А. Дебидур об итогах и значении Венского Конгресса 1815 г.

<…> Венский Конгресс поторопился закончить свою работу подписанием «Заключительного акта 9 июня 1815 г.». Этот документ, предназначенный быть основной хартией Европы (сколько раз потом нарушали эту хартию!), был составлен главным образом Генцем. Он был облечен в форму общего трактата, заключенного восемью державами, подписавшими Парижский договор; все остальные были приглашены присоединиться к нему.

Венский трактат был только простым воспроизведением тех основных соглашений, которые были раньше заключены между отдельными державами и которые мы излагали выше. Редактор при составлении этого документа связал в одно целое принципиальные постановления, с которыми мы уже познакомились, а относительно деталей и второстепенных соглашений сделал ссылки на отдельные договоры, приложенные к Заключительному акту. Здесь мы вкратце изложим главнейшие результаты конгресса в том самом порядке, в каком они были представлены на утверждение Европы.

Прежде всего, великое герцогство Варшавское уступается русскому императору, за исключением Торна и Познани, отошедших к Пруссии, Кракова, обращенного в республику, и Восточной Галиции, переданной Австрии (вместе с ней отошли также соляные копи Велички, округа — Злочев, Бережаны, Тарнополь и Залещик). Русскому императору предоставлялось установить для Польши по своему усмотрению особое управление и пределы ее территории. Поляки, подданные России, Пруссии и Австрии, получат национальные учреждения. Навигация объявлялась свободной по всем рекам и каналам старой Польши.

Королевство Саксонское сохраняет свое существование, но две пятых его владений отходят к Пруссии (вся северная часть, включая в нее часть Верхнего Лаузица, весь Нижний Лаузиц, избирательный округ с графством Барби, княжество Кверфуртское, Тюрингенский округ, часть округов Мерзебурга, Наумбург-Цейтца, Мейсена, Лейпцига, Мансфельда и Геннеберга саксонских; в общем 20 тысяч квадратных километров и 800 тысяч жителей).

Пруссии возвращаются все те земли, которыми она владела в 1806 г. Она приобретает кроме польских и саксонских провинций, указанных выше, Данциг, шведскую Померанию, большую часть Вестфалии; кроме того, к ней же отходит обширная и густо населенная территория по левому берегу Рейна, простирающаяся вплоть до пределов Франции и Нидерландов, в том числе Кельн, Кобленц, Аахен, Трир и т.д.

Прежнее курфюршество Ганноверское, родовое владение английского короля, восстанавливается и превращается в королевство; к нему прибавляются восточная Фрисландия, несколько вестфальских и гессенских округов; от него отходит только Лауенбург, переданный Пруссией Дании взамен отнятой у нее шведской Померании. В новом королевстве за Пруссией обеспечены военные дороги и особые торгово-навигационные привилегии.

Прусская монархия, кроме того, округляет свои владения посредством обмена территорией с несколькими мелкими государствами (Ольденбург, Мекленбург — Стрелиц, Саксен — Веймар и т.д.); наконец, она приобретает город Ветцлар и несколько медиатизированных владений.

Король баварский получает великое герцогство Вюрцбургское и княжество Ашафенбургское. Князь-примас (прежде великий герцог Франкфуртский) не получает своих владений: ему будет дана денежная компенсация. Франкфурт объявляется вольным городом; но вопросы, касающиеся его Конституции, подлежат решению сейма. Великий герцог Гессен-Дармштадтский получает на левом берегу Рейна Майнц и территорию с населением в 140 тысяч; ландграф Гессен-Гамбургский восстанавливается в своих владениях. Наконец, прежние департаменты Саара, Монт-Тоннера, Фульда и Франкфурта в большей своей части предоставляются в распоряжение Австрии; в ее же пользу медиатизировано княжество Изембургское.

Затем идут постановления, касающиеся Нидерландов. Последние получают некоторые приращения в районе нижнего Мааса и Рейна; нидерландский король взамен своих немецких владений, уступленных Пруссии, получает лично для себя великое герцогство Люксембургское. Это государство будет членом Германского союза, и столица его будет считаться союзной крепостью.

