6. Региональные диспропорции как барьер на пути интеграции.

Одним из труднейших препятствий на пути создания в Западной Европе единой экономической системы является разный уровень хозяйственного развития стран и диспропорции экономической структуры в территориальном разрезе участников ЕС. Территориально-экономические диспропорции стран Западной Европы следует рассматривать в двух аспектах: во-первых, сточки зрения разницы в развитии отдельных стран-участниц ЕС, во-вторых — в рамках экономики каждой страны. Самая низкая дифференциация территориальной экономической структуры в ЕС наблюдалась в то время, когда в него входило 6 государств — это была наиболее развитая часть Западной Европы, "индустриальный очаг" старого света. Затем в члены сообщества была принята Ирландия и другие страны (Греция, Испания Португалия и т. д.), значительно отличающиеся уровнем экономического развития от остальных членов, и данное препятствие обострилось.

Вторая региональная проблема ЕС — это экономически более слабые территории и масштаб диспропорций в рамках национальных хозяйств, что более чувствительно для стран с большими территориями (отсталые зоны, "зоны бедствия" и т. д.). Самые большие диспропорции в Европейском сообществе характерны для Италии, Великобритании, Франции. Начиная с 1986 года масштаб региональных проблем растет главным образом благодаря Испании и Португалии, которые довольно болезненно приспосабливаются к требованиям ЕС из-за отсталых структур своего хозяйства. Италия считается страной с наибольшими территориальными диспропорциями. Экономика ее носит двойственный характер: высокоразвитый север и менее развитый юг. В результате дуализма в размещении производительных сил средние экономические показатели Италии значительно ниже аналогичных показателей в других странах ЕС.

Мерой территориальных диспропорций в ЕС является дифференциация общественно-экономических показателей и соотношение между национальными и средними показателями для всего сообщества. Если принять национальный доход в пересчете на одного жителя главным критерием оценки уровня развития, то территориальные диспропорции приобретают рельефный характер. Например, в 1970 году в 4 странах Европейского сообщества национальный доход на одного жителя был ниже среднего для ЕС: Голландия (-3%), Великобритания (-2%), Италия (-31%) и Ирландия (-46%). В остальных странах "девятки" показатели национального дохода были выше среднего, причем самым высоким он был в Дании (28%) и ФРГ (23%) . Спустя 10 лет региональная ситуация в ЕС существенно изменилась. К странам, национальный доход которых в пересчете на одного жителя был выше среднего, присоединились Голландия, а к странам с более низким развитием — Греция, которая занимает последнее место (41% среднего дохода ЕС). Италия и Ирландия в региональной системе стран ЕС остались на том же месте, сохранив тот же разрыв по отношению к среднему уровню сообщества. Зато значительно улучшила свое экономическое положение Великобритания, достигнув в национальном доходе на одного жителя 99% среднего национального дохода в ЕС.

Показательным является и сравнительный анализ годового прироста валового внутреннего продукта стран ЕС. Данные табл. 5 свидетельствуют о том, что в будущем Европа будет так называемым "районом умеренного роста". В целом по ЕС темпы роста ВВП в 1988 -1993 гг. упали с 4% до 1,2%. Специалисты считают, что это произошло в результате проводимой в европейских странах антиинфляционной политики и общего замедления роста мировой экономики. Следует отметить и предполагаемые различия в развитии стран-членов ЕС в будущем, которые, по мнению специалистов, создадут определенные трудности для строительства европейского сообщества.

Экономическая дифференциация отдельных стран в значительной степени зависит от размеров менее развитых территорий в рамках национальной экономики. В Италии экономически менее развитый юг занимает 2/5 части общей площади, а проживает здесь 1/3 всего населения. Диспропорции в развитии юга и севера Италии наиболее высокие во всем ЕС. Еще в 1981 г. показатель национального дохода на одного жителя в наиболее развитой Ломбардии был на 10 пунктов ниже среднего для сообщества. Дифференциация территориальной структуры наблюдается и в Великобритании. Экономически наиболее слабыми здесь традиционно являются Северная Ирландия и Уэльс. В 1981 г. показатели национального дохода для всех регионов Великобритании, за исключением юго-восточного и Шотландии, были ниже среднего в ЕС. В территориальном разрезе между экономикой Великобритании и Италии существует некоторое сходство, выражающееся в определенном доминировании севера в Италии и юго-восточной части в Великобритании. Однако есть и существенные различия, заключающиеся в масштабах региональных диспропорций, которые в Великобритании значительно меньше. В начале 80-х годов Великобритания стала страной с самой высокой динамикой роста национального дохода (политика Тэтчер), что, в свою очередь, повлияло и на улучшение региональной структуры доходов. То же можно в определенной степени отнести и к Италии. Однако обе страны серьезно пострадали от общего спада мировой экономики в начале 90-х годов. И только к их середине, по-видимому, удастся выйти на темпы роста, позволяющие как-то сбалансировать региональную структуру доходов.

