Глава 7. Взаимодействие субрегиональных подсистем международных отношений: новые реальности Восточной и Юго-Восточной Азии

Сегодня все чаще высказывается точка зрения о том, что многообразные процессы в Юго-Восточной (ЮВА) и Восточной Азии (ВА) развиваются таким образом, что все более вырисовывается перспектива постепенного экономического и культурно-политического сближения этих двух регионов. Определенным подтверждением такого рода суждений могут служить и последние решения, принятые на ноябрьском 2000 г. саммите 2000 г. глав государств АСЕАН в Сингапуре. Лидеры стран ЮВА совместно с руководством Китая, Японии и Южной Кореи заявили о решимости создать зону свободной торговли уже не в масштабах ЮВА (АФТА), а в масштабах всей так называемой Большой Восточной Азии с включением в нее Токио, Пекина и Сеула. Решение о создании зоны свободной торговли в ВА, по словам инициаторов интеграции, связано как с необходимостью противостоять международным экономическим блокам типа ЕС и НАФТА, так и для того, чтобы страны ВА заняли достойное место в мировом сообществе. Очевидно, что если этот проект станет реальностью, то это приведет к кардинальным переменам во всей азиатской и ировой геополитике и геоэкономике, так или иначе затронет интересы России. В связи с этим целесообразно проанализировать насколько решения, принятые в Сингапуре, соответствуют реальной ситуации и интересам планируемых к участию в этом проекте стран, а также характеру и направлению социально-экономических и культурно-политических процессов в регионах ЮВА и ВА. Цель анализа — определить насколько может быть реален новый проект глобальной интеграции в регионе и как относиться к нему России. Анализ этой проблемы был проведен следующим образом: весь комплекс довольно хаотичных и многообразных процессов, происходящих в Восточной и Юго-Восточной Азии, был структурирован в рамках четырех подуровней: страновом — то есть внутри стран региона, региональном — в границах ЮВА и ВА, межрегиональном — отношения стран ЮВА и ВА и внерегиональном — влияние внерегиональных держав, прежде всего США, на весь ход событий в ВА и ЮВА.

Внутристрановые процессы

Практически во всех странах Восточной и Юго-Восточной Азии постепенно складываются (за исключением, пожалуй, лишь Северной Кореи) объединяющие их основные или, как их еще называют, базовые институты современного общества. Это рыночная экономика, частная собственность, свободное предпринимательство. В отдельных странах ЮВА (Сингапур, Таиланд или Малайзия) эти институты уже давно существуют. В других странах (Вьетнам и Лаос) они постепенно формируются, И, пожалуй, лишь в Бирме ситуация близка к стагнации. В политической сфере в большинстве стран ЮВА и ВА созданы вполне совместимые друг с другом и достаточно устойчивые политические системы авторитарного или полуавторитарного типа, способные гарантировать политическую стабильность и неизменность основных элементов экономической модели и обеспечивать экономический рост. Политика в сфере культуры и идеологии также практически однотипна. В большинстве стран ВА и ЮВА упор делается на национальные ценности, всегда подчеркивается национальная особенность с очевидным антизападным подтекстом. Несмотря на то, что в последнее время в политической ситуации ряда стран региона происходят негативные процессы, реально угрожающие политической стабильности (это, в первую очередь, неутихающие национальные и религиозные конфликты в Индонезии, угроза импичмента в связи с обвинениями в коррупции филиппинского президента Эстрады, напряженность и неопределенность политической ситуации в Таиланде накануне предстоящих выборов), можно сделать вполне определенный вывод, что на внутристрановом уровне большинство стран региона развиваются в рамках единой экономико-политической макромодели, что может служить одной из важных предпосылок для процесса интеграции.

