Глава 6.

Юго-Восточная Азия и интеграция

Анализ участия Юго-Восточной Азии (ЮВА) в мировых интеграционных процессах полагаем необходимым предварить терминологическим и методологическим комментарием. Первое, что нуждается, на наш взгляд, в уточнении это определение того, что понимается под Юго-Восточной Азией. Интерес к ЮВА, вновь пробужденный в немалой степени финансовым кризисом 1997—1998 гг., не способствовал, к сожалению, достижению ясности в определении термина ЮВА, которую часто именуют регионом и значительно реже — субрегионом. Отчасти такое положение сложилось из-за неопределенности самого понятия регион. Коль скоро в общей теории региональной интеграции и в соответствующих прикладных исследованиях международных экономических отношений регионы принято определять по географическому принципу как наиболее бесспорному, целесообразно обратиться к терминологической традиции географии как научной дисциплины. Известный отечественный специалист по терминологии в области социально-экономической географии Э.Б. Алаев отмечал многозначность, эластичность термина регион и предлагал из ряда значений этого термина оставить только одно, синонимичное термину район (он считал, что эта синонимичность особенно ощущается в производном термине региональный). «Район, по Э.Б. Алаеву, — это территория (геотория)**, по совокупности насыщающих ее элементов отличающаяся от других территорий и обладающая единством, взаимосвязанностью составляющих элементов, целостностью, причем эта целостность — объективное условие и закономерный результат развития данной территории (курсив ант). Это определение района/региона представляется достаточно полным, тем более, что его автор не исключил его использование контекстуально и в других значениях. Одно из них — для обозначения <любых территорий, по своим признакам не «подходящих» к принятой системе территориального -

На синонимичность терминов район и регион указывали и другие авторы, например, специалист в области физической географии Ф.Н. Мельков. ** Обобщающее родовое понятие, в котором объединяются содержания понятий территория, акватория и аэротория,

членения и не позволяющих обозначить их другими терминами» — встречается очень часто. В нашем контексте самых яркий пример — это Азиатско- Тихоокеанский регион, термин, исполненный многообразия, вызывающего иногда острейшую полемику, но обычно употребляющийся без особых раздумий относительно его содержания, по привычке. Г.А. Аванесова справедливо полагает, что «понятие регион остается исключительно гибким, порой до неопределенности». Многозначность этого понятия она связывает с тем, что выделение конкретного региона разные специалисты осуществляют, руководствуясь разными критериями. Однако мы считаем, что чаще всего такого рода неопределенность вызвана просто отсутствием упоминания об этих критериях, тогда как именно «гибкость» термина регион как раз и требует его жесткой лимитации применительно к конкретному исследованию. Кроме того, нелишне, на наш взгляд, вслед за уточнением вышеназванных критериев определять состав региона и доминирующий аспект в его исследовании, что в еще большей степени снизит уровень неопределенности. Для целей нашего исследования термин регион в определении Э.Б. Алаева представляется достаточно удачным, ибо он наделен некоторыми существенными признаками, позволяющими более или менее точно проанализировать процесс участия ЮВА в мировых интеграционных процессах. К имманентным признакам следует отнести, во-первых, наличие специфики изучаемой территории, то есть того, что отличает ее по совокупности насыщающих ее объектов от других территорий. Во-вторых, существование определенного единства между объектами, что придает данной территории в той или иной степени выраженную целостность в качестве ее нового качества. Имеющиеся исследования весьма аргументировано подтверждают наличие у ЮВА этих свойств. Главный же методологический признак определения Э.Б. Алаева выражается в том, что вследствие взаимосвязанности насыщающих территорию региона элементов изучение процессов его образования и развития возможно лишь тогда, когда все элементы рассматриваются не изолированно, а в их единстве, что созвучно нашим представлениям о методологии анализа процесса участия ЮВА в мировых интеграционных процессах. Итак, под регионом можно понимать группу из десяти стран, расположенных в ЮВА в традиционном географическом смысле (Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд, Филиппины). Ныне, в отличие от предшествующих трех десятилетий, эту группу государств удобно обозначать и синонимом страны АСЕАН, так как все они ныне являются полноправными членами этой международной организации. И все же предпочтительнее, на наш взгляд, использовать термин субрегион, ибо очевидно, что ЮВА в географическом смысле является частью двух более крупных таксонов*: Азии и Восточной Азии, по отношению к которым она в иерархическом смысле — их неотъемлемая часть, субрегион. Учитывая крайнюю неопределенность, размытость термина Азиатско-Тихоокеанский регион, хотелось бы избежать ставшего обычным позицирования ЮВА как части АТР (то есть части весьма неопределенного общего, спор о составе и сути которого выходит за рамки наших рассуждений). Определив состав исследуемого субрегиона, считаем необходимым указать на доминирующий аспект — экономический. И поскольку, исходя из замысла настоящего исследования, мы должны обратиться к рассмотрению участия субрегиона ЮВА в мировых интеграционных процессах, то полагаем целесообразным уточнить, что понимается нами под региональной (субрегиональной) экономической интеграцией. Одновременно считаем возможным выдвинуть и нашу гипотезу относительно степени ее развития в ЮВА. К сожалению, как отмечают специалисты, даже по наиболее ярко проявляющейся, результативной и динамичной европейской модели региональной интеграции, общая теория региональной интеграции находится на начальном этапе разработки, и ее заведомо трудно построить на основании одного только западноеврогтейского опыта, исходя из предположения, что этот опыт уникален и ни с чем не сравним. Думается, что сравнения все же возможны, ибо уникально не все, и в европейском и в неевропейских вариантах интеграции — есть особенное, но есть и общее. Основываясь на собственном опыте изучения процесса региональной экономической интеграции в мире на протяжении последних трех десятилетий, мы придерживаемся следующей точки зрения относительно существа этого процесса. Региональная экономическая интеграция (синоним — регионалазация) — это глубинный, динамичный процесс увеличения объемов, частоты и многообразия экономических связей между хозяйствующими субъектами всех форм собственности, а также государствами в рамках одного определенного региона

