эк

3.1 Направления развития мирового хозяйства

Общей закономерностью изменений в отраслевой структуре мирового хозяйства является последовательный переход к постиндустриальной экономике. В процессе экономического развития первичный сектор (сельское, рыбное, лесное хозяйство) уступает при переходе от аграрного к индустриальному обществу первенство в отраслевой структуре хозяйства вторичному сектору (промышленность и строительство), а при трансформации в постиндустриальное общество - третичному (сфера услуг).

Главное структурное преобразование последних десятилетий - изменение соотношения между материальным производством (первичным и вторичным секторами) и сферой услуг (третичным сектором). Чем выше уровень социально-экономического развития, тем больше доля услуг в структуре экономики.

В развитых странах доля сферы услуг возросла за 1980-2003 гг. с 63% до 71% ВВП, а удельный вес промышленности и строительства снизился до 27%. Одновременно в этих странах неуклонно снижалась доля сельского, лесного и рыбного хозяйства с 3% в 1980 г. До 2% в 2003 г. Данный сдвиг объясняется, наряду с опережающим ростом несельскохозяйственных отраслей, отпочкованием от сельского хозяйства многих видов деятельности и обособлением их в отдельные отрасли промышленности и сферы обслуживания. В развивающихся странах в ходе индустриализации доля вторичного сектора в ВВП возросла с 30,4% в 1980 г. До 35,5% в 2003 г., тогда как удельный вес первичного сектора снизился за тот же период с 18,3 до 13,1%. Одновременно доля сферы услуг практически не изменилась.

В странах с переходной экономикой происходил рост сферы услуг (в странах ДВЕ с 43,4 до 54,3%, в СНГ - с 41,3 до 48,3%). В то же время в странах ДВЕ снизилась доля первичного сектора (с 11,2 до 9,7%), тогда как в СНГ вследствие гораздо большего снижения производства во вторичном секторе этот показатель вырос с 12,5 до 16%. Удельный вес вторичного сектора сократился в странах ДВЕ с 42,4 до 35,7%, а в СНГ-с 46,2 до 35,7%.

В отраслевой структуре мировой промышленности происходит постепенное уменьшение значения добывающих и возрастание доли обрабатывающих отраслей: их соотношение изменилось с 13:87 в начале 70-х гг. до 8:92 в начале 2000-х гг. (по стоимости продукции). Отчасти это объясняется снижением материалоемкости производства, прежде всего в развитых странах, а также заменой минерального сырья искусственным. Но главной причиной данного структурного сдвига являются растущие различия в стоимости продукции этих отраслей: в обрабатывающей промышленности стоимость производимых товаров на единицу продукции значительно выше, особенно в наукоемких отраслях.

Снижение доли добывающих отраслей в большинстве развитых стран было достигнуто за счет увеличения добычи сырья в странах с переходной экономикой и развивающихся странах. Так, в развитых странах удельный вес добывающих отраслей в промышленности составляет 2%, в развивающихся странах - 14, а в России - около 30%.

В обрабатывающей промышленности развитых стран происходит перемещение центра тяжести с капиталоемких и материальных отраслей (металлургия, нефтепереработка, производство строительных материалов и др.) к наукоемким (электроника, фармацевтика, малотоннажная химия, авиационная и ракетно-космическая). Доля продукции машиностроения и металлообработки растет постоянно, и на нее в последние годы приходится около 40% производства всей продукции обрабатывающей промышленности мира. Электроника вместе с электротехникой - самая быстрорастущая отрасль мировой промышленности.

Снижение доли матерналоемких отраслей (они же обычно являются капиталоемкими) связано с экономией материальных ресурсов в расчете на единицу ВВП. Происходит сокращение удельного потребления черных и цветных металлов, химических товаров, пластмасс, дерева и т.п. В то же время расширяется использование новых видов пластмасс и композитных материалов. В последние десятилетия XX в. В развитых странах происходила ликвидация неэффективных производственных мощностей, особенно в черной и цветной металлургии, в производстве минеральных удобрений, химических волокон и др. Освобождающуюся в развитых странах нишу капиталоемких и материалоемких отраслей все более занимают новые индустриальные страны, а также страны с переходной экономикой.