Затем несколько статей посвящено Швейцарии, которая впредь будет состоять из 22 кантонов, в том числе трех новых (Женевы, Валлиса, Невшателя). Австрия и Сардиния уступают ей несколько небольших территорий; державы гарантируют финансовые и другие соглашения между кантонами, а также неприкосновенность Швейцарии и Конституцию, которую она выработает по указаниям конгресса.

Что касается Италии, то король сардинский получает обратно все свои владения, за исключением двух частей Савойи, уступленных Швейцарии и Франции. Зато он приобретает прежние императорские ленные владения и Геную со всеми ее землями под условием сохранения за этим городом некоторых выговоренных для него вольностей. Его наследство будет переходить мужскому потомству по нисходящей линии, а если прекратится его род, перейдет к Савойско-Кариньянскому дому.

Австрия получает обратно все свои владения 1805 г. и приобретает на Адриатическом море Рагузу. Затем, кроме Венеции, к ней отойдет Ломбардия до Тессина и По, а также Вальтелина, Бормио и Кьявенна, уступленные кантоном Граубюнден. Австрия возвращает папе Романью и тем восстанавливает целостность Папской области. Эрцгерцог Франц Эсте получает обратно герцогства Модену, Реджио и т.д., подлежащие в известных случаях возврату австрийскому дому. Императрица Мария-Луиза сохраняет за собой Парму, Пьяченцу, Гвасталлу; порядок их возврата будет определен впоследствии. Эрцгерцог Фердинанд возвращается в Тоскану, получает Президы, Пьомбино, остров Эльбу. Экс-королева Этрурии получает княжество Лукку (которое впоследствии может отойти к великому герцогу Тосканскому) и приобретает право на пенсию. Наконец, король Фердинанд IV восстанавливается в Неаполе и признается королем Обеих Сицилий.

Державы заканчивают эту часть акта обещанием оказать свое посредничество в споре Франции, Испании и Португалии относительно Гвианы и Оливенсы.

Затем Венский конгресс санкционирует постановления, принятые 24 марта, относительно свободы судоходства по международным рекам и объявляет, что все относящиеся сюда вопросы будут окончательно разрешены по законам справедливости комиссиями, назначенными прибрежными государствами; трактат применяет установленные им принципы к Рейну, Неккару, Мозолю, Шельде и Маасу.

Изложение своих решений конгресс заканчивает подтверждением всех трактатов, конвенций, регламентов и частных актов, помещенных в приложениях к Заключительному акту. Затем конгресс приглашает все заинтересованные державы присоединиться к акту и делает оговорку относительно употребления французского языка в этом документе, указывающую, что это не должно «служить прецедентом».

Таковы были те основные положения, которыми Венский конгресс хотел заменить в Европе наполеоновский режим. Нетрудно указать, какие недостатки мешали ему обеспечить длительный мир и равновесие.

Прежде всего, Франция должна была подчиниться условиям, неприемлемым для нее, главным образом потому, что она, одна из всех великих держав, возвращалась к границам 1792 г. Все ее враги увеличивали свои территории, преимущественно за ее счет; и при этом они не желали признать, что Франция считает себя униженной уже самым фактом их расширения. Они подвергали ее строгому надзору и связывали ее, так сказать, по рукам и по ногам. Что же удивительного, если она впоследствии стремилась оказать противодействие.

Что касается четырех великих союзных держав, то можно ли сказать, что они, хотя бы в своих взаимных отношениях, достигли устойчивого равновесия? Читатель уже видел выше, до какой степени их споры и взаимные несогласия в течение некоторого времени смущали всю Европу. Если под конец конгресса они и казались почти солидарными, то это вызывалось необходимостью противопоставить Наполеону видимость единства; на время они замолчали о своих разногласиях; этого, конечно, нельзя назвать единомыслием.

