для слаборазвитых стран оказывается неосуществимым, поскольку эти программы не имеют приписываемого им универсального характеру в силу сложности и многоликости понятия “слаборазвитость”.

5. Признавая наличие объективной тенденции к неравномерности в экономическом развитии стран в рамках мировой системы хозяйства, следует признать стремление к практической реализации тезиса о выравнивании их экономического развития в целом утопичным. Даже при постижении развивающимися странами существенных успехов в темпах и эффективности экономического роста различия в качестве жизни между странами “третьего мира” и развитыми странами или Западом, несомненно, останутся. Именно национальными особенностями в образе жизни, культуре, искусстве, национальных традициях, историческом развитии и состоит привлекательность каждой страны как неотъемлемого элемента мировой системы.

Универсальной, программой преодоления отсталости нет и не может быть. Страны, составляющие развивающуюся подсистему, различны не только по степени бедности. Они уникальны своей цивилизацией, социокультурным своеобразием. Стремление к реализации универсальных программ преодоления слаборазвитости привело бы к уничтожению неповторимости национальных культур, от чего весь мир стал бы беднее духовно. Вместе с тем обобщение опыта развития Японии, новых индустриальных стран, Китая, стран Латинской Америки, вырвавшихся в большей или меньшей мере из экономической отсталости, позволяет прийти к некоторым выводам, полезным как для других развивающихся стран, так и для мирового сообщества в целом.

Как бы отрицательно ни относились к темпам экономического роста, отдавая предпочтение “качеству жизни” в сравнении с темпами роста экономики, последние остаются единственным средством для преодоления экономической отсталости. Экономика просто не имеет других путей для радикального решения социальных задач, повышения доходов и потребления основной массы населения. Экономически развитые страны, постигшие высокого уровня потребления, могут ставить перед собой задачи стабилизации или даже замедления темпа экономического роста в целях повышения качества жизни и улучшения экологической среды. Для многих развивающихся стран стоят задачи создания огромного количества рабочих мест и решения проблем элементарного питания. Как показывает статистика, все страны, вышедшие в группу “развитых” в общем числе развивающихся, достигли экономических успехами за счет высоких темпов экономического роста а течение продолжительного времени.

Достижение высоких темпов экономического роста для всех без исключения развивающихся стран, достигших экономического успеха, являлось приоритетной целью.

Япония, Южная Корея, Тайвань, а позднее Китай избрали модель сбалансированности роста. Под моделью сбалансированного роста понимается:

последовательный переход в развитии от сельского хозяйства к легкой промышленности, к тяжелой промышленности, к точным технологиям;

переход от трудоемкого к капитальному, а затем – наукоемкому производству;

переход от политики импортозамещения к политике экспортной экспансии.

стимулирование рыночных отношений.

Неэффективность модели несбалансированного экономического роста под которой понимается: 1. приоритетное развитие тяжелой промышленности за счет сельского хозяйства и легкой промышленности; 2. ориентация на капиталоемкое развитие; 3. развитие в режиме импортозамещения; 4. подавление рыночных отношений, особенно очевидна при сравнении двух стран, одинаково разоренных войной, одной культуры и национальной принадлежности – Южной и Северной Кореи. Все экономисты, исследующие факторы экономического роста Японии, новых индустриальных стран, указывают на два основных, характерных для всей этой группы: научно-технический прогресс и эффективная экономическая политика государства.

Обеспечить экономический подъем в стране сегодня невозможно без эффективной реализации мировых достижений научно-технического прогресса. Для успешного решения проблемы научно-технического прогресса необходимы как минимум два предварительных условия:

наличие хорошо обоснованной государственной программы развития научно-технического прогресса и механизма ее реализации;

повышение образовательного уровня всего населения, без чего невозможно эффективное использование современной сложной и дорогостоящей техники.

По мере укрепления рыночной экономики, создания рыночной инфраструктуры государство постепенно уменьшает воздействие на экономику, уступая инициативу рыночным механизмам и частному сектору хозяйства.

Однако успех государственного регулирования в начальные периоды реформирования обоснованной стратегией развития страны, а также выработкой механизмов реализации этой стратегии.