В развитых странах снижается доля легкой и пищевой промышленности. Это связано со сдвигом в структуре потребительских предпочтений и спроса населения развитых стран от удовлетворения элементарных потребностей (продукты питания, одежда, обувь) к росту затрат на услуги (образование, здравоохранение, транспорт, досуг).

На этом фоне происходит дальнейшее усиление специализации развитых стран на производстве наиболее дорогостоящей промышленной продукции, прежде всего наукоемкой (авиакосмической, биотехнологической, информационно-коммуникативной).

Интеграционные процессы в развитых странах будут продолжаться, но вряд ли следует рассчитывать, что в ближайшем будущем интеграционные процессы в остальных группах стран будут резко интенсифицироваться.

Из-за глобализации усиливается взаимозависимость национальных экономик, и поэтому растет их тяга к международным экономическим организациям, позволяющим решать многие экономические проблемы на многостороннем уровне. Это главная причина усиления значения международных экономических организаций как субъекта мировой экономики.

В международных экономических организациях задают тон страны с наибольшим весом в мировой экономике, т.е. развитые, а также наиболее крупные из остальных стран. Они могут отстаивать свою точку зрения на обсуждаемые там вопросы достаточно весомо. Остальные страны не обладают таким весом, сильно зависят от товаров, услуг, капитала и знаний вышеуказанных стран и поэтому часто вынуждены принимать их точку зрения. В результате международные экономические организации становятся все более сильным субъектом мировой экономики прежде всего по отношению к менее развитым малым и средним странам.

Экстраполируя те изменения, которые происходят в весе и взаимосвязях субъектов мирового хозяйства, можно попробовать представить, как механизм мирового хозяйства может выглядеть в ближайшие десять лет.

Национальные экономики в будущем

Хотя значение национальных экономик в мире, вероятно, будет и дальше ослабевать, это относится преимущественно к малым и средним странам. Крупные национальные экономики (кроме объединившихся в рамках ЕС западноевропейских) будут по-прежнему главными игроками в мировом хозяйстве. Более того, значение некоторых из них может усилиться по двум причинам. Во-первых, может возрасти экономический вес этой страны, а во-вторых, возможно создание, расширение и укрепление ориентированной на нее интеграционной группировки.

США, укрепляя НАФТА, смогут опираться на своих мощных по мировым стандартам стран-партнеров. В случае создания Общеамериканской зоны свободной торговли (ФТАА) США будут мировым экономическим лидером, опирающимся на самую большую в мире интеграционную группировку, охватывающую почти 30% мировой экономики.

ЕС в ближайшие десять лет будет, вероятно, и далее расширять число своих участников за счет балканских стран. Одновременно в его экономическую орбиту будут все больше втягиваться остальные средиземноморские и черноморские страны, с которыми может быть создана зона свободной торговли. Учитывая также особые связи ЕС с бывшими европейскими колониями во всем мире, можно предположить, что ЕС в будущем будет иметь еще больший, чем сейчас, экономический вес в мире.

КНР будет и далее быстро наращивать свой вес в мировой экономике. Однако неясны перспективы экономической интеграции с Китаем в качестве ядра. С одной стороны, для большинства стран Восточной и Юго-Восточной Азии КНР стал главным торговым партнером, однако экономическое соперничество (прежде всего Китая с Японией) и политические разногласия будут и дальше тормозить оформление интеграционной группировки в этой части земного шара. А главное, уровень экономического развития большинства стран этой части мира все еще недостаточно стимулирует их активную интеграцию.

Схожая ситуация и с Индией. Ее вес в мировой экономике, по всем прогнозам, будет нарастать. Однако весьма слабые связи внутри Ассоциации регионального сотрудничества Южной Азии (взаимная торговля составляет лишь 1% внешнеторгового оборота ее участников), осложняемые традиционной враждой _аара с Пакистаном, осложняют экономические перспективы Индии.

Остальные экономические лидеры будут иметь тот или иной вес в мире также во многом из-за их возможностей объединить вокруг себя другие страны своего региона в интеграционные группировки. Отсюда стремление России к укреплению СНГ, сопротивление Бразилии американским планам создания ФТАА (так как она поглотит МЕРКОСУР), соперничество Японии с КНР в этой части Азии.

Что касается малых и средних стран, то именно за их счет и будут создаваться, расширяться и укрепляться интеграционные объединения во главе со странами-лидерами. Правда, пример ЕС демонстрирует, что в интеграционном объединении таких лидеров может быть несколько.