* Таксон — территориальная (экваториальная, геоториальная) единица в географическом исследовании, обладающая специфическими квалификационными признаками.

непременно сопровождающийся нарастанием количества и качества совместно образуемых и реализуемых элементов их экономической политики и практики. При этом представляется правомерным принятое некоторыми исследователями при рассмотрении региональной экономической интеграции различие между реальным интеграционным процессом, протекающим независимо от степени его институциональной оформленности, и процессом формирования торгово-политических группировок в различных регионах мира. Первый процесс часто называют реальной или рыночной региональной интеграцией (уточнение рыночная, по нашему мнению, излишне, ибо иной экономической интеграции просто не существует). Продуктивное и, как правило, длительное развитие реальной интеграции позволяет применять в отношении нее и понятие глубокая интеграция, когда интенсифицируются множественные связи участников интеграционного процесса в таких сферах, как услуги, движение капитала и рабочей силы, ускоряется процесс унификации регулирования вплоть до формирования единой экономической политики. Второй процесс — это по сути дела институционально-правовое явление, в основе которого часто (особенно на начальных стадиях) лежат политические мотивы, а не экономические факторы. Упомянутые процессы все чаще терминологически разграничивают, используя соответственно термины регионализацая и регионализм. Оба процесса могут быть взаимосвязаны и оказывать взаимное стимулирующее влияние. Однако чаще всего темпы их развития не совпадают, причем асинхронность может быть значительной. Более того, второй процесс нередко развивается сам по себе, весьма слабо корреспондируясь с реальной интеграцией и не принося никаких сколько-нибудь заметных экономических результатов. Напротив, как показывает практика, если реальная интеграция ускоряется, заметно ускоряется и развитие институционно-правовой базы интеграции, в том числе и ее политических и идеологических составляющих. Мы глубоко уверены, что делать решительные выводы о степени развития интеграционного процесса в том или ином регионе неправомерно без глубокого анализа всей совокупности экономических связей стран, составляющих рассматриваемый регион, равно как и всей системы аналогичных связей тех же стран с внешним миром вне региона. Попытки целостного описания этого процесса (теоретизирование), минуя эмпирический уровень, приводили лишь к созданию чрезвычайно живучих мифов, базирующихся, как правило, на тех или иных чисто пропагандистских, политизиро-

