4. Марксистская теория империализма и ее вариации (р. Гильфердинг, р. Люксембург, к. Каутский, н. Бухарин, в. Ленин)

Неминуемое приближение в конце XIX - начале УХ. вв. войны между сильнейшими капиталистическими державами за колониальный раздел и передел мира, обусловившее появление геополитических концепций, в марксизме нашло отражение в теории империализма. Собственно говоря, своим происхождением она не обязана марксизму. Происхождение понятия "империализм" обычно связывается с древним Римом. Оно обозначает политику, с помощью которой государство стремится расширить свое могущество, политическое или экономическое влияние в ущерб другим государствам. В XIX веке понятие "империализм" утвердилось в английском языке примерно к 80-м годам. Марксистской теории империализма предшествовала британская империалистическая идеология и ее критический анализ либеральными экономистами.

Ярым идеологом империализма стал в конце прошлого столетия английский финансовый король, колониальный политик и администратор Сесиль Родс, один из главных виновников англо-бурской войны 1899-1902 гг., чьим именем была названа колония Родезия. По словам одного английского журналиста, близкого друга С. Родса, тот так объяснял ему в 1895 г. необходимость империализма: "Я был вчера в лондонском Ист-Энде (рабочий квартал) и посетил одно собрание безработных. Когда я послушал там дикие речи, которые были сплошным криком: хлеба, хлеба!, я, идя домой и размышляя о виденном, убедился более, чем прежде, в важности империализма... Моя заветная идея есть решение социального вопроса, именно: чтобы спасти сорок миллионов жителей Соединенного Королевства от убийственной гражданской войны, мы, колониальные политики, должны завладеть новыми землями для помещения избытка населения, для приобретения новых областей сбыта товаров, производимых на фабриках и в рудниках. Империя, я всегда говорил это, есть вопрос желудка. Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами''¹⁴⁷.

Британская империалистическая идеология по сути своей соответствовала геополитическим концепциям "жизненного пространства". Отвергая ее, либеральный экономист и журналист Джон Аткинсон Гобсон опубликовал в 1902 г. в Лондоне свой труд "Империализм", написанный в результате его поездки в Южную Африку во время англо-бурской войны. Эту книгу использовал В. Ленин в работе "Империализм, как высшая стадия капитализма", написанную в 1916 г.

Прописной истиной стало в советское время утверждение, что В. Ленин создал марксистскую теорию империализма. В действительности ее принципиальные положения и основные идеи до него были изложены немецкими социал-демократами Р. Гильфердингом, Р. Люксембург, К. Каутским (а также австрийским социал-демократом О. Бауэром) и Н. Бухариным, предисловие к брошюре которого "Мировое хозяйство и империализм", опубликованной в 1915 г., написал В. Ленин.

Марксистская теория империализма носит экономический характер, но в ней содержится и теория международных отношений определенного исторического периода - конца XIX - начала XX вв. В тот период международные отношения, как никогда ранее, стали определяться экономическими процессами капитализма. Капитализм достиг небывалой концентрации производства и капиталов, названной Р. Гильфердингом "монополистической". Развивался процесс бурной интернационализации капитала и одновременно развернулась острая конкурентная борьба на мировом рынке. Обе эти противоположные тенденции воздействовали на международные отношения империалистической эпохи, но преобладающей тогда стала борьба капиталистических держав за колонии и сферы влияния с целью расширить рынки и подчинить их экспортом капитала. Если Д. Гобсон считал империализм "переходной болезнью" рыночной экономики, то марксистские теоретики в работах начала века сочли эти противоречия закономерными для капитализма, вступившего в особую фазу.

В 1910 г. Р. Гильфердинг (1877-1941), опубликовавший в Вене работу "Финансовый капитал", показал, что финансовый капитал, образовавшийся путем слияния банковского и промышленного, стремился подчинить себе государство и использовать его силу "для того, чтобы проводить политику экспансии и присоединять новые колонии"¹⁴⁸. Экспорт капитала с целью ослабления действия кризисов внутри страны становился средством подчинения бедных и отсталых стран странами, богатыми капиталом. Р. Гильфердинг отмечал, что финансовый капитал вооружался национальной идеей, которая в таких условиях "уже не признает права каждой нации на политическое самоопределение и независимость"¹⁴⁹.

