Сравнительная характеристика форм и методов реализации российской и китайской моделей реформ

Прошло уже около 30 лет с начала экономических реформ в Китае и свыше 15 лет - в России, пришла пора подвести первые итоги. Надо сказать, что сравнение результатов реформ в РФ и в КНР явно не в пользу российской модели. Как отмечалось на XVI съезде КПК (октябрь 2002 г.) в отчетном докладе Цзян Цзэминя, “к концу XX века Китай увеличил производство валового национального продукта в 4 раза”, “преодолел неблагоприятное влияние азиатского финансового кризиса и колебаний мировой экономики”, “жизненный уровень населения страны в целом уже достиг “малого благоденствия” (сяокан шэхуэй), что выражается в росте доходов населения города и деревни, богатом предложении товаров, повышении качества жизни”. Можно по-разному относиться к реформам в Китае, но очевидна одна вещь – в результате реформы экономической системы страна добилась огромных успехов в развитии народного хозяйства. В 1990 г. объем ВВП КНР составлял 60% от ВВП России, через 15 лет это соотношение приняло обратный характер и российский ВВП составляет 60% китайского. В 2000 г. валовой внутренний продукт КНР составил 293% по сравнению с 1989 г., в то время как в России этот показатель составил 57,3%, в Чехии – 94,7%, на Украине – 44,3%, в Польше – 117,8%.

Ядром “китайского чуда”, как, впрочем, и экономических успехов “четырех азиатских драконов” – Гонконга, Тайваня, Сингапура и Республики Корея – стал, прежде всего, отказ от стратегии догоняющего развития, связанной с приоритетным развитием тяжелой промышленности для достижения высоких темпов экономического роста, чтобы догнать и обогнать развитые страны мира – США и страны Западной Европы. Вместо стратегии догоняющего развития Китай по примеру “четырех азиатских драконов” перешел к стратегии сравнительных преимуществ. Практика экономического строительства не только в социалистических странах, но и в ряде развивающихся стран, таких как Индия, Бразилия, Аргентина, Филиппины и другие, показала, что при проведении в жизнь стратегии догоняющего развития экономика не может выйти на стабильные и высокие темпы роста из-за того, что производство не может выйти на границу предельных производственных возможностей. В то же время, опыт Японии и четырех “азиатских драконов” свидетельствует о том, что стратегия сравнительных преимуществ позволяет развивающимся странам выйти на границу предельных производственных возможностей и способствует быстрым темпам экономического роста, заметному повышению жизненного уровня населения в этих странах.

Как показывает китайский опыт, для успешной реализации стратегии сравнительных преимуществ необходимо соблюдать три основных правила: 1) постоянно добиваться роста экономических показателей путем совершенствования системы стимулов как для экономических субъектов, так и для отдельных работников, включая управленческий персонал; 2) постоянно участвовать в перераспределении вновь созданных ресурсов через “двухколейную” систему цен (фиксированные и свободные цены), что обеспечивает максимум выгоды и минимум издержек при проведении реформ; 3) продвигать экономические реформы с помощью экспериментов на уровне отдельных предприятий, отраслей и регионов, что позволяет своевременно оценить все плюсы и минусы затеянного эксперимента, внести в него необходимые коррективы и, если необходимо, отказаться от него.

Еще одним важным уроком китайской реформы является необходимость постепенного, а не мгновенного перехода к рыночной экономике. Вначале проводятся реформы на предприятиях, в отраслях и регионах, то есть реформы в системе управления хозяйственных единиц на микроуровне, а затем под воздействием этих изменений осуществляется реформа макроэкономических условий или макроэкономической среды. Это позволяет обеспечить стабильный и постоянный рост экономических показателей, повышение жизненного уровня основной массы населения и заинтересованность большинства социальных слоев и групп в реформах и переходе к рынку. В противном случае большая часть населения не будет заинтересована в реформах, и процесс перехода к рынку замедлится на неопределенное время.

Некоторые китайские ученые-экономисты (в частности, Чжан Цзяньцзин, Хуа Мин) разделяют точку зрения известного польского ученого Г.Колодко о том, что при анализе процессов перехода от плановой к рыночной экономике надо различать два термина - “реформа” и “переход”. Термин “переход” надо использовать в тех случаях, когда происходит коренная трансформация всего общественного строя и всей экономической структуры, включая изменения в политике, структуре общественных и государственных институтов, образе жизни и поведении населения. В свою очередь, термин “реформа” может быть использован в тех случаях, когда происходят изменения в экономике, направленные на переход от плановой к рыночной модели, но политическая модель остается неизменной. Исходя из такого подхода к моделям перехода от плана к рынку, можно сказать, что в России, подавляющем большинстве стран СНГ и странах Восточной Европы происходит переход, а в КНР, Вьетнаме, Беларуси и некоторых других странах - реформы.

Как отмечает известный венгерский экономист Я. Корнаи в своей книге “По пути свободы”, посвященной 10-летию начала экономического перехода, использовались две стратегии реформ. Одна из стратегий направлена на проведение приватизации и быструю реструктуризацию сильных государственных отраслей. Такой подход к проведению реформы характерен для работ Дж. Сакса, который считает, что реформа должна проводиться не постепенно, а в режиме “шоковой терапии”. Он всячески отрицает достижения китайского опыта и считает, что “оценка реформ неоправданно завышена и долгосрочные результаты могут оказаться хуже краткосрочных результатов”. Другая стратегия реформ, по Я. Корнаи, связана не с либерализацией цен и быстрой приватизацией, а с созданием благоприятных условий для развития негосударственных форм собственности, усиления частного сектора за счет устранения различных институциональных барьеров. Как мы видим, многие страны Восточной Европы, Россия и большинство стран СНГ пошли по пути “шоковой терапии”, в то время как Китай пошел по второму пути.