При экономически малограмотном вмешательстве государства в экономику на любых этапах ее реформирования вред велик и его последствия трудно предсказуемы.

Заглядывая в будущее развивающихся стран, некоторые экономисты-эксперты ожидают в ближайшие два с половиной десятилетия (по 2020) определенного прироста доли этих стран в мировом хозяйстве и международной торговле. Однако их взгляды на уменьшение разрыва в уровнях экономического развития между центром и периферией мирового хозяйства весьма пессимистичны. Дело прежде всего заключается в том, что разрыв исчисляется двухзначными цифрами. Кроме того, для ускорения экономического роста развивающиеся страны нуждаются в притоке иностранного капитала и технологии. Но нынешняя тенденция в развитии указанных процессов складывается не в пользу периферии, и эта тенденция вряд ли изменится. Анализ экономического развития стран “третьего мира” последних лет показывает, что процесс их расслоения продолжается. Ряд развивающихся стран благодаря быстрому экономическому росту в начале 90-х годов вошли в группу развитых, другие вплотную к ней приблизились. В то же время десятки развивающихся стран деградировали, будучи неспособными воспринимать перемены, навязываемые извне, противостоять внешним формам конкуренции диктуемым мировой системой..

Самая низкая младенческая смертность в группе наблюдается в тихоокеанском островном государстве Соломоновы острова – 80 место в мире, 21,29 ‰, однако этот уровень не соответствует положению дел среди данных стран, следующей по величине коэффициент также у островного, но африканского государства Сан-Томе и Принсипи – 43,11 ‰, 119 место в мире. Последнее место уже целый ряд лет занимает Ангола, в середине 2005 года уровень младенческой смертности здесь был 187,49 ‰.

Структура экономики стран данной группы отличается большим разнообразием, общим является лишь низкая эффективность всех отраслей. Практически все эти страны пережили период колониальной зависимости, однако экономические последствия данного периода не одинаково проявляются в разных государствах.

Особенностью стран с традиционной экономикой является ее относительная однородность. Низкая эффективность здесь объясняется отсталостью производства и невысокими темпами развития. Среди них также можно выделить две группы государств.

Первую составляют азиатские государства с традиционной экономикой (Бангладеш, Бутан, Лаос, Мьянма, Непал). Все эти страны были обращены в колонии, будучи сложившимися государствами с богатой историей и культурой. Годы колониального управления дали некоторый импульс их экономическому развитию, однако принципиально не изменили ни национальную экономическую культуру, ни традиции в области хозяйствования. После освобождения колониальное наследство стало лишь дополнением к традиционной экономике этих стран, которая обеспечивает удовлетворение потребностей местного населения хоть и на низком, но приемлемом по традиционным местным представлениям, уровне. Главные причины их экономической отсталости лежат в области религии и культуры, которые не поощряют стремление к материальному благополучию или политические амбиции.

Островные государства Океании с традиционной экономикой (Вануату, Папуа − Новая Гвинея, Соломоновы Острова, Кирибати) до колонизации находились на стадии формирования племенных союзов или на более ранних ступенях развития общества. Однако европейские державы в этой части своих империй не нуждались в промышленности, а потому после их ухода экономика островов вернулась к полунатуральным формам, позволяющим в условиях благоприятного тропического климата обеспечить немногочисленному населению выживание на устраивающем их уровне. В этой группе лишь Папуа – Новая Гвинея имеет разрабатываемые запасы полезных ископаемых (металлы и нефть), и потому доля промышленной продукции в ее ВВП составляла в 2005 году 34,7 %, у Вануату она составляла 12 %, у Соломоновых островов 14, у Кирибати – 7 %.

Экономика Африки до европейской экспансии на континент являла собой набор хозяйственных укладов от собирательства и охоты до мотыжного земледелия и общинного скотоводства. Отделение ремесла от сельского хозяйства произошло лишь в некоторых наиболее развитых регионах. Здесь же начали формироваться устойчивые племенные союзы. На остальных территориях в обществе выделялись вожди и шаманы, социальное деление основной части племени происходило по половозрастным, а не по профессиональным и имущественным признакам. В некоторых областях континента господствовал матриархат, что характерно для ранних стадий родоплеменных отношений. Орудия труда и жилища были примитивными, сельское хозяйство обеспечивало лишь внутренние потребности общины. Торговля носила случайный, зачаточный характер. Тропическая область и саванна населялись охотниками и собирателями, здесь не было даже земледелия или скотоводства.