Перспективы ТНК

Значение ТНК в мировой экономике будет нарастать, как уже было отмечено выше. Все большее число ТНК будет терять свою национальную окраску (вроде швейцарских фармацевтических компаний, у которых производство, исследования и рынки сбыта расположены за рубежом). Однако лишь у немногих из них это действительно будет весь мир, так как в основном они будут ориентироваться, как и сейчас, на свой и соседние регионы (швейцарские фармацевтические компании ориентированы преимущественно на Европу). Для скачка из своего региона сразу во все регионы мира у большинства ТНК пока еще нет ни сил, ни опыта.

Будет расширяться география стран происхождения ТНК, во многом за счет ТНК из формирующихся экономик, прежде всего Китая, Индии, Бразилии и России.

От интенсивности деятельности ТНК будут во многом зависеть перспективы экономической интеграции в том или ином регионе мира. Так, активизация российских, казахстанских, украинских ТНК в СНГ будет активизировать реинтеграцию постсоветского пространства, а активизация деятельности здесь европейских и североамериканских ТНК будет усиливать тяготение постсоветских стран к другим интеграционным объединениям.

Интеграционные объединения в перспективе

Интеграция в перспективе имеет хорошие шансы для дальнейшего прогресса в Европе и Северной Америке. Обе интеграционные группировки - ЕС и НАФТА - будут стремиться к формальному расширению и неформальному вовлечению в свою орбиту других стран.

Во многом неясны перспективы интеграционных процессов в Африке, Азии и Евразии. И в этой ситуации многое будет зависеть от желаний населения этих стран и политической воли их правительств. Конец XX - начало XXI в. В ЦВЕ отчетливо показали значение этого фактора в деле интеграции, даже если между странами нет политических противоречий. Ведь малые и средние страны, участвуя в интеграции, сильно проигрывают в своем экономическом и политическом суверенитете, особенно если они объединяются с более крупными странами и по этой причине невольно ориентируясь на их социально-экономические модели.

Перспективы международных экономических организаций

Для всех стран мира значение этих организаций будет и далее возрастать из-за усиления экономической взаимозависимости.

В то же время эти организации вряд ли станут намного более важной силой для развитых стран, которые во многом и так задают тон в них прямо или через свои интеграционные объединения. Это скорее коснется малых и средних нарождающихся экономик, особенно тех, которые зависят от помощи указанных организаций.

Труднопрогнозируемые моменты будущей картины мирового хозяйства

Вышеизложенный прогноз базируется на подходе, что механизм мирового хозяйства будет по-прежнему базироваться на четырех субъектах. Однако их может оказаться больше. Например, со временем новым субъектом могут стать глобальные проблемы, особенно нарождающиеся, как, например, проблема изменения мирового климата, для чего потребуется поставить ее в центр внимания при проведении экономической политики на всех уровнях -страновом, региональном и мировом. Другим субъектом могут стать неправительственные международные организации, вроде экологических или террористических, действия которых могут оказать существенное влияние на ход мирового экономического развития.

Другим трудно учитываемым обстоятельством при экономическом прогнозировании являются социально-политические факторы. А они могут так изменить социальную и политическую картину мира, что экономике придется приспосабливаться к ним, а не наоборот.

Главный научный сотрудник факультета социологии Йелъского университета (США) И. Валлерстайн в своей статье «Геополитические миро-системные изменения: 1945-2025 годы» делает прогноз развития геополитики до 2015 года. Во-первых, потерпит полный крах программа ядерного разоружения: в дополнение к уже существующим в мире появится десятка два новых небольших ядерных держав. Резкий спад влияния США на мировой арене и столкновение интересов многочисленных центров геополитической власти приведут к тому, что страны, свернувшие ядерные разработки в 1970-2000 гг., вновь запустят свои ядерные программы, и это удержит многие страны мира от военных вторжений и сделает значительно более опасными последствия подобных агрессий. В сфере мировых финансов будет постепенно уменьшаться влияние американского доллара, место которого займет многовалютная система. Снижение влияния доллара в мировой экономике усугубит проблемы США с выплатой накопившегося государственного долга и, возможно, приведет к снижению уровня жизни населения в Соединенных Штатах. Последствия, происходящие сегодня в трех регионах мира - это Европа, Юго-Восточная Азия и Южная Америка, которые характеризуются сейчас довольно нестабильной политической ситуацией, существенно преобразят мировую геополитическую структуру.