Как показывают итоги проводимых реформ в различных странах бывшего СНГ и Восточной Европы с экономикой командно-административного типа, результаты реформы отнюдь не определяются темпами ее проведения, а скорее даже наоборот. Если в этом плане рассматривать результаты реформ в разных странах, то КНР и Вьетнам можно отнести к странам, которые добились наибольших успехов в этом направлении, а Россия их почти не имеет. Все прочие страны – Польша, Чехия, Болгария, Румыния, а также многие страны СНГ, если их рассматривать по таким критериям экономической реформы, как повышение уровня производительных сил страны, рост эффективности общественного производства, повышение жизненного уровня населения, включение страны в систему международных экономических связей, привлечение иностранных инвестиций и прочим экономическим критериям, – заметно уступают Китаю.

Россия, наоборот, пошла по пути радикальной реформы. За один год в стране была проведена либерализация цен, приватизация и создание негосударственных секторов экономики. Однако в результате проведения монетаристской модели перехода к рынку в России не только не удалось обеспечить устойчивый экономический рост, но и началось стремительное L-образное падение производства, которое продолжалось более 10 лет. Лишь в начале XXI в. начался некоторый подъем, который определяется развитием топливно-сырьевых отраслей и в значительной степени связан с ростом мировых цен на энергоносители. Безусловно, следует согласиться с оценкой академика А.Д. Некипелова, что в результате российских реформ сформировалась “квазирыночная мутантная экономика”, в которой существует огромный перепад в рентабельности по отраслям, полностью отсутствует система управления государственными активами, действуют нерациональные отношения между менеджментом и собственниками, и между менеджментом, собственниками и наемной рабочей силой. Кроме того, по-прежнему сохраняется отношение к социальной сфере как к вторичному фактору, в результате чего смертность превышает рождаемость. По оценкам демографов, в 2050 г. общая численность населения России может составить менее 100 млн. человек, и в стране будет катастрофическая нехватка рабочей силы. При этом в настоящее время снижается уровень образования населения, уровень квалификации рабочей силы, происходит отток наиболее квалифицированных кадров за рубеж, деформация структуры занятости в пользу неквалифицированного и малоквалифицированного труда, но с более высокими доходами.

На наш взгляд, такие негативные явления можно объяснить именно наличием “квазирынка”, возникшего в результате сверхбыстрых реформ по методу “шоковой терапии” – либерализации цен и приватизации большей части государственного имущества всего за год с небольшим. При этом большая часть населения за это время потеряла свои сбережения, не смогла принять участия в приватизации, а ее доходы оказались намного ниже, чем были до 90-х гг. Сложившийся к началу XXI века “квазирынок” характеризуется наличием потребительского рынка и рынка средств производства, где цены в значительной степени формируются под влиянием рыночной среды, и практическим отсутствием рынка факторов производства - рынка рабочей силы, природных ресурсов (включая землю) и капитала, где цены в основном формируются монопольно. В результате избыток капитала идет либо в прибыльные сферы деятельности, где все распределено между различными монополиями на центральном и местном уровнях, либо уходит за рубеж (примерно 20-25 млрд. долл. ежегодно), поскольку он не может быть востребован на территории России из-за убыточности большинства обрабатывающих и наукоемких отраслей. Хотя в 2006 г. Россия получила большой объем прямых иностранных инвестиций – 31 млрд. долл., но, как и прежде, они были направлены в основном в нефтяную и газовую отрасли. Рост инвестиций в других отраслях экономики оказался незначительным.

Подводя итоги китайской реформы экономической системы за 20 с лишним лет, надо сказать, что как по конкретным экономическим достижениям, так и с точки зрения жизнеспособности выработанной экономической модели развития общества Китай намного опережает Россию. За прошедшие годы дороги наших стран в сфере проведения реформ сильно разошлись, особенно после объявленной в России в 1992 г. либерализации цен до начала приватизации и создания необщественных секторов экономики. Беда в том, что когда Китай в конце 70-х гг. ХХ в. начинал свою реформу, в СССР это рассматривалось как ревизионизм, считалось, что он идет слишком быстро по пути в рынок. С 1991 г., наоборот, в России посчитали, что Китай движется слишком медленно, и надо применять более радикальные меры для вхождения в рынок и интегрирования в мировую экономику. Таким образом, получилось, что Россия по политическим и конъюнктурным соображениям практически полностью проигнорировала китайский опыт. Из него вполне можно было бы перенять основные принципы реформы: сохранение созданного ранее производственного потенциала, последовательность мероприятий реформ (сначала деревня – затем город), постепенность (плавное вхождение в рынок при одновременном формировании негосударственных форм собственности помимо государственных, то есть не вместо, а вместе). Представляется разумным общий подход руководства КНР к проведению реформы, обеспечивающий постепенный переход к рыночной экономике без “шоковой терапии” и постоянное повышение жизненного уровня населения.