ванных построениях наподобие интеграции развивающихся стран, социалистической интеграции или интеграции СНГ. Малопродуктивными, на наш взгляд, были и многочисленные попытки анализа только институциональных форм, оболочек, организационных структур интеграции вне анализа суги, реальных проявлений интеграционного процесса. Вывод об интеграционном характере тех или иных региональных группировок иногда делался просто ввиду «комплексности проводимых ими мероприятий» и даже исходя из соответствующих «побуждений их руководителей»**. Наибольшие сомнения вызывает развитие интеграционного процесса в развивающихся странах. Еще сравнительно недавно наиболее объективные исследователи отрицали наличие интеграционного процесса на периферии современного мира. Так Л.В. Виноградова справедливо полагала, что «в Третьем мире практически нет интеграции», а экономическое сотрудничество развивающихся стран — это «лишь подготовительная ступень интеграционного процесса». По мнению В.В. Шишкова, «в подавляющем большинстве случаев региональные экономические организации развивающихся стран по характеру и содержанию своей деятельности не отвечают критериям региональной интеграции. Взаимодействие входящих в них стран, как правило, находится на доинтеграционном уровне. И потому, на наш взгляд, правильно говорить о ней лишь как о региональном сотрудничестве». Большинство же исследователей региональной экономической интеграции в Третьем мире вообще не проводило различия между интеграцией и региональным экономическим сотрудничеством, именуя интеграцией любые формы регионального экономического ‘взаимодействия вне зависимости от его масштабов и глубины. К сожалению, крайне недостаточный объем эмпирических исследований такого рода взаимодействия даже в отношении таких относительно продвинутых региональных объединений,

* В этих построениях интеграционными именовались любые экономические связи в рамках поля, весьма удачно, на наш взгляд, названного С.д. Валентеем общим экономическим пространством советского типа (Российский экономический журнал. 1993. 1 7. С. 6). В свое время Я. Фолтынь пытался объединить эти искусственные построения — социалистическую интеграцию и интеграцию развивающихся стран — термином координационно-кооперационная модель интеграции. (1о1iп З. $оиагпоi а роiагiгасе гоГУо]оУс11 геiтii 5УёоУё е)’опоiтiiсе. Ргаiза, 1979. 8. 68). ** Комплексный характер мероприятий, проводимых в ряде региональных группировок, оправдывает наименование <интеграционные». Термин интеграционные следует понимать как оценку рассчитанных на длительную перспективу намерений и стремлений руководящих деятелей региональных группировок. (Страны Африки в системе экономических отношений Юг—Юг. М., 1991. С. 29).