Интересно, что марксистский анализ привел Р. Гильфердинга к оценкам международных отношений вполне в духе "классического" их объяснения: "Идеал теперь – обеспечить собственной нации господство над миром, стремление столь же безграничное, как стремление капитала к прибыли, из которого оно возникает. Капитал становится завоевателем мира... В то же время рост силы рабочих укрепляет стремление капитала еще больше усилить государственную власть в качестве гарантии против пролетарских требований. Так возникает идеология империализма, идущая на смену идеалам старого либерализма. Она высмеивает наивность последнего. Какая иллюзия в мире капиталистической борьбы, где все решается исключительно превосходством оружия, верить в гармонию интересов! Какая иллюзия ожидать царства вечного мира, возвещать о международном праве, когда судьбы народов решаются только силой. Какая глупость стремиться к тому, чтобы регулирование правовых отношений внутри государств перенести за пределы государственных границ"¹⁵⁰.

Весьма примечательно, что характеризуя стремление индивидуального капиталиста к возможно большей прибыли как основной принцип его экономических действий, автор "Финансового капитала" ссылался на Т. Гоббса, объяснявшего подобное стремление "постоянной и неустанной жаждой умножать власть властью”¹⁵¹. Иными словами, империализм по Гильфердингу еще более укреплял в международной сфере отношения насилия и подчинения, описанные автором "Левиафана".

Ту же точку зрения высказывала и Р. Люксембург (1870-1919), считавшая, что при "все усиливающейся конкуренции между капиталистическими странами за приобретение некапиталистических областей растет энергия империализма и обостряются применяемые им методы насилия"¹⁵². Р. Люксембург считала империализм "политическим выражением процесса накопления капитала в конкурентной борьбе за остатки некапиталистической мировой среды, на которые никто еще не наложил своей руки''¹⁵³. Она доказывала, что "тенденция капитализма превратиться в мировую форму производства разбивается об его имманентную неспособность охватить все мировое производство”¹⁵⁴, поскольку капитализм не может существовать без других хозяйственных форм, составляющих ее среду и питательную почву: "Чем больше насилия проявляет капитал, когда он посредством милитаризма уничтожает во всем мире и в своей родной стране существование некапиталистических слоев и ухудшает условия существования всех трудящихся масс, тем скорее история современного капиталистического накопления на мировой арене превращается в непрерывную цепь политических и социальных катастроф и конвульсий, которые вместе с периодическими хозяйственными катастрофами в форме кризисов делают невозможным продолжение накопления”¹⁵⁵.

Таким образом, Р. Гильфердинг и Р. Люксембург утверждали, что империалистические противоречия неразрешимы в рамках капитализма и могут быть устранены не иначе, как "применением основ социалистического хозяйства"¹⁵⁶ (Р. Люксембург), когда "в мощном столкновении враждебных интересов диктатура магнатов капитала превращается, наконец, в диктатуру пролетариата"¹⁵⁷ (Р. Гильфердинг).

Иную точку зрения на империализм изложил лидер германской социал-демократии К. Каутский (1854-1938). Обращая большее внимание на интернационализацию капиталов, чем Р. Люксембург и Р. Гильфердинг, он высказал гипотезу о наступлении вслед за империализмом так называемого "ультраимпериализма". Он считал вероятным образование "мирового картеля", т.е. объединения капиталистических держав. К. Каутский считал, что капитализм достаточно рационально устроен для того, чтобы адаптироваться и разрешать свои противоречия не войной, а мирным путем, соглашениями. Весной 1915 г., когда уже бушевала Первая мировая война, подтвердившая экономические доказательства ее неотвратимости, он по-прежнему придерживался гипотезы "ультраимпериализма": ''... Не может ли теперешняя империалистская политика быть вытеснена новою, ультраимпериалистскою, которая поставит на место борьбы национальных финансовых капиталов между собою общую эксплуатацию мира интернационально-объединенным финансовым капиталом? Подобная новая фаза капитализма во всяком случае мыслима. Осуществима ли она, для решения этого нет еще достаточных предпосылок"¹⁵⁸.