В своих прогнозах в отношении стран Юго-Восточной Азии до 2015 года И. Валлерстайн пишет, что «если произойдет объединение стран Юго-Восточной Азии в одну из самых влиятельных сил триады - Северной Америки, Европы и Восточной Азии, то им, возможно, удастся привлечь в свой лагерь Соединенные Штаты в качестве «опытного политического игрока» и «младшего партнера». Не о такой роли сейчас мечтает правительство Буша, но, видимо, к 2025 г. Для США это будет самый привлекательный вариант. А Южная Америка может стать серьезным независимым геополитическим игроком, обособленным от США и объединившим страны континента в одну экономическую зону. Особый прогресс в политическом влиянии этого региона (в ущерб власти США) произойдет, если в такой союз удастся вовлечь Мексику».

Сложнее всего представить, какое место в новом геополитическом разделении мира займут Индия, Иран, Индонезия и Южная Африка. Решающими здесь станут такие экономические преимущества, как запасы энергии и воды - довольно значимые параметры в условиях назревающих экологических проблем и потенциального кризиса перепроизводства. Между этими странами развернется ожесточенное соперничество за достойное место в миро-системе, и исход его будет зависеть не только от геополитических маневров.

По прогнозу на 2025 г. Развитые страны - это США, Канада, Австралия и Новая Зеландия, Европа в составе ЕС-27, Япония. С учетом возможного расширения страновой «высшей лиги» ее доля по численности населения может даже возрасти, хотя состав станет более разнородным, в том числе по уровню развития и культуре.

Китай и китайский мир (включая Гонконг, Тайвань и Сингапур) можно объединить в одну группу по тому критерию, что они населены в основном этническими китайцами. Но Тайвань, Сингапур и Гонконг по уровню развития относятся скорее к блоку развитых стран. Их суммарная доля в мире по ВВП возрастает, а по населению - падает, если предположить сохранение сложившихся тенденций в демографических процессах. Но сам по себе Китай и китайский мир не получают серьезного перевеса над группой развитых стран, почти вдвое уступая ей по объемам экономики и где-то на 5% превосходя по численности населения. Именно этот блок мыслится как главный оппонент Запада.

Индия - особый мир. Доля Индии и по ВВП, и по населению к 2020 г. вырастет: оно составит 1305 млн человек против 1377 млн в Китае, т.е. почти с ним сравняется. Но темпы его роста сократятся, а благосостояние повысится. Индия в силу политических традиций, характера экономики и культуры вряд ли когда-либо будет противостоять развитым странам. Скорее периодически можно ожидать напряженности в ее отношениях с Китаем и исламскими странами.

Исламские страны объединены в одну группу из-за влияния ислама на культуру, то есть на перспективы развития. По мнению многих специалистов, исламская культура обладает повышенной ригидностью и низкой адаптивностью, в силу чего институциональные и культурные изменения происходят с большим трудом и сопротивлением. Отсутствует стремление ответить на вызов по существу. Ожидается увеличение доли в мировом населении исламских стран, хотя темпы прироста также сократятся, и, скорее всего, будет нулевой рост их доли в мировом ВВП. То есть здесь будет иметь место относительное обеднение, в основном за счет Ближнего и Среднего Востока с Северной Африкой, несмотря на их нефтяные богатства. Нефть нигде не вела страны к необходимым институциональным изменениям, а скорее мешала им. То есть в этой группе стран, по крайней мере, в период до 2020 г. Не будет складываться тенденция к выравниванию с развитыми странами, в отличие от Китая и Индии. Здесь более вероятны столкновения культур, что, собственно, уже и происходит.

Латинская Америка будет увеличивать долю в мировом населении и терять свою долю в ВВП. Но тройка крупнейших стран этого региона (Бразилия, Аргентина, Мексика) вряд ли когда-либо вступит в конфронтацию с развитыми странами - это «цивилизационный резерв» Запада. Несмотря на сокращение темпов роста населения, резервов рабочей силы для дальнейшей индустриализации здесь достаточно.