Территориальные диспропорции свойственны практически всем странам мира —США, Канаде (упадок районов ранней колонизации с традиционными отраслями промышленности), Японии, России и т.д.

Структура занятости в трех основных секторах (промышленность, сельское хозяйство, сфера обслуживания) в ЕС высокодифференцирована. На начало 90-х годов самой низкой занятостью в сельском хозяйстве характеризовались Великобритания — около 3%, Греция — 13,2%, Португалия — 12,3%, Испания — 11,8Уо (юго-восточный регион страны — 24,8%). Самый высокий показатель занятости в сельском хозяйстве имела Италия — 11%. * Он обусловлен сохранением преобладающего значения южных регионов страны, где сельское хозяйство поглощает до четверти работающего населения.

_____________________________________

* Economic Survey of Europe. UN. 1992

Одной из важнейших проблем в течение последних лет в ЕС является безработица, высокий уровень которой не только сохраняется, но и растет. В течение 1961-1988 гг. она возросла: во всех странах ОЭСР —с 9 до 28,5 млн чел., в США — с 3,5 до 6,7 млн чел. в странах Западной Европы—с 4,4 до 18,6 млн чел., в странах ЕС —с 2,8 до 15,7 млн чел. Колебание этого показателя постранам значительно: норма безработицы в западноевропейских странах почти в два раза превышает американский уровень, в 4 раза — японский.

В 1990-1993 гг. уровень (норма) безработицы (в процентах от численности самодеятельного населения) составил: в США — 5,9%, в Канаде — 8,4, во Франции — 10,4, в ФРГ — 7,8, в Италии — 6,8, в Англии — 6,4, в Японии — 2,4%.

Что касается территориальной структуры, то самой высокой безработицей отличались менее развитые регионы: южный район Италии, Северная Ирландия, Уэльс и т. п. Однако высокая безработица зачастую имеет место и в более развитых регионах, например, в городах Восточных земель, в средиземноморской зоне Франции.

Причины территориальных диспропорций разные. Можно выделить несколько главных факторов, обуславливающих развитие регионов: природные условия, ресурсы и качество рабочей силы, уровень развития инфраструктуры, рыночные факторы, технический прогресс и структурные изменения, политические факторы и др.

Возникновению региональных проблем способствовали развитие промышленности и ускорение темпа экономического роста. На ранней фазе индустриализации реяающее значение для формирования территориальной экономической структуры имели так называемые традиционные факторы: природные условия, ресурсы рабочей силы и расстояния до рынков сбыта. Размещение промышленных предприятий в районах, имеющих благоприятные условия, укрепляло их экономическую позицию путем развития сопутствующих отраслей (производственной и социальной инфраструктуры). Это явление получило название кумулятивного развития. Развитие промышленности сопровождалось урбанизацией и образованием центров интенсивного развития вокруг больших городов. Решающее значение для территориальной экономической структуры имела урбанизация. В Западной Европе по величине и силе влияния выделяются две агломерации: лондонская и парижская. Концентрация производственной деятельности и услуг вокруг регионов Лондона и Парижа сократила возможности развития других территорий   Франции и Великобритании. В Центральной Европе аналогичным примером может служить роль Будапешта в Венгрии.

На современном этапе решающее значение для территориального изменения в экономике имеют технический прогресс и структурные преобразования, в результате которых ряд отраслей промышленности теряет прежнее значение. К ним относятся отрасли: швейная, текстильная, обувная, металлургическая, добывающая, кораблестроительная, а в последнее время и автомобильная. Это, так называемые традиционные отрасли.