Региональный уровень

При переходе на региональный уровень первое, что необходимо отметить — это заметно окрепшие среди государств Юго-Восточной Азии тенденции к интеграции. Связано это с процессами на страновом уровне и с явлениями иного порядка: атмосферой взаимного доверия, особенно окрепшей после финансового кризиса 1998 г. МС. Абад — помощник директора секретариата АСЕАН, выступая перед высшими представителями индонезийской армии объяснял этот новый феномен тем, что <(В самый разгар регионального финансового и экономического кризиса в 1997—1998 г. ни одно государство региона не воспользовалось уязвимостью отдельных стран, наиболее от кризиса пострадавших. Отношения все время оставались конструктивными и доверительными, что позволило упрочить сотрудничество, особенно в сфере экономики». После окончания кризиса политико-экономическая интеграция в рамках АСЕАН и экономико-политические связи по линии стран Восточной и Юго-Восточной Азии заметно активизировались. Сегодня очевидно, что первый этап формирования зоны свободной торговли (АФТА) — создание общего рынка шести наиболее развитых стран АСЕАН — близок к завершению. Планируется, что в течение двух лет тарифы на все товары стран АСЕАН будут на уровне 0—5%. При этом товары, произведенные в кооперации двух или более стран АСЕАН, уже сегодня могут свободно пересекать границы, облагаясь налогом не более 5% или вообще не облагаясь никаким налогом. То, что до кризиса казалось далекой перспективой, ныне обретает реальные очертания. Речь идет о предстоящем в течение нескольких лет появлении в Азии огромного общего рынка с населением более, чем полмиллиарда человек и с ежегодным объемом внутреннего продукта порядка 800 млрд долл. Если к соглашению о зоне свободной торговли добавить договоренности по свободному движению капитала и притоку инвестиций в страны АСЕАН, начавшиеся переговоры о единой валюте для АСЕАН, непрерывному росту взаимного товарообмена, то финансовый кризис 1998 г. подстегнул страны АСЕАН к еще более тесному сотрудничеству. В культурном плане в рамках АСЕАН тенденция к большей интеграции также просматривается вполне ощутимо. При этом упор делается на культурные аспекты единства: проводятся семинары по культурной идетничности народов ЮВА, конкурсы по Рамаяне как общему культурному наследию, по народным промыслам, традиционному балету и т. д. При этом антизападный акцент проступает вполне заметно. Процесс интеграции на региональном уровне протекает не бесконфликтно. Он постоянно сопровождается крупными противоречиями и разногласиями. Это и скандал вокруг Анвара Ибрагима, и связанные с ним взаимные обвинения Эстрады и Мохатхира, и заявления Сурина Питсувана с его идеей ограниченного вмешательства, и бесконечные споры вроде последних битв относительно тарифов на ввоз тайских автомобилей в Малайзию и малайзийских в Таиланд. Но переоценивать значение этих разногласий не стоит, ибо жизнь показывает, что все эти конфликты и противоречия удается постепенно снимать, ибо заинтересованность в продвижении процесса интеграции в глазах политических элит стран АСЕАН представляется намного более значимой ценностью, чем раздувание конфликтов, построенных на личных амбициях и не до конца урегулированных экономических интересах.

Таким образом, на региональном уровне и в сфере политики экономики и идеологии тенденции к интеграции, несмотря на возникающие отдельные проблемы, прослеживается в ЮВА довольно четко. Что касается Восточной Азии, то по сравнению с ЮВА здесь совершенно противоположная ситуация. В этом регионе процессы интеграции находятся на крайне низком уровне. Несмотря на свою неизмеримо большую финансово-экономическую и политическую мощь страны Восточной Азии обременены большим количеством региональных и идеологических конфликтов, амбициями и соперничеством наиболее развитых региональных держав, отсутствием признанных внутрирегиональных механизмов их урегулирования. Из-за огромного объема взаимной торговли и инвестиций, особенно между Японией и Китаем, очевидное культурное и историческое сходство, наследие прошлых войн и исторических обид все еще не преодолено, а взаимное недоверие препятствует даже самым осторожным попыткам к каким-либо формам региональной интеграции. Может быть, поэтому решение о регулярных встречах на высшем уровне лидеров Китая, Японии и Южной Кореи, которое они приняли в Сингапуре, было встречено в прессе с нескрываемым пессимизмом. Тенденции к интеграции в ЮВА и сохраняющаяся дезинтеграция в ВА уравновешивают друг друга, поэтому без реальных изменений в политическом ландшафте и ценностных ориентациях политических элит стран Восточной Азии трудно представить себе как они смогут интегрироваться в какие-либо дееспособные структуры со странами ЮВА. Но этот процесс может пойти нестандартным путем по линии укрепления двустронних отношений стран АСЕАН с Японией, Китаем, Южной Кореей. О том, что такой путь вполне вероятен можно судить, если обратиться к анализу процессов на межрегиональном уровне.