Англия оказывает давление на Францию посредством Нидерландов, на Германию — посредством Ганновера. Она властвует без соперников на Атлантическом и Индийском океанах; она предписывает свои законы на Средиземном море, опираясь на Гибралтар, на Мальту и на Ионические острова (над ними она в скором времени установит протекторат). Испания и Португалия находятся почти в зависимости от нее; благодаря английскому влиянию их обширные колонии вскоре станут независимыми, а конгресс, чтобы избежать осложнений, даже не потрудился обсудить возможность такого положения.

Россия через Финляндию грозит Швеции; ее польские владения врезываются в самое сердце Германии; в Австрии она организует пропаганду панславизма; кроме того, она давит всей своей тяжестью на мелкие германские дворы, следующие за царем и по политическим и по родственным соображениям. В Бессарабии Россия доходит до Дуная и почти открыто подготовляет крушение Оттоманской империи. Австрия, столь заинтересованная в сохранении Турции, тщетно старается вместе с Англией поднять на конгрессе восточный вопрос. Царь отказывается гарантировать неприкосновенность государства, гибель которого входит в его план. Чтобы сохранить мир, на этом не настаивали. Эта роковая беспечность делает неизбежными те восточные осложнения, которые впоследствии три или четыре раза уже потрясали всю Европу и которые и теперь могут возобновиться ежеминутно.

Австрия приобрела двадцать восемь тысяч квадратных километров территории и четыре миллиона подданных. Но, составленная из различных элементов, она навсегда обречена быть лишенной крепкой внутренней связи. Даже расширение ее пределов только ослабляет ее. Не говоря уже о России и Пруссии, которые следят за ней и грозят ей на востоке и на севере,— она в собственных своих пределах должна выдерживать натиск непокорных народностей (Венгрия, Чехия и др.), которые ей не удается онемечить. И, словно ей недостаточно этих затруднений, она создает себе еще новые своими притязаниями на гегемонию в Германии, с одной стороны, и в Италии — с другой. Меттерних, воображая, что он действует очень умно, добивается, чтобы Габсбурги, которым и без того трудно управлять у себя дома, были вершителями судеб во Франкфурте и в Милане. Таким образом он только подготовляет новые революции и делает возможными Сольферино и Садову.

Что касается восстановленной с таким трудом Пруссии, то, разорванная нарочно на два куска, она прежде всего стремится соединить их, она как бы обречена на политику завоеваний и аннексий. То, что она получила, только придаст ей силы, чтобы взять еще больше. В Германии она не успокоится, пока не вытеснит Австрию, на Рейне ее постоянной мечтой будет — ослабить и унизить Францию.

Венский конгресс погрешил не только против предусмотрительности и мудрости. Это верховное судилище, собравшееся для того, чтобы установить господство права в Европе, допустило самые чудовищные насилия как по отношению к королям, так и по отношению к народам, оно послужило для бессовестных правительств примером, который с тех пор нашел слишком много подражателей. Обращение, которому подвергся в 1815 г. король саксонский, было предвестником еще более крутых мер, принятых в 1866 г. по отношению к королю ганноверскому и другим государям. Почему следовало уважать права датской монархии в 1864 г. больше, чем в 1814 г.? Что касается народов, то стоит вспомнить бельгийцев, принесенных в жертву Голландии, Геную, отданную Пьемонту, Венецию, Рагузу, проданных Австрии, поляков, поделенных между тремя державами, Италию, связанную по рукам и ногам, Германию, цинично обманутую, Грецию, презрительно отвергнутую; стоит вспомнить, сколько народов было оскорблено в своем национальном чувстве, сколько революций стали вследствие этого необходимыми.

Пожалуй, приходится сказать, что труды Венского конгресса, несмотря на добрые намерения их авторов, заслуживают строгого осуждения. Дипломаты 1815 г. потратили целый год на то, чтобы наделить Европу дурными законами. Потребуется более столетия, чтобы исправить то зло, которое они ей причинили.

Дебидур А. Дипломатическая история Европы: В 2 т. Ростов-на-Дону, 1995. Т. 1. С. 70-76.