Вопрос 12. Проблема объединения Италии в мо в 60-70е годы 19 века. Позиция великих держав.

Вкратце напомним положения Венского трактата в отношении Италии: Сардинское королевство уступает Савойю Швейцарии и Франции, но получает взамен Геную; Австрия получает Венецию и Ломбардию. Восстанавливалась Папская область; императрица Мария-Луиза сохранила за собой Парму, Пьяченцу, Гвасталу; эрцгерцог Франц Эсте получает обратно герцогства Модену, Реджио и др. Наконец, было восстановлено Королевство Обеих Сицилий со столицей в Неаполе и королем Фердинандом IV во главе.  Итак, с одной стороны, Италия оставалась раздробленной, а с другой - на Апеннинском полуострове безраздельно господствовала Австрия.  Отдельные мелкие деспоты, люди без разума и без чести, бывшие рабами Австрии и тиранами своих подданных, восстановили на всем пространстве от Альп до Адриатики и Мессинского пролива уже устаревшие учреждения, противоречащие духу времени. Французский историк Дебидур именно в таких словах охарактеризовал положение в Италии после Венского конгресса; он мог бы добавить, что ситуация в Германии была ничуть не лучше: инспирированная Веной тирания и раболепство мелких деспотов перед Австрией точно так же душили все живое на Севере Европы, как и на Юге. Неудивительно, что самой популярной профессией в Италии в первой половине XIX в. стала профессия заговорщика, а слова карбонарий и гарибальдиец стали известны всей Европе. Пожалуй, ситуация в Италии была все же хуже: В Германии была все же великая европейская держава (Пруссия), которая могла стать центром объединения страны, и с мощью которой приходилось считаться всем, в том числе и великим державам. Ничего подобного не было в Италии: Сардинское королевство никоим образом не могло претендовать на статус великой державы. Итальянские патриоты, не ослабляя борьбу за свободу, были вынуждены озаботиться поиском союзников в их борьбе. Естественным союзником Италии в ее борьбе за свободу и объединение должна была статьФранция. При этом французские и итальянские политики руководствовались известным принципом враг моего врага - мой друг. У Италии и Франции был общий лютый враг - Австрия. 2 июля 1820 г. несколько полков, расположенных в Ноле и в Авеллино, провозгласили конституцию 1812 г. Фердинанд IV, дрожа от страха, сразу передал власть в руки карбонариев. Характерна реакция великих держав на события в Королевстве Обеих Сицилий. Австрия решительно выступила на стороне реакции, и в конечном итоге именно ее войска подавили неаполитанскую революцию. Пруссия поддержала Вену, но ее позиция мало что значила. А вот позиция трех остальных великих европейских держав - Англии, России и Франции - оказалась достаточно интересной. Так, Александр I в Троппау, еще не вполне избавившись от либеральных идей своей юности, заявил, что, хотя Священный союз был создан для защиты монархов от мятежа, он, в то же время, не должен лишать народы вольностей, добровольно дарованные им монаршей милостью. Поэтому условием своего согласия на австрийскую интервенцию русский царь ставил обязательство короля Фердинанда даровать своим подданным умеренную конституцию после своего возвращения во власть. Великобритания же устами лорда Кэсльри провозгласила, что Австрия вправе подавлять мятеж, угрожающий ее интересам, однако Лондон против принятия принципа вмешательства во внутренние дела ради одних политических теорий против других теорий.  В свою очередь правительство Ришелье было вынуждено лавировать между либералами и ультрароялистами; но бездействовать оно также не могло, иначе и те, и другие обвинили бы его в пренебрежении интересами Франции. Итак, Австрии не удалось добиться единого контрреволюционного фронта, но и ее карательной армии оказалось вполне достаточно для разгрома войск конституционалистов (март 1821 г.). В Неаполе (вопреки громогласным обещаниям Фердинанда) началась еще более жестокая реакция, чем даже в 1799 г. Однако реакционеры недолго торжествовали победу: в Пьемонте военный заговор привел к провозглашению конституции (весна 1821 г.), а князь Ипсиланти с вооруженными силами проник в Дунайские княжества и призвал всех греков к восстанию против Турции. Австрия оказалась взятой в клещи: с одной стороны - итальянские карбонарии, с другой - греческие повстанцы расшатывают Турецкую империю (в Вене всегда прекрасно понимали, что если Австрийской империи и суждено пережить Оттоманскую Порту, то ненадолго). Таким образом, именно Восточный вопрос нанес смертельный удар Священному союзу: как известно, как только речь заходила о Восточном вопросе, русский царь становился таким революционером, что куда там якобинцам и карбонариям. Очевидно, что и на Англию надежда была слаба: именно в эти годы в стране набрало силу чартистское движение, и в этих условиях даже таким завзятым реакционерам, как Кэслри и Веллингтон, было бы не так-то просто мобилизовать общественное мнение в поддержку контрреволюционных авантюр.  