На наш взгляд, главной отличительной чертой китайского опыта, отличающегося от российского, является серьёзная теоретическая проработка общих проблем экономической реформы с учётом зарубежного опыта. На первой стадии реформы проводились локальные эксперименты, результаты которых анализировались и обобщались, и после этого принимались необходимые решения. Все мероприятия проводились постепенно, шаг за шагом, чтобы в случае неудачи (а они в китайской реформе тоже имели место) можно было отойти на прежние рубежи и начать как бы сначала. К таким мерам, в частности, относится политика урегулирования 1979-1981 гг., когда ставилась цель создать основу для проведения реформы - сформировать слой самостоятельных товаропроизводителей, независимых субъектов рынка в различных отраслях экономики, и прежде всего в сельском хозяйстве, обеспечить дополнительные инвестиции в экономику помимо госбюджета и повысить жизненный уровень большей части населения для увеличения спроса и заинтересованности в дальнейшем проведении реформ.

Либерализация цен в начале 1992 г., ваучеризация и приватизация большей части российских предприятий при наличии отраслевых монополий в производстве значительной доли российских товаров и услуг, прежде всего топливно-энергетических ресурсов, услуг транспорта и связи, а также ряда потребительских товаров привели к гигантскому росту инфляции, неплатежам из государственного бюджета и предприятий, огромной социальной дифференциации, росту экономических преступлений, созданию большого количества фиктивных фирм, целью которых явилось накопление финансовых средств с последующим вывозом за рубеж. В результате жизненный уровень населения заметно снизился по сравнению с периодом до реформы, что подорвало доверие как к реформаторам, так и к реформе, отвечающей потребностям времени.

Как в Китае, так и в России осуществляется переход от плановой к рыночной экономике. Однако если в КНР этот переход занимает много времени и рассчитан до 2050 г., то в России предполагалось все мероприятия реформы провести быстро в течение нескольких лет. При проведении “шоковой терапии” вовсе не учитывались ее последствия, предполагалось, что уже через год-другой в страну пойдут инвестиции, она быстро восстановит свои дореформенные экономические показатели и начнет догонять развитые капиталистические страны с рыночной экономикой. На момент начала реформ у российского населения и предприятий был накоплен большой объем сбережений, который мог бы послужить отправной точкой для создания большого количества мелких и средних предприятий всех форм собственности, наращивания производственного потенциала, обеспечить необходимый прирост дополнительных ресурсов, в том числе и инвестиционных. Однако образовавшийся к началу 90-х годов своего рода “денежный навес” в экономике был сожжен в топке радикальных реформ в результате проведенной “шоковой терапии” - либерализации цен и приватизации государственной собственности.

Через 25 лет после начала реформ РФ находится в начале перехода к рыночной экономике. Для того чтобы оценить тот путь, который ей надо пройти к рыночной экономике, представляется целесообразным сравнить основные направления экономической реформы в России и в Китае.

1. Реформа системы собственности. В Китае была полностью пересмотрена теория, согласно которой при социализме имела право на существование только одна форма собственности – общественная в ее двух видах: государственной (общенародной) и кооперативной (коллективной). Согласно китайской теории реформы собственности, при социализме может существовать многообразие форм собственности при признании общественной собственности как основной. При этом были разделены понятия “собственность” и “формы реализации собственности”, что позволило начать проведение реформы на государственных предприятиях, связанной с внедрением акционерной системы управления и созданием системы корпораций.

В Китае важнейшим фактором реформы стало постепенное создание многоукладной экономики и конкуренции на товарном рынке. На первом этапе в ходе внедрения семейного подряда были созданы источники накопления в деревне, произошло развитие негосударственного сектора экономики в городах. Это позволило к середине 80-х гг. заложить основы для создания многоукладной экономики и формирования рынка средств производства, а также связанного с ним рынка недвижимости и ценных бумаг. В КНР этот рынок формировался не за счёт приватизации и ваучеризации, а на базе развития необщественных секторов экономики и сложился лишь к концу 80-х гг. Позднее, в 90-е гг. в КНР стало проводиться акционирование государственных предприятий как одна из форм реализации собственности. При этом контрольный пакет создаваемого акционерного общества, как правило, оставался в руках государства. Процесс акционирования происходил на основе формировавшегося в течение многих лет экономического законодательства при жёстком контроле со стороны государства.

В России была сделана попытка сразу заменить государственную собственность на различные формы частной собственности через программу приватизации и систему залоговых аукционов. Однако основным пороком российской системы приватизации явилось то, что ранее существовавшего государственного монополиста стал заменять монополист частный, а кое-где ещё и иностранный. При этом основная масса населения не имела никакого отношения к этой собственности, во всяком случае - доходов от неё не имела, а зарплату получала нерегулярно. Полученные в 1992 г. населением ваучеры (приватизационные чеки) не давали права на управление предприятием и распоряжение собственностью, которое, естественно, осуществлялось управляющими (директорами и чиновниками). Фактически в России не пошли по пути создания многоукладной экономики, по пути конкуренции различных форм собственности, а пошли по пути дележа государственного имущества и замены государственной формы собственности на различные формы частной при сохранении монополии в различных отраслях, особенно в экспортных. Иными словами, если в России вся реформа собственности свелась к замене общественной формы собственности на условную частную собственность посредством приватизации предприятий государственного сектора, то Китай пошел по пути развития различных необщественных форм собственности и изменения характера общественной собственности посредством изменения ее формы реализации. Таким образом, качественным отличием китайского опыта от российского явилась длительность самого процесса создания многоукладной экономики, использование новых форм реализации общественных по своему характеру форм собственности и создание конкуренции между предприятиями различных форм собственности при государственном контроле.