Африку южнее Сахары ждет снижение доли в выпуске и увеличение доли в населении. В 2020 г. В этом регионе мира будет жить столько же людей, сколько в развитых странах, но на них придется всего 2% мирового ВВП - в 20 раз меньше доли развитых стран. Это не центр силы, а скорее центр притяжения внешних сил, в т.ч. Китая и Индии. Африканская культура пока неконкурентоспособна, слишком велик разрыв. Обратим внимание: величина культурного разрыва - важнейшая переменная.

Россия (одна или со странами СНГ) в предстоящие 15 лет, согласно прогнозу, увеличит долю в мировом ВВП и снизит долю в численности населения. Те же тенденции, что и в Китае.

Этот обзор позволяет сделать важнейший вывод: в действительности нет никакой перспективы противостояния «Запад и остальной мир», нет никакой угрозы столкновения цивилизаций, развитых и развивающихся стран, а есть многополярный мир, насыщенный противоречиями. Консолидация развивающихся стран в противовес Западу практически исключена. Развитие мировой экономики в ближайшие десятилетия будет носить неравномерный, турбулентный характер, обусловленный, во-первых, более быстрым развитием стран поздней индустриализации, а во-вторых, импульсивностью, неустойчивостью развития инновационной экономики. В конечном счете рыночные силы, если их не заморозят, будут вести к выравниванию. Возможны определенные конфликты развитых стран с Китаем, преимущественно на экономическом поле - из-за рынков и ресурсов, и с исламскими странами - прежде всего из-за культурных различий, из-за нежелания этих стран менять свой образ жизни и принимать европейские ценности в качестве общечеловеческих, даже если их традиционные ценности препятствуют повышению конкурентоспособности и уровня жизни. Нефтяной резерв будет поддерживать исламский консерватизм. Восточная группа стран ислама более открыта для взаимовлияний и вряд ли будет участвовать в потенциальных конфликтах, без повода для общеисламской консолидации. Ближний и Средний Восток останутся наиболее конфликтной зоной, но силы при таком раскладе оказываются слишком неравными. Запад сильнее, но тоже не может повернуть вектор развития в этом регионе, поскольку вопрос упирается в традиционные институты и ценности. Ситуацию может изменить только культурное развитие стран этого региона, происходящее за счет внутренних факторов. Развитые страны

Темпы роста населения Земли будут и далее снижаться. В странах, достигающих уровня развития в $7-10 тыс. ВВП на душу населения в год, при умеренной дифференциации доходов (коэффициент Джини не более 0,45) и доле городского населения в 60-70% будет наблюдаться переход к стационарному населению. К концу века можно ожидать, что в странах, где на которые сейчас приходится большая часть населения планеты (80-85%), люди будут жить в более благоприятных и стабильных условиях, с меньшими различиями в уровне жизни, институтах и культуре. Достигнув инновационной стадии развития, пережив противоречия и конфликты индустриализации, эти страны вступят в фазу, в чем-то сходную с аграрной стадией развития: многообразие событий и перемен в глобальном масштабе, но при этом большая однородность и стабильность институциональных систем. Рост будет происходить в основном за счет инноваций, а отсюда его повышенная импульсивность, волнообразность, порождаемая неравномерностью инновационного потока.

Для нынешних развитых стран динамика предопределена тем, что они уже перешли в инновационную стадию. Это их главное конкурентное преимущество. Основные их проблемы в ближайшие десятилетия будут связаны с взаимодействиями между ними и развивающимися странами, с адаптацией к существенно меняющимся условиям. Очевидно, от развитых стран потребуются усилия по поддержанию конкурентоспособности «старых отраслей» и достаточной диверсификации своих экономик. Вместе с тем догоняющие страны будут отчасти утрачивать свои конкурентные преимущества, в связи с чем их традиционные отрасли у себя на родине могут обрести второе дыхание.

Развивающиеся страны: три сценария

Основным процессом, определяющим динамику экономик развивающихся стран, останется продолжение поздней индустриализации с заимствованием западных технологий и вовлечением в оборот дополнительных трудовых и природных ресурсов. Пока этот процесс будет продолжаться, а страны будут находить рынки сбыта для своих товаров, они будут опережать по темпам роста развитые страны, разделившись на две основные группы. Первые, более успешные страны, с лучшими инновационными и адаптационными свойствами, будут уходить вперед, догоняя развитые страны, пока каждая из них не упрется в свой культурный барьер. Другая группа, включая страны с более ригидной или архаичной культурой, будет отставать от первой группы, хотя, возможно, их дистанция от развитых стран будет даже уменьшаться в силу замедления роста последних.