А что касается Франции, то после 1830 г., когда буржуазия окончательно утвердилась у власти в этой стране, рассчитывать на поддержку Парижа в деле поддержания легитимных режимов совершенно не приходилось; более того, многие французские политики - от Луи-Филлиппа до Луи-Наполеона, и от Гизо до Тьера - рассматривали установления 1815 г. как крайне антифранцузские и вредные. Более того, для французских политических лидеров (от Лафайета до Гамбетты) будущее единое итальянское государство виделось как естественный союзник по ту сторону Альп. Февраль 1831 г. ознаменовался рядом восстаний одновременно в Модене, Болонье, Анконе, Парме и др. Герцог Франц ДЭсте и эрцгерцогиня Мария-Луиза принуждены были обратиться в бегство. Эмилия, Романья и Болонья оказались во власти восставших. Австрийцы начали было сосредотачивать свои войска между Миланом и Венецией, однако на этот раз в Париже находился не пассивный Ришелье, а достаточно активные и либеральные политические деятели, Лафайетт и Казимир Перье. Они, в частности, добились эвакуации занятой австрийцами папской области. Таким образом, отныне в своей итальянской политике австрийцам приходилось считаться с французским фактором. В полной мере этот крайне неблагоприятный для Австрии расклад сил сказался в ходе революции 1848-1849 гг., когда все здание австрийского владычества в Италии было потрясено до основания. В марте 1848 г. восстала Венеция, и вскоре все Северная Италия была очищена от австрийцев. Король Сардинии Карл-Альберт решил воспользоваться сложившимися благоприятными обстоятельствами, казалось, открывавшими путь к объединению страны под главенством сардинской династии, и объявил Австрии войну. Целью короля было присоединение к сардинскому королевству Ломбардии и Венеции. Ряд других итальянских монархов под напором народных масс примкнул к Сардинии. В этих условиях Пальмерстон советовал Австрии пойти на уступки. Перепуганная Вена уже была готова уступить Сардинии Ломбардию, однако, после того как австрийский главнокомандующий, фельдмаршал Радецкий получил подкрепления, положение в Италии изменилось. Под Кустоццей итальянские войска были наголову разбиты, и австрийцы грозили вторгнутся в Пьемонт. В условиях, когда государственная власть Франции была парализована в результате революционного движения (июньские дни 1848 г.), одна Англия не рискнула идти на серьезный конфликт с Австрией из-за Италии. Лишившись поддержки западных держав и потеряв Милан (9 августа), Сардинское королевство (при посредничестве Англии и Франции) заключило перемирие с Австрией на условиях status quo ante bellum (т.е. Венеция и Ломбардия оставались за Австрией). Новая попытка выбить австрийцев из Венеции и Ломбардии, предпринятая Карлом-Альбертом в 1849 г., окончилась столь же плачевно. После этой неудачи сардинский король отрекся от престола в пользу своего сына, Виктора-Эммануила, которому и предстояло стать объединителем страны 10 лет спустя. В этой связи следует указать на позицию Санкт-Петербурга. Николай оказывал всяческую моральную и дипломатическую поддержку Вене (в частности, он разорвал дипломатические отношения с Сардинией). В то же время он отклонил предложение о посредничестве, а также о созыве европейского дипломатического конгресса для обсуждения итальянских дел, опасаясь, что в ходе конгресса может возникнуть Восточный вопрос в невыгодной для России трактовке. Вообще в ходе революций 1848-1849 гг. царизм играл роль жандарма Европы, всячески поддерживая европейских реакционеров, в том числе и силой оружия. Так обстояли дела в 1848-1849 гг. на севере Италии; что же происходило на юге? Весной 1849 г. Французская Республика (которую к этому времени уже возглавлял президент Луи-Наполеон) предприняла контрреволюционную интервенцию в Риме с целью восстановления светской власти папы. Весной 1849 г. попытка генерала Удино захватить Рим закончилась неудачей, однако к июню, подтянув артиллерию французы разбили гарибальдийцев и заняли город. Папа Пий IX получил возможность свирепо расправиться с республиканцами и все это благодаря помощи со стороны Второй Республики! Таким образом Луи-Наполеон пытался заручиться столь необходимой ему поддержкой со стороны клерикалов. В то же время римская проблема надолго отравила отношения между Парижем и итальянскими патриотами. Австро-франко-итальянская война 1858-1859 гг. Стремлением во что бы то ни стало усидеть на двух стульях и в дальнейшем было характерной чертой наполеоновской внешней политики - и не только, кстати, в итальянском вопросе. Это было связано с самой сущностью бонапартистского режима, который, как известно, балансирует между различными социальными группами и классами, пытаясь изобразить в своем лице некое "национальное единство". Но что