Это предположение о "мирном" развитии империализма вызвало бурную реакцию В. Ленина, разразившегося критикой "глупеньких побасенок" и "бессодержательнейших разговоров Каутского об ультраимпериализме"¹⁵⁹, в существенной степени благодаря которым, кстати говоря, и появилась ленинская брошюра по империализму. Справедливости ради стоит отметить, что сам Ленин писал ее как "популярный очерк", объясняющий экономическую сущность империализма и происхождение Первой мировой войны. В. Ленин (1870-1924) придал более категоричные формы марксистской теории империализма, сформировав известные его пять признаков¹⁶⁰, суть которых сводилась к определению империализма как монополистической стадии, на которой "начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами"¹⁶¹. Поскольку противоречия империализма коренятся в самой его природе, постольку "в какой бы форме "интеримпериалистские" или "ультраимпериалистские" союзы ни заключались, в форме ли одной империалисткой коалиции против другой империалисткой коалиции или в форме всеобщего союза всех империалистких держав", они, повторял В. Ленин вывод Р. Люксембург, "являются неизбежно лишь "передышками" между войнами, разделами и переделами мира¹⁶².

Таким образом, империализм становится источником непреодолимых международных конфликтов, и вместе с тем его стремление к господству вместо стремлений к свободе, эксплуатация все большего числа маленьких или слабых наций небольшой горсткой богатейших или сильнейших наций" характеризуют его как "паразитический или загнивающий капитализм''¹⁶³. Утверждая в пику К. Каутскому, что никакое реформистское изменение основ империализма невозможно, лидер большевизма ставил ему диагноз "умирающего капитализма".

История XX столетия опровергла этот тезис В. Ленина, обуреваемого идеей революции, но она не вынесла однозначного вердикта в отношении его спора с К. Каутским об империализме. Можно, конечно, ограничиться констатацией очевидной ленинской ошибки насчет "умирающего" капитализма, и в этом смысле Каутский, а не Ленин оказался прав. Бурное развитие интернациональных форм капитала, могущество многонациональных, транснациональных корпораций в современном мире (См. приложение №1), наконец, возникновение и деятельность специализированных финансовых и экономических организаций мирового масштаба, таких как Международный валютный фонд. Всемирное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), недавно преобразованное во Всемирную торговую организацию, и т.д., несомненно, свидетельствуют о развитии именно тех тенденций, которые К. Каутский имел в виду в своем предположении "ультраимпериализма". В. Ленин ошибся не только относительно способности капитализма на империалистической стадии реформироваться и перейти на более высокие ступени развития. Он явно недооценил значение интеграционных тенденций в капиталистическом мире. Достаточно вспомнить его утверждение о том, что "Соединенные Штаты Европы, при капитализме, либо невозможны, либо реакционны"¹⁶⁴.

Тем не менее в международных отношениях XX в. проявлялись и те закономерности и противоречия, о которых говорил В. Ленин. Например, во Второй мировой войне сбылось его предсказание столкновения США и Японии: "Экономическое развитие этих стран в течение нескольких десятилетий подготовило бездну горючего материала, делающего неизбежной отчаянную схватку этих держав за господство над Тихим океаном и его побережьем. Вся дипломатическая и экономическая история Дальнего Востока делает совершенно несомненным, что на почве капитализма предотвратить назревающий острый конфликт между Японией и Америкой невозможно"¹⁶⁵.

Взаимоотношения США, Японии и Западной Европы в послевоенный период, в особенности с 60-70-х годов, отличались жестким торгово-экономическим соперничеством. И все же в международных экономических отношениях современного капитализма преобладающей постепенно стала "мирная" тенденция, преодолевающая торговые и валютно-финансовые противоречия. Эту тенденцию иллюстрирует ежегодно проводимые с целью координации национальных экономических политик встречи глав государств и правительств "Семерки" - семи ведущих экономически развитых стран мира (США, Японии, ФРГ, Франции, Великобритании, Канады, Италии). Но глобальная стратегия промышленно развитых стран рыночной экономики не устраняет зависимости от них остального мира, а опирается на это исторически сложившееся неравенство¹⁶⁶.

Экспорт капитала, который, как отмечал Р. Гильфердинг, "ускоряет открытие чужих стран и развивает их производительные силы''¹⁶⁷, с конца XIX в. распространял сложные отношения конкуренции и взаимозависимости, подчинения и неравенства в масштабах мировой экономики.