Межрегиональный уровень

Анализ отношений на этом уровне сегодня вызывает особенно пристальное внимание, ибо от того как будут развиваться процессы зависит пойдет ли сотрудничество по оптимальной для стран ЮВА формуле 10 плюс три, где асеановская десятка будет выступать как единый партнер в четырехугольнике с Китаем—Японией—Южной Кореей, или даже с объединенной Кореей. Ведь процессы могут пойти не только по пути такой относительно равноправной интеграции. Не исключены варианты, когда какие-то отдельные страны АСЕАН будут самостоятельно, как это планирует сделать, к примеру, Сингапур, вступать в отношения со странами Восточной Азии. Если учесть

реально существующее уже сейчас соперничество Токио и Пекина относительно преобладающего влияния на страны ЮВА, то в таком случае скорее всего Большая Восточная Азия, если она все-таки появится на свет, окажется разбитой на несколько региональных группировок во главе с Японией и Китаем. Такой поворот может создать реальную угрозу самому существованию АСЕАЯ или же превратит ее в ничего не значущую региональную организацию. Вышеназванный сценарий является главной угрозой единству стран АСЕАН. Разноуровневая интеграция, когда наиболее развитые страны региона предпочтут выгоды двусторонних связей с экономическими гигантами Восточной Азии многостороннему региональному сотрудничеству, вполне реальна. Их заинтересованность в финансовых ресурсах, новых технологиях, открытых рынках очевидна. Но сам факт существования АСЕАН рассматривается в странах ЮВА как огромная ценность, отказываться от которой не желает никто. Кроме этого политические элиты ведущих стран ЮВА прекрасно осознают и то, что пока страны АСЕАН едины, они представляют собой пусть младшего, но достаточно самостоятельного партнера. Если ж они будут выступать по отдельности, то в этом случае господство великих держав Восточной Азии будет неоспоримо и может угрожать их реальной независимости, что в странах ЮВА также считается ценностью (так называемый принцип региональной стойкости). Так что развитие интеграции через усиление межрегионального диалога. отдельных стран АСЕАН в ущерб их региональным интересам представляется маловероятным. Они скорее отложат или даже откажутся от сингапурских решений, чем, поставят под угрозу единство АСЕЛЯ. Если в странах ЮВА прекрасно помнят репрессии и высокомерие японцев в период оккупации, их пренебрежительное отношение к своим азиатским младшим братьям, а, с другой стороны, не питают особых иллюзий относительно миролюбия Пекина и постоянно опасаются оказаться в какой-то момент не частью Большой Восточной Азии, а частью Большого Китая, то можно предположить, что при малейшей угрозе единству и независимости всякое движение к интеграции будет прекращено. Это произойдет и в случае нового всплеска противостояния вокруг островов Парасельские и Спратли. Не меньшие проблемы и на стороне восточноазиатских партнеров стран АСЕАН — уже упоминавшееся соперничество за преобладающее влияние между Японией и Китаем, их территориальные споры вокруг островов Сэнкаку. Серьезны и угрозы крупного регионального конфликта в случае войны на Корейском полуострове, постоянное балансирование на грани военного конфликта КНР и Тайваня. да и с экономической точки зрения невероятно, чтобы страны Восточной Азии даже