2. Реформы в деревне. В ходе реформы в китайской деревне произошло упорядочение экономических отношений, было внедрено хозяйствование, основанное на коллективной собственности на землю и семейном подряде, разделено право собственности и право пользования на землю, в результате чего крестьянин получил полную хозяйственную самостоятельность. В результате реформы китайский крестьянин не стал собственником земли, зато стал собственником произведенного на земле продукта, что заметно стимулировало его деятельность.

На наш взгляд, именно этот подход мог бы быть реализован в России. То есть земля передается в пользование на много лет, но не продается в собственность. Однако конкретный китайский опыт семейного подряда, на наш взгляд, мало пригоден для России, поскольку в России больше пахотной земли на душу населения и более высокий уровень механизации, чем в КНР. Фермерство в РФ тоже не получило своего развития, но не из-за отсутствия частной собственности на землю, а из-за отсутствия достаточных накоплений у селян, высоких банковских процентов по кредиту, высоких цен на продукцию промышленности и сельхозтехнику, а также всевластия местных руководителей. Как показал опыт реформ в российской деревне, ставка на частную собственность на землю себя не оправдала. Как оказалось, российский крестьянин не может себя прокормить на своей земле из-за высокой себестоимости и низких отпускных цен на сельскохозяйственную продукцию, связанных как с объективными факторами – природными условиями, так и с субъективными – производственными отношениями между городом и деревней.

В Китае пришли к выводу, так как земля принадлежит государству, то и доходы от роста ее стоимости должны принадлежать государству. Но при этом за крестьянами должно оставаться право самим определять формы землепользования. В результате в ходе реформы в китайской деревне было уничтожено директивное планирование в сельском хозяйстве, реализована система контрактных закупок, в ходе которой была разрушена система фиксированных государственных цен на сельскохозяйственную продукцию. При этом была образована система государственного контроля над рынком сельскохозяйственной продукции, а для поддержания закупочных цен на отдельные виды сельхозпродукции (зерно и хлопок) была создана система резервных и страховых фондов, с помощью которых государство могло регулировать оптовые и розничные цены на них.

Важным направлением реформы стало создание волостно-поселковых предприятий в сельской местности. Развитие этих предприятий в 80-90-е гг., с одной стороны, позволило резко увеличить производство товаров народного потребления и продукции, обслуживающей сферу сельского хозяйства, с другой стороны, позволило трудоустроить большую массу трудоизбыточного населения деревни. Это также привело к повсеместному развитию малых городов и поселков в Китае, что в значительной мере сдерживает бесконтрольную миграцию сельского населения в города, испытывающие все проблемы, связанные с перенаселенностью - загрязнение окружающей среды, нехватка жилья, транспорта, плохая система коммуникаций и др. Такой путь развития китайской деревни способствует продвижению КНР по пути урбанизации, резко отличающейся от урбанизации в большинстве развивающихся стран, где трудоизбыточное население деревни стремится перебраться в городские мегаполисы, чтобы там найти себе работу.

В ряде районов Китая в деревне на основе семейного подряда стала заметно проявляться тенденция отраслевой специализации сельских районов. В ходе этого процесса стала постепенно происходить интеграция во всех звеньях производственного процесса - производство, обработка, сбыт, что привело к созданию новых форм хозяйствования на селе, которые подняли эффективность сельского хозяйства в целом и степень его маркетизации.

Китайский опыт развития реформы в деревне представляет интерес и для России, где в сельских районах слабо развиты предприятия по переработке и хранению сельскохозяйственной продукции, не налажена производственная и бытовая инфраструктура. Развитие малых предприятий в деревне позволило бы трудоустроить избыточную рабочую силу и дать новую жизнь малым городам и поселкам средней полосы России, а также на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке за счет миграции освобожденной рабочей силы с закрывающихся городских предприятий капитального строительства и обрабатывающей промышленности, а также беженцев из других стран СНГ.

Китайский опыт реформы в деревне показал, что главным моментом реформы является сохранение множественности форм собственности в деревне при сохранении коллективной собственности на землю. Начиная от госхозов и кончая единоличными хозяйствами, все находят свою социально-экономическую “нишу” в новых рыночных условиях. При этом чрезвычайно важным фактором является развитие предприятий несельскохозяйственной сферы на селе, что позволяет не только обеспечить интеграцию всего аграрно-промышленного комплекса в Китае, обеспечить население основными потребительскими товарами, а крупные и средние промышленные предприятия различных форм собственности необходимым сырьем, материалами и деталями, но и позволяет трудоустроить избыточную рабочую силу на селе и оживить малые города и поселки, развивающиеся на базе обслуживающих сельские районы предприятий промышленности, торговли, услуг и т.д.

3. Реформа системы управления предприятий. Основой реформы в Китае стало превращение предприятий в юридических лиц со своими банковскими счетами, которые постепенно становились субъектами рыночной конкуренции. Реформа системы управления на предприятиях началась в конце 70-х годов ХХ в., когда они получили право распоряжаться прибылью. Затем в начале 80-х годов, по всему Китаю прошли эксперименты по замене отчислений от прибыли налогом (ли гай шуй) и переходу ряда предприятий на подрядную систему. В дальнейшем в 80-90-е гг. в ходе поиска новой системы управления предприятиями происходил переход от государственной собственности и управления предприятием через вышестоящее ведомство к отделению права собственности от права хозяйствования на предприятии и управлению предприятием как отдельным товаропроизводителем – субъектом рынка.