Особое место среди марксистских концепций империализма занимает интерпретация его Н. Бухариным (1888-1938). В определенном смысле он обращал еще большее внимание на процессы интернационализации капитала, чем К. Каутский, не говоря об остальных марксистских теоретиках. В то время как Р. Гильфердинг писал о том, что "мировой рынок все более расчленяется на отдельные государственно разграниченные хозяйственные территории''¹⁶⁸, Н. Бухарин, напротив, считал, что "национально-хозяйственные организмы" давно уже не представляют из себя замкнутого целого, а "составляют лишь части гораздо более крупной сферы, мирового хозяйства”¹⁶⁹.

Он определил мировое хозяйство как "систему производственных отношений и соответствующих ей отношений обмена в мировом масштабе”¹⁷⁰. Связанность стран в процессе международного товарообмена, замечал Н. Бухарин, "проявляется прежде всего в факте мировых цен и мирового рынка", когда уровень этих цен уже не определяется только издержками какого-либо национального хозяйства, а выравнивается интернационально, с помощью телеграфа.

Более чем кто-либо другой среди марксистских теоретиков империализма Н. Бухарин отмечал роль технического прогресса в складывании мирового хозяйства: "Чем более развиты средства транспорта, чем быстрее и интенсивнее происходит движение товаров, тем скорее идет процесс сращивания отдельных локальных и "национальных" рынков, тем скорее растет единый производственный организм мирового хозяйства''¹⁷¹. В доказательство он приводил впечатляющую статистику возрастания с "поразительной быстротой" длины рельсовых путей в конце XIX - XX в., увеличения тоннажа торгового флота, расширения телеграфной сети, в особенности путем прокладки подводных кабелей, общая длина которых достигла к 1913г. 515578 км. Он констатировал совершенную неверность положения В. Зомбарта об "убывающем значении интернациональных связей" в экономике. Н. Бухарин отмечал, что только за 1903 - 1911 гг. международная торговля увеличилась на 50%¹⁷². На этом основании он делал следующий вывод: "Эта связанность стран в процессе обмена отнюдь не имеет характера простой случайности: она является уже необходимым условием дальнейшего общественного развития, причем международный обмен превращается в закономерный процесс экономической жизни''¹⁷³.

Признав, что процесс интернационализации хозяйственной жизни при империализме обусловлен объективным ходом общественного развития, техническим прогрессом, Н. Бухарин, однако, доказывал, что этому процессу противостоит "еще более сильная тенденция к национализации капитала и замыканию в государственные границы''¹⁷⁴, поскольку выгода "национальных" групп буржуазии от продолжения конкретной борьбы "суть гораздо большая величина, чем убыток от потерь, с ними связанных"¹⁷⁵.

По Бухарину, "ультраимпериализм" абстрактно возможен как "мирный", но реально "мировой капитализм будет идти по направлению ко всеобщему государственному тресту через поглощение слабых"¹⁷⁶, и, как образно выражался "ценнейший и крупнейший теоретик” партии, каким его назвал сам большевистский вождь, "прекратить эту борьбу "домашними средствами", т.е. не социальной революцией, - это значило бы стрелять в слона горохом''¹⁷⁷.

На наш взгляд, именно анализ Н. Бухариным тенденций экономической интернационализации и вывод о складывании мирового хозяйства составляют наиболее сильную сторону его интерпретации империализма, а не скороговоркой провозглашенный заключительный тезис о том, что "рабочий класс восстанет против системы" (империализма - Г. Н.).

Понятно, что революционная теория, как основная матрица в анализе, моделировала бухаринскую концепцию империализма, не вполне согласующуюся с представлениями о растущей взаимосвязанности мировой капиталистической экономики. Показав ее как единый организм, "особую среду”, Н. Бухарин по существу предугадал главенствующую тенденцию мирового экономического развития. Более того, он был одним из первых теоретиков, кто (наряду с Р. Гильфердингом) сформулировал понятие "центра мировой производственной системы" ("несколько сплоченных, организованных хозяйственных тел, или "великие цивилизованные державы") и "периферии" ("периферия стран неразвитых, с полуаграрным или аграрным строем")¹⁷⁸.