в обозримой перспективе согласились бы на вхождение в замкнутое экономическое пространство. Их экономики слишком завязаны на мировые рынки, прежде всего американский и европейский, чтобы ограждать себя тарифными барьерами. для Китая к тому же более актуальным выглядит предстоящее вступление в ВТО, чем в региональный общий рынок. Вряд ли кто-нибудь из стран ВА согласится открыть свои внутренние рынки для сельскохозяйственной продукции из стран ЮВА. Но вывод о том, что на межрегиональном уровне интеграция невозможна был бы неправомерен. Это процесс длительный и многообразный. И после азиатского финансового кризиса в его перспективах произошли некоторые перемены. Связаны они с тем, что в последние годы доверие стран ВА к ЮВА заметно окрепло. действительно, в самый критический момент финансового кризиса Китай не допустил девальвации юаня, ибо это могло бы окончательно обрушить экономики стран ЮнА. Китай также оказал значительную финансовую помощь для стабилизации экономической ситуации. Япония же вообще только за период 1995—1999 гг. обеспечила более 20% всех прямых инвестиций в регион, а в период кризиса японская помощь всех видов странам АСЕАН составила почти 50 млрд долл. Заинтересованность в большем сближении в самых разных сферах просматривается и в Восточной и в Юго-Восточной Азии. В экономике — это принципиальная договоренность о создании региональной сети валютной безопасности (так называемая Чиангмайская инициатива), планы по строительству трансконтинентального железнодорожного пути от Сингапура до Пекина; в политике — все более частые и откровенные взаимные консультации и переговоры; в идеологии и культуре — поиски фундаментальной общности (формирование так называемой Восточно-азиатской наблюдательной группы с участием в ней видных политиков и интеллектуалов стран Восточной и Юго-Восточной Азии). Цель создания этого нового неформального форума, а появился он только после ханойского саммита 1998 г., не только в том, чтобы учредить еще один механизм неформального общения и консультаций, но и для выработки идеологических и культурно-исторических основ интеграции стран ВА и ЮВА в духе последних новаций Хантинттона, то есть в утверждении восточноазиатского единства через противопоставление культурных стереотипов Восточной и Юго-Восточной Азии и Западного мира. Все это подтверждает мысль о том, что решение, принятое на саммите глав АСЕАН, не такое уж бесперспективное. По крайней мере, если подняться на более высокий уровень абстракции, то с точки зрения мировой геополитики восточ-ноазиатское сообщество ищет и может найти такие формы самоорганизации, которые отражали бы близость культурных стереотипов.

СIIIА и их политика в регионе

Единственный уровень, где наиболее выражена тенденция противодействия процессам образования большой Восточной Азии — это уровень внерегиональный. Главный противник такого развития событий — США. Еще десять лет назад, когда Мохатхир Мохамад выдвинул идею создания Восточноазиатского экономического сообщества по формуле ЮВА плюс три, именно Вашингтон сделал все, чтобы похоронить этот проект. Этот проект американские дипломаты назвали расистским, они оказали сильнейшее давление на Японию, чтобы Токио, где этот проект был принят вполне благосклонно, немедленно от него отказался. Официальной реакции Вашингтона на решение азиатских лидеров пока нет, но можно не сомневаться, что несмотря на высказывания Го Чок Тонга о том, что «в Сингапуре мы ясно заявили, что нуждаемся в американском присутствии в Восточной Азии, и что сейчас не время, я повторяю не время выбрасывать Вашингтон из Азии», поддержки этого проекта как чисто восточноазиатского объединения со стороны других стран, скорее всего, не будет. Дело в том, что такое объединение Восточной Азии под экономическим патронажем Китая и Японии, но без участия США идет вразрез с целями американской политики в регионе. И для Японии, и для Китая, и для стран АСЕА<I-I США выступают важнейшим торговым партнером, влияние которого на ситуацию в регионе чрезвычайно велико. А в Вашингтоне считают, что если и заниматься интеграцией, то только с участием США через так называемую концепцию создания сообществ безопасности, то есть придания двусторонним военным учениям и отношениям стран Восточной и Юго-Восточной Азии с США многостороннего формата. Цель такого подхода сначала разъединить страны в регионах, а потом объединить их, но уже под патронажем США. Не менее существенно и то, что продленный несколько лет назад Договор о взаимном обеспечении безопасности между США и Японией с зоной совместной ответственности, включающей и Тайвань, может быть использован против Китая, что служит преградой для укрепления атмосферы доверия между Токио и Пекином. То же самое можно сказать и о японо-американских планах создания системы противоракетной обороны (ПРО) театра военных действий, против которых активно выступают Китай и Россия. Если прибавить к этому сохраняющийся американский потенциал в Японии (только на Окинаве находится 47 тыс, американских солдат) и в Южной Корее, то очевидно, что без американского участия решения, принятые в Сингапуре, вряд ли будут реализованы.