блестяще, вплоть до самого конца, удавалось Наполеону I (который и был сам национальным единством) - то никак не получалось у "маленького племянника большого дяди". Отсюда - крайняя непоследовательность и противоречивость наполеоновской внешней политики, которые, как мы уже видели, в конечном итоге привели к полной дипломатической изоляции режима, что стало прелюдией его краха. А пока в итальянских делах император французов сделал ставку на консервативный режим Камилло Кавура, премьер-министра сардинского королевства. Подстрекая Сардинию к войне против Австрии, Париж стремился 1) ослабить враждебную державу; 2) обеспечить надежный контроль над проходящими на Апеннинском полуострове политическими процессами; 3) заполучить надежного и верного союзника в Южной Европе. Присоединив к Сардинии Ломбардию и Венецию, Виктор-Эммануил встал бы во главе государства в 11-12 млн. жителей - а это уже серьезная сила, с которой всегда вынуждена была бы считаться ненавистная Австрия. В ходе секретных переговоров между Наполеоном и Кавуром в Пломбьере (июль 1858 г.) стороны договорились, что Сардиния получает Ломбардию и Венецию, а к Франции отходят Савойя и Ницца. Более того, Кавуру удалось добиться от наследника прусского престола, кронпринца Вильгельма, гарантий того, что Пруссия не вмешается на стороне Австрии. В Берлине все еще не могли ни забыть, ни простить ольмюцское унижение, и жаждали реванша. Со своей стороны, Париж предпринял серьезные усилия, направленные на улучшение франко-русских отношений; так, ситуация вокруг дунайских княжеств, Молдавии и Валахии, была урегулирована в интересах России и Франции, и по итогам Парижской конференции, 19 мая была провозглашена фактическая независимость княжеств от Турции. (Окончательное объединение княжеств в единое государство состоялось в начале 1859 г.). Результат не замедлил сказаться - в ходе свидания с царем в Варшаве Наполеон получил твердые заверения в том, что царь сумеет удержать Германский союз от выступления на стороне Австрии.  Итак, дипломатическая подготовка войны была завершена - с Англией, не располагавшей сильными союзниками на континенте, можно было вообще не считаться. К тому же дело итальянских патриотов было чрезвычайно популярно в Великобритании и, кроме того, Лондон только-только с неимоверным трудом подавил восстание в Индии. Однако английской дипломатии удалось настоять на своей идее о созыве международной конференции, в ходе которой должен был быть обсужден итальянский вопрос. Париж и Турин приняли это предложение - там были твердо уверены в том, что Вена его отвергнет, и это-то и станет желанным casus belli. Наглый ультиматум Вены о разоружении Пьемонта (21 апреля) и стал предлогом для начала войны - теперь в глазах международного сообщества именно Австрия выглядела агрессором. Австрийский ультиматум, фактический отказ от международного посредничества объяснялся лишь одним - уверенностью австрийцев в неготовности Франции. И тут-то их ждало жестокое разочарование - 29 апреля французы внезапно перешли через Альпы. Уже к июню, потерпев ряд поражений, австрийцы были выбиты из Пьемонта, а 4 июня австрийский генерал Дьюлай потерпел страшное поражение при Мадженте, после чего он был вынужден оставить Милан. 11 июня пал кабинет Дерби, который был склонен вмешаться в войну на стороне Австрии, и к власти пришел Пальмерстон, который был склонен, напротив, придерживаться политики нейтралитета (дружественного по отношению к Франции и Сардинии). Наконец, сосредоточение сильной русской армии в Польше исключало возможность выступления Германского союза на стороне Австрии. Казалось, обстановка складывается исключительно благоприятно для победоносной антиавстрийской коалиции, однако события в Италии начали развиваться так, что Луи-Наполеон пришел к выводу, что ситуация выходит из-под контроля. Восстала вся Италия - Парма, Болонья, Модена, Тоскана, Папская область; шло брожение в Неаполитанском королевстве. В самой Франции реакционеры и клерикалы были крайне недовольны. Правда, в битве при Сольферино (24 июня) Наполеон III победил, однако ему еще предстояло взять знаменитый "четырехугольник" - крепости Пескиера, Мантуя, Верона и Леньяго. Только захватив "четырехугольник", можно было установить прочный контроль над Северной Италией. "Большой дядя" так и сделал 60 лет тому назад; но "маленький племянник", видимо, просто струсил и совершил совершенно нелепый и безрассудный поступок - заключил сепаратный мир в селении Виллафранка (8 июля) с австрийским императором. По этому договору, Ломбардия отходила к Сардинскому королевству, но в остальной Италии все оставалось по-прежнему - разве что Вена пообещала провести "необходимые реформы" в папской области. Свергнутые итальянские князьки возвращались в свои владения - и получали возможность свести счеты со своими восставшими подданными.