как АСЕАН и МЕРКОСУР, не позволял вплоть до второй половине 90-х годов обнаружить в нем сколько-нибудь заметные черты перехода от проявлений прединтеграционного этапа к собственно интеграционному. Но уже в середине 90-х годов исследователи стали признавать не только принципиальную возможность развития в Третьем мире подлинно интеграционных процессов, но и их специфику, а также немалый масштаб. Так, Н.А. Симония подчеркнул, что это — «интеграция своего рода «островного типа на региональных и субрегиональных островах, составляющих обширный архипелаг мирового хозяйства». К концу ХХ в. была признана возможность дальнейшего развития и углубления реального процесса интеграции в рамках лишь двух региональных экономических группировок развивающихся стран — АСЕАН и МЕРКОСУР, причем наиболее перспективным в этом плане регионом чаще всего называется именно Юго-Восточная Азии. Мы также полагаем, что применительно к ЮВА на рубеже веков уже можно говорить не только об объективном процессе сближения национальных экономик образующих субрегион стран, но и об их интеграции, находящейся, несомненно, в начальной стадии. Это сложный и, очевидно, достаточно длительный, постоянно усложняющийся процесс. Его начальная, наиболее простая фаза — накопление интерационных признаков — датируется 70—80-ми годами, когда стали стремительно возрастать объемы и расширяться сферы взаимного экономического сотрудничества между странами ЮВА. В соответствии с законами интеграции такого рода накопление ничего существенно не меняет в состоянии его составляющих. Простое накопление не могло приводить к образованию интеграционной системы, а прежняя самостоятельность этих составляющих и их свойства в основном сохранялись. Поэтому совершенно правы исследователи, которые не считают ускоренное развитие двустороннего и даже многостороннего экономического сотрудничества между странами ЮВА в упомянутый период достаточным подтверждением того, что в субрегионе имела место интеграция. Однако уже с конца 80-х годов в ЮВА наблюдается постепенный переход количественных изменений в качественные, и к концу века возникло нечто новое, которое прежде не было свойственно ни одному из интегрирующихся элементов, и ранее не существовало в ЮВА — появляются первые признаки подлинной интеграции. Разумеется, такого рода наблюдения нуждаются в основательных эмпирических доказательствах, которые ввиду трудоемкости их получения, увы, пока немногочисленны. И все же МЫ склонны выдвинуть гипотезу о том, что в ЮВА имеет место начальная фаза длительного и, несомненно, весьма специфического в своих проявлениях, но действительно интеграционного процесса в масштабах этого субрегиона или, говоря иными словами, регионализации в рамках субрегиона. Полагаем, что здесь сформировалась и успешно функционирует субрегиональная экономическая система (экономическая система ЮВА — ЭС ЮВА). Но прежде, чем обратиться к обоснованию выдвинутой гипотезы, представляется целесообразным напомнить, что одновременно страны ЮВА — активные участники интеграционного процесса в масштабах всей мировой экономики, процесса глобализации. Прав, по-видимому, Ш. Оман, заметивший, что «глобализация и регионализация это термины, используемые многими, но определяемые единицами», К сожалению, у нас нет возможности обосновать здесь свое суждение по поводу содержания упомянутых терминов. Заметим лишь, что наша трактовка глобализации достаточно традиционна это наивысшая на данный исторический момент стадия интернационализации, на которой в мировом хозяйстве возникают признаки целостности и системности, позволяющие именовать его мировой хозяйственной системой (МХС)*. Для стран ЮВА глобализация естественна, ведь именно широкое и разнообразное участие в ней, ускоренное развитие внешнеэкономической сферы, тяга к большей открытости внешнему миру в значительной пере обеспечили экономические успехи большинства из этих стран, а некоторым, например, Индонезии, помогли пережить тяжелейшие периоды их новейшей истории. Стремление к ускоренному повышению уровня функциональной и торгово-политической открытости национальных экономик лежит в основе экономической стратегии всех стран субрегиона, а также субрегиональной экономической организации — АСЕАН. Одновременно это и существенный элемент концепции «догоняющего развития», осуществление которой в странах субрегиона оказалось весьма результативным. Глобализация рассматривается в ЮВА как некий стратегический вызов, отношение к которому в целом близко подходу Т. Фридмана, который он сформулировал на страницах осеннего номера «Foreign Policy » за 1999 г., возражая своему оппоненту — И. Рамонэ. «Рамонэ полагает, глобализация — это возможность некоего выбора. Я же рассматриваю глобализацию

* Сторонников такого подхода немало в России и за рубежом. См., напр., работы Юн. Шишкова, Г.К. Широкова, дж. Даннинга (Тгаппаiiопа1 Согрогаiоп. Уоi. 4. 3. ЕесепiЬег 1995. Р. 168) и др.

