1.3 Формирование внешнеполитического курса России

У России пока нет разработанной внешнеполитической доктрины в отношении ТА. Новая политика Д. Медведева находится в стадии формирования, формально, на принципах «преемственности» политики В. Путина. И именно фактор преемственности является главным содержанием новой внешнеполитической доктрины, одобренной Президентом РФ в июле 2008 г. Доктрины, которая дает один из вариантов трактовки современного мирового развития, но весьма формально – в смысле: мир и сотрудничество лучше конфронтации.

Более того, содержащийся в доктрине призыв к новому философскому осмыслению современных процессов говорит о том, что – в случае если такое новое философское видение будет предложено – доктрина неизбежно, в виде нового документа или реальной политики, будет скорректирована. По мере концентрации реальной власти в своих руках, Д. Медведев не сможет не сказать «своего слова» в сфере внешнеполитического целеполагания.

При этом объективно, независимо от того, прописано ли это в новой внешнеполитической доктрине или нет, следующие факторы будут в ближайшее время влиять на формирование подхода России к Тихоокеанской Азии, на восприятие угроз, рисков и возможностей, которые исходят из этого региона.

Первое – общая философия внешней политики России.

Ее компоненты:

- Мир воспринимается через призму конкурентной борьбы. У России нет врагов. Но все страны – одновременно и партнеры и конкуренты. Россия должны строить свою политику так, чтобы усиливать свои конкурентные преимущества. Главный ресурс укрепления глобальной конкурентоспособности – постсоветское пространство, СНГ.

- Россия имеет право быть равной США и Западу в вопросах формирования новой архитектуры безопасности и развития. Но Запад не должен вмешиваться во внутренние дела России, в том числе по вопросам демократии.

- Россия должна защищать интересы российского энергобизнеса. Российские нефтегазовые ТНК стремятся к:

а) выходу на новые рынки (Китай, Япония, Южная Корея, США, ЮВА);

б) созданию новых путей поставок нефти и газа: новых трубопроводов в Европу, в Китай, Южную Корею.

в) выходу к новым месторождениям в Центральной Азии (ЦА), Африке, Латинской Америке и ЮВА.

г) а также – ограничение допуска иностранного капитала к стратегическим нефтегазовым ресурсам России.

- и совсем новый компонент философии внешней политики России – «цивилизационные ценности». Это то, что пытается привнести сам Д. Медведев. У Путина этого не было. Суть идеи: Россия – это один из трех компонентов «европейской цивилизации». Два других – США и Евросоюз. У нас одни ценности – демократия, права человека, верховенство закона. В Тихоокеанской Азии эти ценности разделяют Япония, Австралия и Новая Зеландия, Южная Корея, Индия.

Теоретически – фактор «цивилизационных ценностей» может задать новый вектор в отношениях России с США, ЕС, а также со странами ТА. Однако – сегодня пока не ясно как он интегрируется с реальной внешней политикой России.

Второй фактор, который влияет на политику России в АТР – это рудименты «холодной войны»:

- Военные союзы США и Японии, США и Южной Кореи. При отсутствии аналогичных союзов со стороны России и Китая. Во время «холодной войны» у России были контр-альтернативы: союзы с Монголией и Северной Кореей.

- Вопросы истории в отношениях Китая, Южной Кореи и Японии. А также нерешенные территориальные проблемы: Россия – Япония, Китай – Япония и т.д.

- Ситуация на Корейском полуострове. Неурегулированность ситуации после Корейской войны плюс наличие северокорейской ракетно-ядерной проблемы создает постоянную напряженность в регионе.

- Наконец, российско-китайские отношения. Несмотря на стратегическое партнерство, политические элиты и население России сохраняют традиционное восприятие Китая как угрозы. Суть новой «синофобии»: раньше боялись, что «китайцы придут и захватят территорию»; теперь боятся, что «китайцы придут и все скупят».

Третий фактор – динамика ситуации в АТР.

- Активность в АТЭС. В 2012 г. Саммит АТЭС должен пройти во Владивостоке. Это заставит Россию проявлять активность, предлагать новые идеи сотрудничества в ТА и шире – в АТР, и т.д.

- Активность новичков. Собственно говоря – речь идет о Китае. На основе экономического развития Китай стремится укрепить свое политическое влияние в ТА и мире в целом. Как и Россия, Китай хочет иметь свое слово в создании новой глобальной и тихоокеанской архитектуры безопасности и развития. Китай хочет быть равным Западу в этом. В рамках этого курса Китай намерен продвигать свои товарные брэнды на мировые рынки, защищать национальные ТНК, играть ключевые роли в региональных интеграционных форматах.

Кроме того, для России важны новые инициативы Китая – о выстраивании новых трехсторонних переговорных форматов: Китай – Япония – Южная Корея (по экономике – здесь для России могут открыться кооперационные возможности). Китай – США – Япония: здесь Россия может увидеть риски для себя.

Четвертый фактор – связан с новой стратегией экономического развития российского Дальнего Востока. В августе 2007 г. была принята новая Федеральная целевая программа по развитию Дальнего Востока и Забайкалья до 2013 г. В сентябре 2007 г. – Программа газификации ДВ: с акцентом на внутреннее потребление и лишь затем на развитие экспорта.

Проблема в том, что ДВ – это огромная территория с неразвитой социально-экономической инфраструктурой, а, следовательно, большой потребностью в инвестициях и малочисленным населением, а, следовательно, с ограниченным покупательным спросом.

Это означает, что для обеспечения экономической эффективности данных Программ России потребуется спрос со стороны крупных экономик соседей – Китая, Японии, Южной Кореи.

В Кремле приходят к осознанию того, что Сибирь и Дальний Восток – это «стратегический резерв выживаемости России в XXI веке», что без освоения этих территорий России великой державой не быть, а их сохранение и развитие невозможно без экономической интеграции с АТР. При этом экономическое развитие Сибири и ДВ и их торгово-промышленная кооперация со странами АТР ставят Москву перед трудным выбором. Такая интеграция закрепляет позиции других государств (прежде всего Китая) на российской территории, усиливает привязку Тихоокеанской России к зарубежью и ослабляет его связи с Центром, что чревато снижением степени контроля со стороны последнего. А поскольку «охранительные» тенденции в российском политическом и административном истэблишменте достаточно сильны, противодействие реализации политических решений по развитию региона и расширению его связей с зарубежьем оказывается очень серьезное.

У столицы присутствует страх автономизации этих территорий, опасение того, что ускоренное развитие Дальнего Востока даже по сравнению с соседней Сибирью может привести к росту и без того серьезной автономии этой территории по отношению к европейской части России.(с)

Результатом отмеченной двойственности – понимания необходимости интеграции и совместного с зарубежными странами освоения своих восточных районов и страха потерять эти территории – является отсутствие четко сформулированных целей, приоритетов и алгоритма российской политики в Восточной Азии и на Тихом океане.