Легализация политики разрядки на XXIV съезде кпсс

В последних числах марта 1971 г. в Москве собрался XXIV съезд правящей коммунистической партии. С пространным докладом на нем выступал Л.И.Брежнев. Краеугольным пунктом внешнеполитического раздела доклада была Программа мира, которая представляла собой конкретный перечень подходов к развитию внешних связей СССР и приоритетных задач Советскому Союза в международной политике. Это было наиболее развернутое представление политики мирного сосуществования, когда-либо дававшееся советским высшим руководством. Мирное сосуществование «по Брежневу» мало отличалось от мирного сосуществования «по Хрущеву». Оно так же считалось «специфической, мирной формой классовой борьбы» и так же не отменяло идеологической борьбы с «империализмом» при развитии взаимовыгодных экономических связей и политического диалога с ним.

Но смысл Программы мира был не в теоретических новациях. Подобно тому, как XX съезд в 1956 г. должен был «освятить» начатую Н.С.Хрущевым десталинизацию советского общества, XXIV съезд был призван легализовать политику разрядки, оправдать ее в глазах партийной массы, задать канон идеологически корректного прочтения и истолкования прагматизма внешней политики СССР, которая все дальше уходила от утопий «мировой революции» и все более напоминала – понятийно, содержательно и терминологически – политику обычной великой державы, на уровне практических действий мало отличимую от политики Соединенных Штатов, хотя и сильно разнящуюся от нее на уровне официальных идейных мотиваций и информационно-пропагандистского сопровождения.

С точки зрения внешнеполитической программы съезд сыграл прогрессивную роль. Прагматическая позиция Л.И.Брежнева не позволила ортодоксальным антизападным группам в высшем руководстве КПСС блокировать сближение СССР с Западом на базе глобального статус-кво и политику разрядки. Стало ясно, что хотя внешняя политика Советского Союза останется консервативной, возврата к конфронтации не предвидится и рисковать войной с США Москва не намерена. Съезд дал разрядке «зеленый свет». Открыто выступать за мирное сотрудничество с Западом, соблюдая определенные правила и разрешенные «фигуры речи», теперь было не опасно. По-прежнему опасно было подвергать сомнению идеологическую основу советской внешней политики и руководящую роль КПСС в процессе ее проведения. Вместе с тем, осторожная либерализация в сфере внешней политики сопровождалась преследованием политического инакомыслия и репрессий против диссидентов внутри СССР.

В советской интеллектуальной элите и, отчасти, высшем партийном руководстве стали распространяться прагматические оценки международного положения, на практике мало отличимые от круга идей западных школ политического реализма. Коммунистические догмы переставали приниматься на веру, но формально с ними продолжали считаться и соизмерять свои высказывания и действия. Скептическое, но хорошо скрываемое, отношение к идеологической догматике КПСС и повышенный интерес к закономерностям, определяющим развитие международных отношений в действительности, было наиболее характерно для части круга международников и ряда представителей разведывательного сообщества как наиболее информированных слоев советской элиты. Прагматичное здравомыслие в советской системе оказалось сосредоточенным отчасти в среде руководящих сотрудников аппарата международного отдела ЦК КПСС, откуда впоследствии выдвинулся будущий генеральный секретарь ЦК КПСС Ю.В.Андропов. В научной среде носители идей политического реализма группировались вокруг директора Института мировой экономики и международных отношений АН СССР академика Н.Н.Иноземцева, который пользовался личной поддержкой Л.И.Брежнева и мог поэтому позволять себе высказывать неортодоксальные взгляды. Идеи разрядки в СССР формулировались в первую очередь в этом слое.