На практике эти мероприятия по реформе системы управления предприятиями выглядели как переход от системы ответственности директоров и заводского управления к внутреннему регулированию через корпоративное управление предприятиями посредством создания компаний и расширения горизонтальных связей между предприятиями. В дальнейшем происходил процесс разделения функций административных органов – министерств, ведомств, местных властей и предприятий и создание более гибкого хозяйственного механизма, призванного оживить деятельность государственных предприятий, которые должны стать полноправными субъектами хозяйствования и участниками конкуренции на рынке.

В настоящее время в Китае уже используются такие чисто рыночные формы управления предприятиями как их слияние, объединение, аренда, подряд, акционирование, продажа, объявляется банкротство предприятий, происходит перелив капитала из убыточных предприятий в прибыльные. Немало государственных предприятий начали осуществлять переход от управления отдельными предприятиями к корпоративной системе управления через создание компаний, от управления товарными потоками к управлению финансовыми потоками, от управления предприятия единственным инвестором к управлению группой инвесторов. Поиск наиболее оптимальной системы управления предприятиями в КНР происходит трудно, до сих пор эффективность хозяйственной деятельности предприятий государственного сектора уступает предприятиям других форм собственности.

В России этому вопросу практически не уделили должного внимания. В свое время в бывшем СССР так и не была сформирована эффективная система управления предприятиями. Были две основные формы собственности – государственная и коллективная, которая по сути дела была одной из форм государственной собственности. В этих условиях, когда государство контролировало всё, производители не несли ответственности за результаты хозяйственной деятельности.

В ходе реформы произошёл переход от всеобщего контроля за деятельностью экономических агентов до полной свободы от государства, включая отсутствие инвестиций, социальной поддержки и коммерциализацию деятельности государственного аппарата. Однако при проведении приватизации за государством сохранилась собственность на землю и средства производства. Рыночные отношения были допущены только в сферу обмена не принадлежащих государству материальных ценностей и других услуг непроизводственного характера. Поддерживался монопольный уровень цен. Приватизация проводилась на уравнительной основе. Произошла коммерциализация государственного аппарата, который стал непосредственно участвовать в управлении предприятиями. Создались условия для криминализации частного бизнеса. Одновременно была введена система налогообложения, которая не стимулировала производство, а способствовала расширению сферы “теневой экономики”. Осуществлялось квотирование экспортно-импортных операций. Отсутствовала поддержка и защита конкуренции, а также государственная программа поддержки частного бизнеса. По-прежнему политические задачи были на первом месте, а экономические – на втором.

В настоящее время в России проводится политика, направленная на укрепление и развитие государственного предпринимательства и превращение государственных и т.н. приватизированных предприятий в государственные корпорации – монополии. Создаются финансово-промышленные группы, идёт привлечение стратегических инвесторов для развития так называемых приватизированных предприятий, вытеснение иностранных партнёров из СП, усиление протекционизма. Однако в отличие от китайского опыта, где целью хозяйствования и управления госимуществом является только сохранение и увеличение его стоимости, в России это условие не соблюдалось. В результате производственная эффективность подавляющего большинства предприятий в России оказалась невысока.

В мае 2003 г. в рамках Госсовета КНР появилась новая структура – Комитет по контролю и управлению государственным имуществом, который выступает как инвестор государственных фондов, сосредоточивший всю работу по управлению фондами и реформе предприятий в одних руках. Кроме того, к этому комитету перешла часть полномочий Министерства финансов, связанных с управлением государственными фондами, и часть полномочий Министерства труда и социального обеспечения. Короче говоря, на новый Комитет по надзору и управлению государственными фондами возложена обязанность не только осуществлять реформу на госпредприятиях, но и самому поддерживать и определять стоимость основных и оборотных фондов госпредприятий.

Китайский опыт реформы предприятий показывает, что главное – не быстрая приватизация предприятий и отказ государства от всяческого вмешательства в процесс управления ими, а постепенный переход от директивного управления предприятий министерствами и ведомствами через механизм централизованного планирования и распределения продукции, от управления товарными потоками к индикативному управлению с помощью экономических рычагов через закупки необходимой продукции предприятиями на товарном рынке, к управлению финансовыми потоками путем выделения государственных инвестиций и льготных банковских кредитов. И в результате поэтапной реформы системы управления предприятиями государственные предприятия в Китае постепенно превращаются в самостоятельных товаропроизводителей - субъектов рынка, действующих в условиях конкуренции под государственным контролем, который ведется преимущественно с помощью экономических рычагов.

4. Реформа рыночной системы. Реформа системы ценообразования – это главное при формировании рыночного механизма, где существует рынок капитала, рынок информации и рынок рабочей силы. Иными словами, в Китае признали наличие не только рынка средств производства и предметов потребления, но и наличие рынка факторов производства, таких как рынок капитала, рабочей силы, техники и технологии, информации и др.