как реальность. Я хотел бы, чтобы мы прежде всего постигли эту реальность и осознали, как мы можем извлечь лучшее из этого процесса и смягчить последствия худшего»*. Для стран ЮВА глобализация — это действительно реальность, которая создает для них множество проблем разного уровня: от согласования мер по укреплению АСЕАН с программой действий в рамках ВТО до принципов определения страны происхождения товара в зоне действия АСЕАН**. При этом для позиции стран ЮВА по отношению к процессу глобализации не свойственно противопоставление его регионализации. Они, подобно Ш. Оману, полагают, что «регионализация отнюдь не противоречит глобализации. Более того, глобализация и регионализация, развиваясь параллельно, взаимодействуют и даже укрепляют друг друга». Столь сбалансированный подход стран ЮВА к глобализации и регионализации объясняется, на наш взгляд, двумя причинами. Во-первых, они давно и активно участвуют в обоих процессах одновременно, причем на практике провести четкий водораздел между элементами глобализации и регионализации весьма непросто. Как оценить, например, провозглашенный АСЕАН в июне 1999 г. и энергично реализуемый комплекс мер по либерализации и унификации инвестиционных режимов стран субрегиона с целью создания Единой инвестиционной зоны АСЕАН (ЕИЗ АСЕАН)? С одной стороны, ставится вопрос о формировании странами субрегиона единой, согласованной экономической политики в одной из наиболее существенных сфер — инвестиционной, что, несомненно, можно считать явным проявлением регионализации. С другой — налицо стремление упомянутых стран путем объединения и согласования своих усилий ускорить вхождение в мировые инвестиционные потоки с целью отвлечь на себя более значительную их часть в условиях жесткой конкуренции с другими регионами и субрегионами мира, то есть преуспеть в деле глобализации. И число такого рода ситуаций в последнем десятилетии ХХ нарастало лавинообразно. Во-вторых, процесс регионализации в ЮВА обладает определенной спецификой. Страны субрегиона изначально не ста-

** В условиях глобализации производственных процессов в субрегионе сделать это весьма непросто. Например, филиал французской компании Т1iоттiоп в Сингапуре выпускает цветные телевизоры из частей, поставляющихся из Индонезии, Малайзии, Японии, Южной Кореи и Тайваня. Удедьньий вес самого Сингапура в добавленной стоимости готового изделия составляет лишь 40%, при этом 85% выпускаемой продукции экспортируется в Европу. (Сопеiтiрогагу $опиiзеаи Аiа. УоI. 16. 1Ч 1. 1пе 1994. Р. 6).

вили своей целью обособление субрегиона путем создания интеграционной группировки закрытого типа, создания некой «крепости ЮВА». Эти страны, равно как и созданная ими субрегиональная экономическая организация, АСЕАН, никогда не придерживались концепции «дискриминирующего» регионализма, характерной для латиноамериканских интеграционных группировок и Северо-Американской зоны свободной торговли (НАФТА). Регионализм, который практикуется в ЮВА, можно назвать скорее «открытым». Термин ОТКРЫТЫЙ регионализм, введенный в научный оборот Драйздейлом и Гарно, трактуется ими как «процесс интеграции нескольких стран, не содержащий каких бы то ни было ограничений, либо дискриминации в отношении стран, не участвующих в нем». Эти авторы полагают, что открытому регионализму свойственно наличие двух постулатов: признания рыночных сил в качестве основных в развитии торгового и инвестиционного обмена между участниками интеграционного процесса и закрепления за государствами-инициаторами этого процесса роли максимально содействующего фактора. Это положение является практической основой субрегионального интеграционного процесса в ЮВА, и его развитие в перспективе все больше связывается с безусловным предоставлением странам, не входящим в АСЕАН, режима наиболее благоприятствуемой нации. Правда, в АСЕАН нередко высказываются сомнения в жизненности концепции ОТКЫТОГ’ регионализма, отмечается его противоречивость и условность. Но данная концепция представляет для стран субрегиона отнюдь не академический интерес. Прежде всего ввиду того, что, судя по проведенным нами расчетам, они интегрируются главным образом с определенным сегментом мировой хозяйственной системы — Азиатско-Тихоокеанской экономической системой (ЭС АТР), формирующейся под эгидой довольно аморфной международной организации— Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС). Однако в состав ЭС АТР мы включаем не всех участников АТЭС, а только тех из них, экономические отношения с которыми наиболее существенны для функционирования ЭС ЮВА (США, Япония, Тайвань, Южная Корея, КНР Гонконг, Австралия). Главный критерий включения — степень участия во внешнеторговом обороте и инвестиционном обмене. АТЭС как международная организация пока носит характер форума, в основном пока политического, однако там постепенно кристализуются первые общие представления о том, на каких принципах, возможно, будет функционировать в перспективе АТЭС как некая интеграционная «симбиотическая единица».