Так, например, страны БРИК - Китай, Индия, Бразилия - относятся к первой группе наиболее динамичных из развивающихся стран и имеют немалые резервы поздней индустриализации. Для вхождения в инновационную экономику названные страны должны преодолеть культурный барьер. Прежде всего необходимо устранение пережитков эпохи аграрного общества и доминирования иерархических структур социальной организации: авторитаризм, бюрократия, слабость правовой системы, фамилизм или семейственность существуют во всех трех странах. Разделенность общества на традиционный и современный сектора особо заметны в Индии и Бразилии, а большое число «исключенных» позволяет этим странам иметь режимы элитарной демократии с низким уровнем участия. В Китае демократии нет, возможно, потому, что там нет институционального разделения общества, но сильны авторитаризм и бюрократия, что соответствует традиционной китайской культуре.

Живучесть традиционных институтов и ценностей аграрного общества -свидетельство культурной отсталости, которую можно преодолеть. Однако страны могут не захотеть заниматься выращиванием новых, нетрадиционных институтов, важных для развития, хотя и неподатливых для изменений. Они даже могут заявлять о превосходстве национальных ценностей и об их защите от иностранного влияния. Но тогда будут возникать трудности в развитии, а отставание подобных стран от уровня наиболее успешных либо незначительно сократится, а возможно, и увеличится.

С учетом сказанного для развивающихся стран возможны три следующих сценария:

Сценарий I («потенциальный максимум»): некоторые догоняющие страны, завершив индустриализацию, обгоняют развитые государства не только по объемным, но и по качественным показателям, становятся лидерами в продвижении технологической границы. Можно обогнать либо из-за превосходства своих традиционных институтов и культуры в новых условиях; либо сформировав собственные новые институты в синтезе с европейскими и традиционными, дающими синергетический эффект. Благоприятные комбинации факторов не исключены, но все же вероятность такого сценария крайне мала. Примеров его реализации пока нет.

Сценарий II («реальный максимум»): некоторые развивающиеся страны догоняют развитые по качественным показателям и выходят на технологическую границу. Этот сценарий более вероятен, есть примеры Японии, Ю. Кореи.

Сценарий III («реальный минимум»): развитие стран поздней индустриализации после исчерпания легкодоступных и недорогих источников роста типа дешевой рабочей силы натыкается на труднопреодолимые институциональные и культурные барьеры. Их преодоление тем сложнее, чем глубже убеждение в том, что собственные традиционные ценности предпочтительнее универсальных, что без институциональных и культурных изменений, необходимых для перехода от аграрного к инновационному обществу, можно обойтись. За это придется заплатить отсталостью. Или, сохранив культурную самобытность, все же отказаться от норм, препятствующих инновациям и свободному развитию личности. Успех зависит от дистанции между состоянием данного общества и уровнем развития институтов и культуры, которого нужно достичь, и от адаптивности традиционных норм к меняющимся условиям.

Сценарий III наиболее вероятен для развивающихся стран, во всяком случае на XXI век. На наш взгляд, Китай сегодня наиболее открыт изменениям, но Бразилия производила в последние 15 лет значительные культурные изменения и, возможно, сейчас находится накануне заметного ускорения своего роста. Индия, обладая высококонкурентным сектором экономики, отягощена огромной массой бедного сельского населения, опутанного традиционными культурными ограничениями и предрассудками. Они составляют для развития страны серьезную проблему.

Подводя итог изложенному, можно сделать следующие выводы.

В мире происходят серьезнейшие структурные сдвиги. Достаточно сказать, что с 1950-го по 2000 г. Доля развитых стран в мировом ВВП сократилась с 57,4% до 50%, а к 2020 г. Ожидается 40%. Этот процесс далеко не завершен, еще не менее 15-20 лет развитые страны будут уступать развивающимся по темпам роста, а структура мировой экономики будет меняться в пользу последних. Это обусловлено тем, что развитые страны уже вступили в инновационную стадию, они находятся на технологической границе, где темпы роста падают. Для лидеров рост обусловлен их способностью сдвигать границу вверх, создавая инновации. Развивающиеся страны по мере исчерпания резервов поздней индустриализации и заимствования технологий будут замедлять рост, и их преимущества, которые сейчас кажутся долгосрочными, исчезнут.