На первом этапе происходила отмена директивного планирования в производстве сельскохозяйственной продукции, резко сократилась доля государственного планирования в промышленности - с 70% в 1979 г. до 4,6% в настоящее время. Все это происходило на фоне реформы системы ценообразования, и государство строго контролировало этот процесс. В ходе реформы в КНР сформировалось три вида цен: 1) фиксированные государством директивные цены; 2) индикативные цены, которые могли отклоняться от установленных государством под воздействием спроса-предложения на рынке от 5 до 20%; 3) рыночные цены, которые устанавливались под воздействием рынка. Соотношение между тремя видами цен постепенно менялось в сторону увеличения доли индикативных и рыночных и уменьшения директивных по мере продвижения реформы, развития рыночных отношений и развития многоукладности экономики. В результате к концу 90-х гг. более 95% цен на промышленную продукцию устанавливалась самим производителем в соответствии с конъюнктурой рынка, в общем объеме розничной торговли доля директивных цен снизилась с более чем 95% в 1979 г. до 7,2% в настоящее время. В частности, по данным китайского журнала «Чжунго уцзя» («Цены в Китае»), в 2001 г. в КНР доля рыночных цен на товары народного потребления составляла 96,0% всей номенклатуры цен, фиксированных государственных цен – 2,7%, индикативных (или регулируемых) цен – 1,3%; при закупке сельскохозяйственной продукции доля рыночных цен составляла 93,9%, фиксированных государственных – 2,7%, индикативных (регулируемых) – 3,4%; при закупке средств производства доля рыночных цен составляла 87,6%, фиксированных государственных – 9,5%, индикативных (регулируемых) – 2,9% . С помощью государственного контроля над ценами и сохранения директивных цен на основное сырьё и материалы в Китае в 80-90-е гг. удалось снижать инфляцию издержек и не допустить её выхода из-под контроля. Это было непросто сделать, так как при переходе к рынку инфляция неизбежно сопровождает реформы, потому что в условиях плановой экономики многие отрасли были на государственных дотациях, то есть планово убыточными. В КНР в результате антиинфляционной политики, связанной с формированием трёх видов цен, удалось избежать чрезмерно высокой инфляции не только по сравнению с Россией и странами СНГ, но и со странами Восточной Европы.

Коренным образом отличается российский путь реформ от китайского по вопросам ценообразования и проведения антиинфляционной политики. В России для формирования рыночной среды был использован чисто монетаристский метод либерализации цен на все виды товаров и услуг в соответствии с затратами и спросом на рынке при наличии монополии во многих отраслях. Это привело к стремительному росту цен на сырьё, материалы, оборудование и потребительские товары от 1500 до 2500 раз в течение 1992 года – начального этапа либерализации цен. Всё это вызвало бурную инфляцию, которая включает в себя не только постоянный рост цен, но и инфляцию издержек, связанную как с ростом цен на продукцию, с ростом издержек производства, так и с ростом налогов не только на прибыль, но и на издержки производства и на амортизационный фонд в условиях инфляции.

Китайский опыт в сфере перехода к рынку и либерализации цен показывает, что главным является формирование механизма ценообразования в условиях рынка. В настоящее время в Китае уже проведена реформа товарных цен, но, как и в России, пока еще цены на факторы производства не соответствуют рыночным из-за монополии покупателя данных товаров и отсутствия должного государственного контроля. В Китае при переходе к рынку основной проблемой реформы цен было одновременное освобождение цен на пользующиеся спросом товары и услуги при сохранении стабильности общего уровня цен, упорядочении цен на товары и услуги, устанавливаемые директивным способом, устранении “двухколейной” системы цен на средства производства и материальные ресурсы и формировании рынка рабочей силы, информации, ценных бумаг и прочих рынков факторов производства. Но наличие “трехколейной” системы цен в Китае предусматривает постепенный переход к разумным рыночным ценам и на факторы производства.