Именно в АТЭС, где при активном участии АСЕАН активно обсуждалась концепция открытого регионализма, предлагались различные трактовки данного термина, от более узких («внешняя» либерализация, проводимая региональной торговой группировкой в отношении стран, не входящих в их состав», причем, возможно, в меньших масштабах по сравнению с либерализацией «внутренней, в рамках самой группировки») до развернутых, содержащих, например, такие критерии, как «открытое членство для всех стран, право любой страны-участницы самостоятельно предоставлять режим группировки любому партнеру вне ее, проводить выборочную либерализацию своего торгового режима и др.». Однако согласия относительно его основных признаков в АТЭС пока не достигнуто. Страны АСЕАН практически единодушно выступают в пользу концепции открытого регионализма в самом широком толковании, утверждая, что она позволяет им ускорять интеграционный процесс в ЮВА, погружаясь одновременно в мощные потоки глобализации. Нередко жизненность концепции «открытого» регионализма подвергают сомнению, чаще всего обрашая внимание на то, что она не служит должным образом интересам интегрирующихся стран. Так, по мнению Ямазава, «слабый регионализм, который не проводит политику дискриминации по отношению к аугсайдерам, не в состоянии активизировать региональные экономики». Однако успешная практика нескольких десятилетий «догоняющего развития» ключевых стран ЮВА, которое характеризуется бурным развитием экономических отношений в рамках и ЭС АТР, и ЭС ЮВА, не подтверждает упомянутых опасений. Представляется, что оптимистическая оценка концепции открытого регионализма в ЮВА предпочтительнее еще и потому, что она не противоречит интересам (сейчас, по крайней мере, основным — торговым) и стран, не входящих в АСЕАН. Как известно, в соответствии с известным положением общей теории интеграции (Кэмп и Ван Макмиллан), любое новое региональное соглашение не наносит ущерба экономике стран, не входящих в его состав, до тех пор, пока оборот их торговли со странами новой группировки не сокращается (удельный вес в обороте группировки может и падать). Проведенный нами анализ торговых операций ЭС ЮВА со странами вне ее показал, что ситуация в этом плане вполне благоприятна — их объем с 1985 г. по 1997 г. возрос в 3,9 раза, а между странами ЭС ЮВА — в 4,4 раза. Такая тенденция, по мнению Андерсона и Норхейма, достаточно благополучна и для интегрирующихся государств