Все это время развитые страны будут сохранять свои преимущества как источник инноваций, поскольку они, с их более адаптивной и креативной культурой и ценностями, все шире признаются как универсальные. Это также связано с превосходством плоской сетевой структуры рыночной экономики над иерархическими структурами, доставшимися от экономики аграрной.

Весь XXI век будет периодом взаимопроникновения, сотрудничества и конкуренции универсальных и традиционных ценностей различных культур на основе выяснения их сравнительных преимуществ и совместимости в разных странах и цивилизациях, с синтезом традиционных и заимствованных институтов с целью создания наиболее благоприятных условий для инноваций. Это будут сложные, порой конфликтные процессы. Преимущество останется за теми, кто продемонстрирует более высокую адаптивность.

В конечном счете, вероятно, будет формироваться глобальная культура, предполагающая сохранение многообразия культур всех населяющих Землю народов.

Чем больше стран, с большим населением и быстрее могло бы пройти по II варианту, тем спокойнее было бы в мире, и их опыт послужил бы примером для остальных. Выход все большего числа стран на технологическую границу означал бы вхождение их в сообщество развитых стран с инновационной экономикой и демократическим правлением, поскольку последнее, пусть с национальными особенностями, является предпосылкой развития инновационного потенциала. Напротив, чем больше отстающих стран, чем сильнее сопротивление позитивным переменам, тем серьезнее угрозы для всего мира. При этом закрепляется определенное международное разделение труда: мировая фабрика - одни; мировая ферма - другие, сырьевой придаток - третьи; лаборатория инноваций - четвертые. Очевидно, роли неравные, а это само по себе источник напряжения. Развитие все большего числа стран по II сценарию желательно для всех. Но вероятнее III сценарий. Скорее всего, XXI век будет насыщен серьезными столкновениями интересов и ценностей разных культур. Это потребует от всех национальных элит максимальной сдержанности и ответственности, основанных на понимании сути происходящих в мире процессов и невозможности разрешения возникающих конфликтов силой.

Таким образом, национальные экономики остаются бесспорно главным субъектом мировой экономики, хотя их значение снижается в пользу остальных субъектов. Однако это относится преимущественно к малым и средним странам. Крупные экономики (кроме объединившихся в рамках ЕС западноевропейских) будут по-прежнему главными игроками в мировом хозяйстве. Более того, значение некоторых из них может усилиться по двум причинам. Во-первых, может возрасти экономический вес этой страны, а во-вторых, возможно создание, расширение и укрепление ориентированной на нее интеграционной группировки.

Хотя значение ТНК в мировой экономике возрастает, они не стали главным субъектом мирового хозяйства. Тем не менее ТНК являются главными проводниками глобализации, интеграции и либерализации в мире, и поэтому их значение в мире будет возрастать и дальше. Однако лишь у немногих из них это действительно будет весь мир, так как в основном они будут ориентироваться, как и сейчас, на свой и соседние регионы.

Подавляющее большинство созданных интеграционных объединений пока что оказывают слабое воздействие на экономику своих членов, за исключением нескольких, прежде всего ЕС и НАФТА, где и в перспективе интеграция имеет хорошие шансы для дальнейшего прогресса. Обе интеграционные группировки будут стремиться к формальному расширению и неформальному вовлечению в свою орбиту других стран. Перспективы интеграционных процессов в Африке, Азии и Евразии во многом неясны.

Для всего мира значение международных экономических организаций будет расти из-за усиления важности глобальных проблем человечества, так как большинство из них можно решить лишь при координации международных усилий. Кроме того, значение этих организаций будет и далее возрастать из-за усиления их экономической взаимозависимости.

Механизм мирового хозяйства может изменяться и потому, что в будущем субъектов мирового хозяйства может оказаться больше. Другим трудно учитываемым обстоятельством при экономическом прогнозировании являются социально-политические факторы, которые могут так изменить социальную и политическую картину мира, что экономике придется приспосабливаться к ним, а не наоборот.

Содержание