5. Реформа системы макроэкономического контроля. Для обеспечения реформы системы макроконтроля главным вопросом стала реформа финансовой системы. В Китае с 1980 г. стала применяться система “разделения доходов и расходов и разделения ответственности по уровням управления”. В 1994 г. уже была создана новая налоговая система, разделенная на центральную и местную. В 80-90-е годы была создана система макрорегулирования и контроля, во главе которой стоял Центральный Банк, функции которого были возложены на Народный Банк Китая, контролировавший и направлявший деятельность государственных отраслевых, региональных и коммерческих банков. В то же время в стране начали действовать акционерные банки, кооперативные кредитные товарищества и иностранные банки. Такая финансовая система способствовала развитию инвестиционной активности, постепенному снижению доли госбюджетных ассигнований в развитие народного хозяйства до 2,8% в 1997 г. с некоторым увеличением до 6,7% в 2001 г. и ее сокращением до 4,4% в 2005 г. В результате происходил постоянный рост доли собственных средств предприятий как основного источника инвестиций в основные производственные фонды – с 55,4% в 1981 г. до 74,1% в 2005 г. В КНР по мере развёртывания реформы все большая доля инвестиций приходилась на предприятия и местные бюджеты – в отличие от начала 80-х годов ХХ в., когда преобладали госбюджетные инвестиции. Важную роль в структуре капитальных вложений играл строительный налог, введённый в 1983 г. От его уплаты были освобождены предприятия энергетики, транспорта, образования, науки, здравоохранения, экологические мероприятия – приоритетные для страны. Были предусмотрены снижение на 40% подоходного налога с реинвестируемой в производство части прибыли, а также уменьшенный срок амортизации для предприятий, осваивающих новые виды продукции. Осуществление всех этих мероприятий привело к тому, что к середине 90-х годов расходы на капитальное строительство и техническую реконструкцию предприятий из государственного бюджета значительно уменьшились, что позволило выделять больше средств в непроизводственную сферу. Ныне главной формой поступления доходов в бюджет являются налоги – 90,9% всей доходной части бюджета в 2005 г.: налог на добавленную стоимость (цзэнчжишуй) – 37,5% всей суммы налоговых сборов, подоходный налог с предприятий (цие содэшуй) – 18,6% и налог на коммерческую деятельность (инъешуй) – 14,7% (11). Аналогичные проблемы возникли и в кредитно-финансовой сфере в России после либерализации цен 1992 года в результате перехода от дотационных к мировым ценам на сырьё, материалы, топливо, сельскохозяйственную продукцию, товары народного потребления. Однако эти проблемы обострились во много раз из-за более высоких темпов инфляции, высоких налогов, включающих в себя налоги на фонд заработной платы, налог на добавленную стоимость, акцизы, а также большое число других более мелких налогов, которые превысили налоговый предел (не более 30%) для стран с рыночной экономикой. Как следствие такого положения, российский капитал ушёл из производства в банковское дело и торговлю. В России появилось много банков, уставный фонд которых формировался за счёт производственного капитала. Условия банковского кредита – высокие проценты (более 100% годовых для фермеров в начале 90-х гг.) на короткий срок – могли выдержать только торговцы товаром с высоким спросом, например, алкоголь, табак, шоколад и т.д, даже несмотря на высокие акцизы. В результате инфляции и роста цен резко уменьшился спрос на российскую продукцию на внутреннем рынке, что нанесло удар по российским товаропроизводителям и по государственному бюджету, поскольку российские предприятия легкой промышленности были основными источниками пополнения государственного бюджета. Возникли проблемы с финансированием государственного сектора – наука, образование, здравоохранение, с инвестированием основных объектов капитального строительства и технической реконструкцией предприятий. Это привело к серии неплатежей в российской экономике и уходу коммерческих банков на рынок ценных бумаг. Однако после финансового кризиса в России в августе 1998 г. вследствие отказа государства платить по облигациям ГКО (Государственные краткосрочные обязательства) и ОФЗ (Облигации Федерального займа) более половины коммерческих банков обанкротились, что вызвало очередной кризис неплатежей и резкое падение курса рубля на валютном рынке. В настоящее время доля долгосрочных банковских кредитов составляет всего 5% в общем объеме кредитования российских банков, что объясняется как высокой ставкой рефинансирования ЦБ России, так и невозможностью для производственных предприятий получить у коммерческих банков кредит под учетную ставку ниже промышленной прибыли – 10–15% в год, в то время как в КНР она составляет всего 0,6% в год.

Китайский опыт реформы системы макроконтроля показывает, что и в рыночной экономике по-прежнему важна роль государства. Государство освобождает себя от постоянного административного контроля за деятельностью субъектов рынка, но это делается постепенно, по этапам, на протяжении более 20 лет при сохранении контроля за основными отраслями экономики посредством проведения валютно-финансовой политики через бюджет, налоги, цены, учетную ставку, кредит и другие инструменты, а также посредством издаваемых законодательной и исполнительной властью правовых нормативных документов, обеспечивая, таким образом, возможности для создания и развития предприятий различных форм собственности и рыночной конкуренции между ними.

6. Реформы в социальной сфере. На начальном этапе реформы в конце 70-х годов в Китае стали постепенно отходить от принципа уравнительного распределения доходов. Вначале было разрешено выплачивать рабочим и служащим премии из прибыли предприятия, а крестьянам разрешалось продавать произведенные ими товары и услуги по рыночным ценам. Было разрешено богатеть отдельным районам и отдельным отраслям для ускорения экономического развития и “достижения всеобщей зажиточности”. На следующем этапе в 90-е гг. ХХ в. принципы распределения доходов подверглись определенным корректировкам, суть которых свелась к тому, что в сфере производства и первичного распределения надо придерживаться принципа оптимальной эффективности, что означало преобладание рыночных методов распределения доходов, а в сфере перераспределения необходимо с помощью налоговой политики, государственных ставок минимальной заработной платы и установления прожиточного минимума, мер социального обеспечения регулировать распределение доходов с учетом требований социальной справедливости.

На первом этапе экономической реформы в Китае социальным вопросам уделялось недостаточно внимания, что привело к событиям на площади Тяньаньмэнь в Пекине весной 1989 г. После этого руководство КНР взяло под особый контроль проблемы занятости, социального страхования, медицинского обслуживания. Постоянно стали проводиться социологические опросы, обследования жизненного уровня различных слоёв населения, которые помогали вносить коррективы в государственную политику. В результате государственного контроля за социальной ситуацией в обществе в 90-е годы жизненный уровень населения в целом по стране несколько вырос, а в приморских районах – значительно, однако до сих пор социальные проблемы в КНР остаются главными и нерешенными. В настоящее время в стране существуют две основные социальные проблемы, которые обострились в ходе реформы, особенно в ходе реформы предприятий государственного сектора: а) увольнение избыточной рабочей силы с предприятий (сяган), необходимость находить новые рабочие места уволенным на предприятиях других форм собственности, изыскивать средства для выплаты им пособий по безработице; б) наличие огромной массы высвобожденных из сельскохозяйственного производства крестьян (людун жэнькоу), вытесненных из деревни из внутренних районов и приехавших в более зажиточные китайские города в приморских районах на восточном и юго-восточном побережье страны в поисках работы.