Думается, что реалии ЮВА подтверждают все чаще высказываемое мнение о том, что эффективные, не номинальные региональные и субрегиональные интеграционные объединения будут служить строительными элементами в глобальной интегрированной МХС. Региональная интеграция не только не будет сдерживать усилия по либерализации мировой торговли в целом, но, наоборот будет способствовать их ускорению. Эти реалии свидетельствуют о том, что «национальное, региональное и глобальное взаимосвязаны и не обязательно противоречат друг другу». Реалии ЮВА конца ХХ в. уже не позволяют рассматривать свойственные субрегиону проявления регионализации и глобализации раздельно. Эмпирические наблюдения дают возможность предположить, что в субрегионе формируется определенная полисистема, совокупность внутренних и внешний отношений которой еще предстоит исследовать (на фоне огромного объема литературы о формальной деятельности АСЕАН, преимущественно чисто описательной, поражает практически полное отсутствие аналитических работ о «реальной интеграции» в ЮВА — все более усложняющейся, динамичной совокупности экономических связей как между странами субрегиона, так и с другими партнерами по МХС). Коль скоро мы предполагаем наличие в ЮВА упомянутой полисистемы, уместно прибегнуть к использованию и соответствующей методологии — системному подходу, который, как нам представляется, может помочи, во-первых, уточнить сам объект нашего исследования и во-вторых, соотношение между собой упомянутыми выше субрегиональной экономической системой (ЭС ЮВА) и Азиатско-Тихоокеанской экономической системой (ЭС АТР) как наиболее существенной для ЮВА частью мировой хозяйственной системы. Мы попытались сделать это уточнение в простой модели на основе диаграммы Венна (см. схему), которая, как нам кажется, достаточно наглядна. Эта модель с известными ограничениями и в первом приближении может служить «единой моделью объекта как целого», которая пока в основном «выполняет функцию средства организации исследования», В ее состав входят три основных компонента, относительно которых следует сделать краткий комментарий в терминах системного подхода. Мировая хозяйственная система (МХС) рассматривается нами как открытая (то есть имеющая интенсивные связи с другими системами) система, относящаяся к классу больших сложных систем. Она характеризуется наличием элементов, которые, в свою очередь, сами представляют собой системы, которые являются подсистемами к заданной большой системе. Ей свойственны вероятностные характеристики высокой степени и внезапно возникающие свойства, благодаря которым данная система способна обретать новые структуры, которые невозможно предвидеть. Она является элементом МХС и, в свою очередь, имеет собственные элементы-подсистемы. Эти подсистемы объединяются закономерными связями между собой, прочность и интенсивность которых варьирует в широком диапазоне и в целом возрастает. Субрегиональная экономическая система Юго-Восточной Азии (ЭС ЮВА) входит в состав ЭС АТР и, разумеется, также является элементом МХС. Она трактуется нами как открытая система переходного типа — в отличие от простой системы, где связи между составляющими их элементами носят в значительной мере случайный, нерегулярный характер и не переходят с необходимостью из внутренней закономерности ее элементов к системе сложной. Эмпирические данные позволяют предположить, что развитие ЭС ЮВА уже приблизилось к тому уровню, который позволяет определять ее как комплекс, ибо между элементами, составляющими ЭС ЮнА, достигнута достаточно высокая степень как сопряжения по многим параметрам, так и их внутренней взаимосвязи. ЭС ЮВА и ЭС АТР — перекрещивающиеся понятия, содержание которых различно, но объемы частично совпадают. Область совпадения С в схеме обозначает понятие, наиболее точно отражающее объект исследования — процесс участия стран ЮВА в мировых интеграционных процессах. При исследованиях такого рода основное внимание следует уделять, по нашему мнению, анализу наиболее существенных связей этого объекта, в котбрых, в первую очередь, отражается участие ЮВА в мировых процессах глобализации и регионализации, их динамики и объема — то есть реальной интеграции в субрегионе. При этом исследователи, к сожалению, ограничены следующими обстоятельствами. Как правило, эмпирический материал позволяет оценить динамику связей субрегиона только в двух, хотя и основных, областях — в торговле и инвестиционной сфере. На практике же число связей, отражающих участие ЮВА в процессах регионализации и глобализации значительно больше. Исследование значительной их части затруднено и требует специального анализа — это относится, в первую очередь, к сетям местного китайского капитала, кооперационным сетям национальных и транснациональных корпораций, субрегиональным и региональным сетям сферы услуг. Однако, нередко именно связи такого рода играют решающую роль в успехе как глобализации, так и регионализации в субрегионе, а их участники являются ведущими акторами интеграционного процесса.

Литература

Аванесова Г. А. Региональное развитие в условиях модернизации // Восток. 1999. ! 2. Алаев Э. Б. Социально-экономическая география (понятийно-терминологический словарь). М., 1983. Арин О. Азиатско-Тихоокеанский регион: Мифы, иллюзии и реальность. М., 1997. Ч. i. Виноградова Л. В. Экономическая интеграция в СНГ и опыт Третьего мира // Мировая экономика и международные отношения. 1995. 14 9. Зайцев Н. Г. Региональное экономическое сотрудничество на переломе // Латинская Америка. 1988. Г 2. Интегративные тенденции в современном мире и социальный прогресс. М., 1989. Процессы региональной интеграции в капиталистическом мире (материалы международного симпозиума в ИМЭМО АН СССР). М., 1986.