Первой отраслью, которую начали развивать европейские колонизаторы, была работорговля. Вслед за ней начали вывозиться различные тропические растения, прежде всего, ценные породы дерева. Затем настала очередь добывающей промышленности и плантационного земледелия (кофе, хлопок). В настоящее время практически во всех африканских странах соседствуют два сектора: более или менее современный промышленный и архаичный сельскохозяйственный. Из отраслей промышленности наиболее современными являются добыча и переработка сырья. Африка имеет большие запасы многих видов рудных полезных ископаемых, в том числе, золота, алмазов, металлов платиновой группы и т.д.

Самые развитые африканские страны этой группы, как, впрочем, и те, которые входят в число индустриальных и индустриально-аграрных стран, такие, как Экваториальная Гвинея (ВВП на душу населения 2700 $, 97 место в мире из 117), Гана (ВВП на душу населения 2300 $, 100 место в мире из 117) и т.п., большую часть ВВП производят именно в добывающих отраслях. Как это ни парадоксально, но Экваториальная Гвинея была в 2004 году, по-видимому, самой индустриальной страной мира. Доля продукции промышленности, основанной на добыче нефти, в ее ВВП составляла 95,7 %.

Обрабатывающая промышленность, не связанная с добывающей, практически нигде на континенте не получила существенного развития. Она представляет собой остатки колониальной собственности, предприятия тяжелой промышленности и энергетики, построенные государствами просоветской ориентации при содействии социалистических стран, мелкие полукустарные фабрики и заводы легкой и пищевой промышленности. Сельское хозяйство остается низкопродуктивным. Так, например, в Замбии в сельском хозяйстве занято 85 % населения, а доля его продукции в ВВП составляет около 15 %.

Подобное положение приводит к продовольственным кризисам в тех странах, в которых развивается процесс урбанизации, а экспортный потенциал достаточно низок. Здесь отвлечение населения из сельского хозяйства не компенсируется ни повышением товарности и производительности аграрного сектора, ни массовыми закупками продовольствия на средства от экспорта. В результате этого, любые природные или социальные явления, снижающие уровень производства продуктов питания, такие как засухи, неурожаи, этнические конфликты и т.п. порождают массовый голод.

Существуют разные точки зрения на то, по каким путям должно идти дальнейшее развитие африканского социума. Тем не менее, наиболее распространенными являются две: идея панафриканизма и идея индустриализации. Идея панафриканизма зародилась на африканском континенте еще в колониальный период. Она состоит в том, что африканские страны смогут вырваться из бедности и отсталости, объединив свои усилия. В русле этой теории в Африке были созданы многочисленные региональные и общеафриканские организации и интеграционные союзы, такие как Африканский банк развития, Организация Африканского единства, Экономическое сообщество Западноафриканских государств и т.д., но значительного влияния на экономическое развитие континента они не оказали. Это естественно, т.к. в Африке господствует племенное самосознание, и даже проблема мирного сосуществования и сотрудничества различных племен в рамках отдельных государств еще далека от решения.

Альтернативой панафриканизму является идея ответственности, которую должны взять на себя бывшие колониальные державы за нынешнее положение на континенте. Следствием признания этой ответственности должна стать экономическая помощь и инвестиции, которые позволят африканским странам провести модернизацию экономики и решить проблему отсталости и голода. Эта идея имеет сторонников как в Африке, так и на Западе. Однако до настоящего времени шаги, предпринимаемые в этом направлении, не приводили к качественным изменениям в экономке стран континента.

Африканский исследователь Клод Аке видит причины экономической отсталости африканских государств в жесткости международного разделения труда, закрепляющего сырьевую специализацию Африки, в отсутствии доступа к передовым технологиям, в узости внутреннего рынка. Узость же рынка он объясняет узостью ресурсной базы, эгоизмом инвесторов, не желающих рисковать, вкладывая капитал в новые отрасли, и наследием колониализма, порождающим зависимость развития. Таким образом, автор выводит причины неразвитости африканской экономики в область внешних по отношению к устройству африканского общества условий. Многочисленные конфликты, не угасающие на континенте, автор объясняет особой остротой классовых противоречий.