В России, как и в Китае, мероприятия реформы отражаются на жизненном уровне населения. В результате приватизации предприятий и структурной перестройки появляются безработные, резко усиливается социальная дифференциация в обществе, заметно снижается жизненный уровень большей части населения. По различным оценкам, доходы 10% наиболее зажиточного слоя в 14 раз превышают доходы 10% самого бедного слоя. Таким образом, в России социальные последствия реформы проявляются наиболее сильно. Уменьшилась численность населения РФ, снизилась средняя ожидаемая продолжительность жизни, особенно у мужчин. Всё это явилось следствием того, что государство устранилось от контроля за деятельностью в социальной сфере.

Для России главное из китайского опыта – необходимость обеспечить рост жизненного уровня населения в ходе реформы, в противном случае население будет оказывать сопротивление процессам реформирования экономики как в открытых, так и скрытых формах. Государство должно заполнять рыночные лакуны и через различные организации – научно-исследовательские учреждения, профсоюзы, женские, молодежные и другие – заниматься реализацией различных социальных программ, добиваться повышения жизненного уровня работников, занятых в научной и производственной сферах, организовывать обследования и мониторинги, на основании которых можно было бы прогнозировать социальную обстановку как в обществе в целом, так и в отдельных регионах.

7. Реформы в сфере внешнеэкономических связей. В КНР считают, что политика открытости в сфере внешнеэкономических связей является одной из важнейших составляющих экономической реформы, которая обеспечивает ускорение развития производительных сил страны. Для этого было намечено в большом количестве привлекать и использовать зарубежное передовое оборудование и технологию, передовой управленческий опыт, использовать два типа ресурсов – внутренние и внешние через систему внешнеэкономического сотрудничества и принимать активное участие в конкуренции на мировом рынке.

Китай уже в 80-е годы ХХ в. добился заметных успехов во внешнеэкономической деятельности. Внешняя торговля в целом служит интересам страны и обеспечивает экономику сырьём и природными ресурсами. Важную роль играют 4 специальные экономические зоны, 14 приморских портовых городов, зоны технико-экономического развития, зоны развития новых и высоких технологий, зоны приграничной торговли, ряд открытых городов и территорий, а также созданная в 1988 г. СЭЗ Хайнань и новый район Пудун в Шанхае. Кроме того, в Китае действуют многочисленные СП, которые получают необходимый для их развития льготный налоговый режим, а при реализации крупных экономических проектов – средства из государственного бюджета. В результате с 1979 по 2005 год лишь одна провинция Гуандун получила для своего развития инвестиций на сумму около 288,9 млрд. долл., провинция Цзянсу – 265,7 млрд. долл., Шанхай – 200 млрд. долл., а весь Китай – свыше 1464 млрд. долл. Только за один 2005 г. было реализовано прямых иностранных инвестиций на сумму 60,3 млрд. долл. Объем внешней торговли КНР за годы реформ увеличился более чем в 85 раз - с 20,6 млрд. долл. в 1978 г. до 1760 млрд. долл. в 2006 г.

В сфере внешнеэкономической деятельности за годы реформы в России не произошло изменений к лучшему. По-прежнему Россия далека от интеграции в систему мирохозяйственных связей. По сравнению с 80-ми годами ХХ в. в российском экспорте преобладают топливно-энергетические и природно-сырьевые ресурсы (нефть и нефтепродукты – более 55% объема экспорта), а в импорте – предметы ширпотреба. Иностранных инвестиций за годы реформ РФ получала немного, особенно по сравнению с КНР – в среднем 2-3 млрд. долл. в год, в последние годы – по 5-8 млрд. долл. в год прямых инвестиций. Исключение составляют лишь несколько последних лет. Однако иностранный капитал по-прежнему идёт в основном в торговлю и добывающую промышленность. До сих пор не созданы реально функционирующие свободно экономические зоны, зоны свободной торговли и зоны технико-экономического развития. Приток прямых иностранных инвестиций ограничен высокими налогами, неблагоприятным инвестиционным климатом. В РФ до сих пор отсутствует необходимая инфраструктура для осуществления политики открытости – системы экспортного кредитования, информационных услуг и обеспечения сбыта товаров.

Россия вполне может использовать китайский опыт в сфере политики открытости. На наш взгляд, в нашей стране еще не поздно выделить две-три зоны свободного экономического развития – Калининград, Находка, Новороссийск в развитых экономических регионах и создать в этих зонах льготный режим для предпринимателей, как в СЭЗ в Китае. Одновременно было бы разумным установить щадящий налоговый режим для СП в сфере производства экспортной продукции, обеспечивающий через иностранных партнёров как доступ к новой современной технологии, так и новые связи на мировом рынке. Эти меры позволили бы поставить внешнеэкономическую деятельность на службу российской экономике, а не российскую экономику на службу интересам экономически развитых стран.

Россия в своем выборе экономической стратегии должна в большой степени учитывать китайский опыт, который, как уже отмечалось, показывает, что проблема перехода к рынку – это не проблема перехода от социализма к капитализму, а отказ от стратегии догоняющего развития. Через 15 лет после начала реформ Россия находится в самом начале перехода к рыночной экономике. Для того чтобы оценить тот путь, который ей надо пройти на пути к рыночной экономике, представляется целесообразным сравнить основные направления экономической реформы в России и в Китае (табл. ниже).