Снижение производства и занятости в отраслях швейной, текстильной и кожевенно-обувной промышленности происходит по двум причинам; первая — это падение значения традиционных отраслей в пользу современных, вторая — обострение конкуренции. Страны Дальнего Востока (НИС), Турция и др. наполняют мировой рынок значительно более дешевыми товарами. чем товары высокоразвитых стран. Спецификой развивающихся стран становятся изделия металлургической промышленности, машиностроения.

Структурные изменения явились причиной регрессивных изменений в тех регионах, в которых в прошлом происходила концентрация традиционных отраслей промышленности. Наиболее отчетливо эта проблема выступает в Великобритании, Франции, ФРГ, странах Бенилюкса. Региональные проблемы наблюдаются также и на сельскохозяйственных территориях, где условия жизни хуже. Во всех высокоразвитых странах, в том числе и в странах ЕС, территории, где доля занятости в сельском хозяйстве выше средней, характеризуются более низкими доходами населения.

До середины 80-х годов региональные проблемы в сельском хозяйстве ЕС наблюдались главным образом в Италии, Франции и Ирландии, частично в ФРГ. После того как территориальные границы сообщества расширились, сельскохозяйственные территории явно стали препятствием на пути осуществления модели полной интеграции. Греция, Португалия, Испания — это страны, в которых сельское хозяйство играет значительную роль и характеризуется более низким развитием, чем сельское хозяйство Дании, Голландии и Франции. В целом можно отметить, что территориальные диспропорции в экономике стран ЕС вместе с расширением его географической зоны стали серьезной общественно-экономической проблемой. Она выражается в виде отчетливых экономических границ, которыми разделены страны Общего рынка. Б настоящее время масштаб этих региональных диспропорций является крупным препятствием для осуществления программы полной интеграции стран сообщества. Хотя надо отметить, что страны ЕС, его органы в целом ряде случаев добиваются сглаживания региональных диспропорций общими усилиями.

Политико-демографический аспект объединения "двух Германий".

Нетрудно представить себе новый выход на мировую политическую сцену объединенной Германии в качестве доминирующей страны в новом европейском торговом и финансовом блоке. До объединения в Западной Германии проживали 62 млн человек, а ее ВНП был равен 1,2 трлн долларов США, на 30% больше, чем ВНП Франции. После объединения численность населения Германии составила около 80 млн человек, а потенциальный ВНП — 1,6 трлн долларов.

Перспективы Германии, воссоздающей свой экономический и политический статус, которым она располагала до 1914 г., настолько настораживают остальных европейцев, что многие из них хотят ускорить продвижение по пути, ведущему к европейскому федерализму, чтобы сдержать Германию.  Разумеется, эти чувства рождаются сравнениями с прошлым, хотя ситуация конца XX столетия качественно иная, даже с точки зрения чисто демографической.

Современная Германия обладает гораздо меньшей демографической энергией, чем в начале века. До падения берлинской стены демографы предсказывали, что из-за сокращающегося уровня рождаемости в Западной Германии численность ее населения сократится с 62 до 50 млн в начале XXI столетия. Поскольку уровень рождаемости в Восточной Германии лишь не намного выше, чем в Западной, численность населения объединенной Германии в 2025 году, возможно, будет примерно равна численности населения Западной Германии сегодня, если только не произойдет крупного изменения в коэффициенте рождаемости или же значительного увеличения иммиграции из других европейских стран, обладающих высокой рождаемостью.

Маловероятно, что общество, для которого характерны такой быстрый процесс старения населения и депопуляция, будет таким же агрессивным, каким оно было в начале XX столетия. Уровень рождаемости в Европе в настоящее время настолько низок, что будущие историки, возможно, будут рассматривать падение "железного занавеса" не только как прекращение борьбы между Востоком и Западом, но и как начало гораздо более широких исторических изменений в направлении прежде всего европейского объединения. При таких эволюциях, как утверждают специалисты-аналитики, вряд ли следует ожидать угрозы от крепнущей Германии. Другие аналитики скептически анализируют возможности по "сдерживанию" Германии, в частности, отмечают ее негативную роль в югославском кризисе (Балканизации Югославии). Но так или иначе фактор "Германии" вызывает определенную озабоченность в мировой политике.