Перспективы “Большого Турана”.
В идейном плане в Турции исламизму противостоит пантюркизм. В 90-х годах XX в. он приобрел более радикальный характер, в частности, на свет появился проект создания “государства великого Турана”, включающего в себя население всех тюркоязычных стран. “Великий Туран” должен объединить балкарцев, карачаевцев, кумыков, ногайцев, чеченцев, ингушей, аварцев, лезгин, т. е. весь Северный Кавказ, население государств Центральной Азии (туркмены, узбеки, казахи, киргизы, уйгуры и др.), а также Татарию, Башкирию и Якутию. На первых порах турецкие правящие круги предполагали включить в него только Узбекистан и Туркменистан, т.е. создать в Центральной Азии зону преимущественного турецкого влияния. Эти идеи усиленно обсуждались в 1992-1994 гг. с лидерами государств Центральной Азии. Например, в 1995 г. в Бишкеке состоялось празднование тысячелетия киргизского эпоса “Манас”, где идеи “Великого Турана” предлагались для обсуждения, но не нашли должной поддержки и понимания. В целом реализовать этот далеко идущий план не удалось. Причин тому несколько.
Во-первых, во внутренней политике Турция переживает время неопределенности, которое вызвано запрещением под давлением военных популярной Исламской партии благоденствия. Во-вторых, сохраняется напряженность в ее отношениях с Грецией (обе страны — члены НАТО) из-за Кипра. Это напряжение усилилось после продажи Россией Никосии партии самых современных комплексов ракет-перехватчиков, способных поражать даже низко летящие цели. В-третьих, в силу ряда причин Турцию не считают полноправным членом Европы и НАТО. Об этом говорит то, что на очередной встрече в верхах в Люксембурге она в очередной раз была “отодвинута в конец длинной очереди” претендентов для вступления в ЕС.
Кроме того, из-за активного участия в играх атлантистов против Ирана и Ирака и вследствие постоянного вмешательства в дела Азербайджана, Армении, Северного Кавказа у Анкары ухудшились отношения с Россией. Особенно когда Турция предложила сценарий создания “санитарного кордона” вокруг России из тюркоязычных народов. Сами представители политических элит среднеазиатских государств, получив сравнительно недавно независимость и почувствовав вкус власти, не собираются делиться ею с кем-либо. Тем более они не желают быть марионетками в руках Турции.
Однако главная причина состоит в том, что Турция кроме демаршей в политической и культурной сферах не может предпринять чего-либо более существенного. Анкара не располагает достаточно мощными экономическими, финансовыми, техническими и другими рычагами для глубокого проникновения в Центральноазиатский регион. Этнический сепаратизм государств Средней Азии в реальной жизни не совмещается ни с пантюркизмом, ни в целом с панисламизмом.
Как все фундаментальные идеологические системы, и тот, и другой требуют для своего распространения высокого организационного, теоретического уровня, т. е. системы пропаганды и агитации. Идея пантюркизма требует национального и межнационального единства и массовой поддержки. Этническая картина государств Центральной Азии, как и Северного Кавказа, чрезвычайно пестра. Поэтому на практике этнический сепаратизм этих регионов и субрегионов ставит серьезные препятствия на пути распространения радикального ислама и пантюркизма.
Кроме того, Турция вынуждена бросать большие силы (военные, финансовые и др.) на решение внутренних проблем, включая гражданскую войну с курдами, и на противодействие исламскому фундаментализму в самой Турции. По мнению многих наблюдателей, в том числе и в Турции, итоги почти восьмидесятилетней эволюции республиканского режима в стране свидетельствуют о том, что конфликт между государством и исламизмом так и не завершился полной победой светских норм в жизни общества. Более того, пройдя этапы существенных метаморфоз, политический ислам обрел новый облик, новую силу и влияние, стал, по признанию светских лидеров страны и интеллектуалов, главной угрозой для ее внутренней безопасности и существования как светского государства.
Подобная опасность возникала в стране постепенно, в результате изменений, произошедших в религиозной политике светской республиканской власти в 80-е и особенно в 90-е годы XX в. Последовательные и бескомпромиссные сторонники светскости называют эти метаморфозы капитуляцией перед ныне влиятельными и многочисленными активистами политического ислама, принимающего подчас весьма радикальные формы.
Нынешний опыт этого противостояния в Турции стал уроком для ее светских кругов, уверовавших первоначально в модель “мягкого” ислама в условиях демократизации и европеизации, для тех, кто хотел “приручить” радикальных исламистов, сделать их орудием исполнения своих политических амбиций внутри страны и националистических – в тюркских государствах. Этот опыт “приручения” исламистов дорого обходится Турции. Не в восторге от итогов “приручения” турецких радикальных исламистов в Европе. Например, только в Германии проживает около 2,5 млн. турецких эмигрантов. Они так и не стали интегрированной частью европейского общества. Политический ислам в стране подрывает шансы Турции быть принятой в ЕС.
- Распад ссср: причины и геополитические последствия.
- Формирование многополюсного мира.
- Глобальные проблемы человечества в XX в.
- Постсоветское пространство.
- Россия – сша – Западная Европа: партнерство или новая “холодная война”.
- Российско-китайские отношения:геополитический подход.
- Россия и мусульманский мир.
- Геостратегическая политика сша.
- Расширение нато.
- Европа как одна из “несущих конструкций” нового миропорядка.
- Американо-японский альянс.
- Доктрина Монро и геополитические реальности на американском континенте.
- Специфические условия развития Китая.
- Сущность современной геополитики Китая.
- Интеграция в “Большой Китай”.
- Роль Китая в формировании полюсного мира.
- Панисламизм: сущность, история и современные тенденции.
- Геополитические устремления Турции.
- Перспективы “Большого Турана”.
- Арабский мир.
- Палестинская проблема.
- Проблема ближневосточного урегулирования.
- Исламский фундаментализм и международный терроризм.