Представляется несостоятельными попытки объяснить нынешнее состояние африканского общества некими внешними объективными обстоятельствами природного и исторического характера. Целый ряд африканских стран богат населением и природными ресурсами. Опыт ЮАР показывает, что и в постколониальной Африке можно создать современную экономику. Возникает предположение, что африканское общество просто не готово к строительству полноценной современной экономики, и никакие внешние силы не способны изменить ситуацию, пока внутри местного социума не сложатся необходимые условия для цивилизационного строительства.

В качестве подтверждения можно привести историю Эфиопии, которая находилась под влиянием великих цивилизаций со времен Древнего Египта. Царства и княжества образовывались на территории этой страны также с древнейших времен. И тем не менее, в настоящее время Эфиопия ни в экономическом, ни в социальном плане принципиально не отличается от остальной черной Африки.

Исходя из этого, не думается, что Африка сможет решить свои проблемы на пути индустриализации – самостоятельно, или опираясь на помощь развитых стран. На бесперспективность индустриального развития Африки и ее движения по пути догоняющего развития указывают, например, российский исследователь А. Лебедева и немецкий ученый К. фон Бургсдорф. Можно сослаться на опыт государств Карибского бассейна и Океании. Будучи первоначально аграрной и индустриально-аграрной периферией Запада, эти регионы явили ряд стран, сумевших создать самобытную рекреационно-финансовую систему хозяйствования, позволившую им достичь немалых успехов в экономической и социальной областях. Представляет интерес и предложение А. Неклессы создать на территории тропической Африки мировой заповедник, банк биологических видов, хотя, безусловно, должны быть и другие, более адекватные реальности пути адаптации Африки к современности.

«Страны-самоубийцы». Среди беднейших стран выделяется довольно большая группа, включающая около 10 государств, бедственное экономическое положение которых усугубляется постоянными внутренними или (и) внешними войнами, разрушающими и искажающими экономику. Следует отметить, что наличие вооруженной оппозиции, ведущей войну с официальной властью на протяжении многих лет, частые государственные перевороты, сопровождающиеся локальными боевыми действиями, затяжные пограничные конфликты до сих пор не являются особенной редкостью также в Азии и Латинской Америке. Однако подобные разрушительные факторы имеют ограниченный характер и не приводят к полной деградации экономики. В Африке же можно наблюдать совершенно иной уровень разрушительного воздействия вооруженных конфликтов на национальное хозяйство.

Проблема состоит в том, что для африканской политической жизни характерно такое явление как трайбализм, т.е. господство племенного сознания в политической и общественной жизни. Там, где трайбализм имеет особенно глубокие корни, например, в Руанде, или там, где различные политические партии находят поддержку у различных племен и племенных союзов, как в Анголе или Афганистане, единственной неафриконской «стране-самоубийце», вся государственная и военная машина используется политическими деятелями, прежде всего в интересах собственного племени. Именно из членов племени или племенного союза формируется армия, полиция и чиновничий корпус, а на ключевые посты в государстве назначаются люди, связанные с его главой родственными или дружественными связями. Рано или поздно это приводит к межплеменным столкновениям, в ходе которых одни племена обрушивают всю вооруженную мощь государства на другие. Жертвы подобного давления также вынуждены вооружаться и создавать собственную армию. В случае их победы, на ранее доминирующие этнические группы обрушиваются репрессии, что продлевает базу подобного масштабного межплеменного конфликта на неопределенное время.

Следствием подобных перманентных столкновений становится убийство десятков и сотен тысяч людей, разрушение нормальной экономики, огромные военные расходы, голод и гуманитарная катастрофа в масштабах целых стран и регионов. И окончательно погасить подобные конфликты может только приобретение обществом «стран-самоубийц» необходимой социальной зрелости, позволяющей преодолеть племенное сознание и заменить его национальным.