Россия и межрегиональные и региональные процессы

При самых разнообразных сценариях интеграции в Восточной Азии никто не говорит о возможном включении России в зону свободной торговли в регионе. Про Россию в качестве партнера в Сингапуре даже не упоминали.Про АСТЭС, в котором состоит Россия, говорилось, главным образом, как о слабоконсолидированной и малоэффективной экономической организации, оказавшейся совершенно бесполезной в период финансового кризиса. Очевидно, что Большая Восточная Азия задумана и будет развиваться как некий противовес рыхломуАТЭС, соответственно России нет смысла пробиваться в новое региональное объединение. Ведь если в основе этого проекта лежит идея объединения на основе цивилизационной общности как противопоставлениеЕС иНАФТА, то все эти попытки успеха не принесут. Если страны АСЕАН только что отказались от предложения австралийцев объединить австрало-новозеландскую зону свободной торговли с асеановской АФТА, то ответ нам будет такой же однозначный. Поэтому России перед тем, как стучаться в очередную азиатскую дверь, необходимо учесть, что: 1. Очевидная культурная отчужденность России, которая при всем нашем евразийстве, реально существует в представлениях о нас простых людей и политических элит стран Восточной и Юго-Восточной Азии.В этом регионе России никогда не стать своей. 2. Соответственно и для российского общественного мнения, ориентированного при всем антизападничестве отдельных политиков, на Европу, откуда в Россию всегда приходили новые идеи, технологии и даже культурные стереотипы, ценность существования в рамках европейского культурно-политического пространства намного более предпочтительна, чем в каком-либо сообществе такого же типа в Азии. 3. После распада СССР и резкого неожиданного «ухода» Москвы из региона сохраняется определенный уровень политического недоверия к России, с одной стороны, и недооценка (особенно сегодня) нашей роли в регионе, с другой. 4. Очевидная экономическая слабость дальнего Востока, его неспособность в обозримом будущем превратиться в крупный и развитый регион Восточной Азии.В связи с этим вполне очевидно, что при любых, кроме самых фантастических, раскладах Россия окажется на периферии интеграционных процессов. Причем произойти это можетдаже в том случае, если удастся реализовать масштабные инвестиционные проекты типа строительства энергетического «моста» Сахалин-Япония или газопроводов в Китай и Южную Китаю Поэтому намного более предпочтительным для Москвы представляется интеграция не на многосторонней (как это было сделано с АСТЭС), а на двусторонней основе с упором на развитие торгово-экономических связей и защиту наших экономических интересов (рыболовство в экономических зонах стран Восточной и Юго-Восточной Азии, продвижение проектов в атомной и гидроэнергетике, добычи и переработки нефти, продажи военной техники и вооружения и многое другое). Решение этих проблем вкупе с военно-политическими аспектами национальной безопасности должно стать ядром всех российских усилий по расширению присутствия в регионе. Более того, «несвязанность» в многосторонней интеграции позволит в региональных и межрегиональных конфликтах выступать как нейтральная сила, что в перспективе приведет к повышению уровня доверия к России и российской политике в регионе. Так что торопиться с реакцией на решения Сингапурского саммита, как это сделали европейцы, резко понизившие уровень прошедшей во Вьентьяне встречи министров иностранных дел асеановской десятки и стран ЕС (на этой встрече только Германию и Бельгию представляли министры иностранных дел, другие же европейские страны, к неудовольствию асеановцев, ограничились уровенем зам. министров или даже послов), вряд ли стоит. Для реализации принятого в Сингапуре плана его участникам и инициаторам предстоит решить столько проблем и потратить столько времени и денег, что российская дипломатия еще много раз успеет скорректировать свою позицию.

Литература Арин О. Азиатско-Тихоокеанский регион: Мифы, иллюзии, реальность. М., 1997. Внешняя политика и дипломатия стран Азиатско-Тихоокеанского региона. М., 1998. Малетин Н.П. АСЕА}1 — три десятилетия (1967.—1997) — три политики. М., 1999.