Разумеется, упомянутые показатели не исчерпывают понятие "отсталость". Так, нынешняя бедность многих стран тесно связана с демографическими факторами. Исключительно высокие темпы ежегодного прироста населения в большинстве стран (удвоение населения на протяжении 20-25 лет) "съедают" значительную часть достижений молодых государств. Об отсталости можно и по уровню обслуживания.

Как вы помните, одним из наиболее часто используемых критериев при определении слаборазвитой страны является коэффициент грамотности населения в возрасте старше 15 лет. Если такой коэффициент менее 20%, то считается, что страна принадлежит к наименее развитым. (Нам, привыкшим в последние годы много слышать о нашей бедности, как-то уже в голову не приходит мысль о том, что по доли грамотного населения мы все-таки мало кому уступаем в мире. Об этом факте отечественным пессимистам не следует забывать.)

По данным ЮНЕСКО, на планете более 100 млн детей в возрасте от 6 до II лет не посещает школу. Самое ужасное состоит в том, что эта цифра год от года растет и к 2000 году число детей, не охваченных школой, составило уже 200 млн человек.

Еще хуже обстоит дело со взрослым населением. Каждый четвертый житель планеты неграмотный. Правда, наблюдаются большие контрасты в распределении неграмотных по странам и континентам. Печальный список рекордсменов возглавляет Азия, в которой проживает более 600 млн неграмотных (при этом "первенство" держит Индия). На африканском континенте численность неграмотных меньше (около 170 млн), но не следует забывать, что он менее населенный, чем азиатский. Общая же численность неграмотных в мире (в возрасте старше 15 лет), по данным ЮНЕСКО, составляет около 1 млрд человек.

Любопытно, что число неграмотных женщин в мире заметно превышает число неграмотных мужчин (на целых 200 млн). Особенно четко эта диспропорция проявляется в странах с преобладанием сельского населения: в Йемене -95% женщин неграмотны, в Непале -92%, в Египте - 87% и т.д. Нетрудно догадаться, что подобная ситуация связана с зависимым положением женщин во многих развивающихся странах (прежде всего мусульманских), с вековым мнением, что роль женщины ограничена домашним очагом и что грамота женщине вовсе не обязательна. До последнего времени в таких странах, как Оман, Саудовская Аравия, ОАЭ, светское образование отсутствовало вовсе, а в религиозных школах обучались лишь мальчики - девочки туда не допускались.

Вообще отставание многих мусульманских стран в развитии образования объясняется в значительной степени влиянием именно ислама. Напротив, относительно высокие показатели, характеризующие уровень образования в государствах Латинской Америки, Карибского бассейна, стран Юго-Восточной и Восточной Азии, несомненно объясняются влиянием буддийской, синтоистской и христианской культурной традиции.

С начала 70-х годов многие слаборазвитые страны приступили к осуществлению реформ, направленных на ликвидацию неграмотности. Большое место в них занимает развитие начальной школы в сельской местности, поскольку подавляющая часть населения в этих странах - деревенские жители. Строятся новые школы, улучшаются транспортные условия доставки детей в школу, создаются школы-интернаты и передвижные школы для детей кочевников.

Однако ситуация остается очень сложной. Подавляющее большинство обучающихся читать и писать - грамотные в первом поколении. Классы, как правило, сильно переполнены. На скорую руку подготовленные учителя часто немногим более образованны, чем те, кого они обучают.

Бичом школьной системы здесь являются второгодничество и отсев, достигающий 50%. Дети косяком покидают школу, не успев усвоить азы грамоты, а иногда теряя грамотность через несколько лет.

В условиях ужасающей бедности в десятках стран мира сумма, расходуемая на одного школьника, не только не растет, но уменьшается. По имеющимся сведениям, в наименее развитых странах Африки и Южной Азии на эти цели отводится не более 2 долларов в год против 6 тыс. в промышленно развитых государствах. Вот вам наглядная иллюстрация бедственного положения развивающихся стран, которые, как правило, понимают весь трагизм происходящего, но, увы, ничего сделать не могут.

К сказанному следует добавить, что в настоящее время на нашей планете на каждого солдата ежегодно расходуется до 20 тыс. долларов и всего лишь 350 долларов на обучение одного ребенка.