Глава 2. Влияние распада СССР на формирование новой системы взаимодействия КНР с Таджикистаном, Казахстаном, Киргизией

2.1 Отношение КНР с Таджикистаном, Казахстаном, Киргизией и их пограничные вопросы во взаимодействии

После распада СССР резко изменилась политическая карта мира, образовались новые суверенные государства, независящие ни коем образом от Советского Союза. Рассматривая развития стран ЦА(Центральной Азии) приходим к мнению, что есть и положительные, так и отрицательные результаты взаимодействия этих стран с СССР. Одни утверждают, что СССР тормозил развитие Казахстана, другие же говорят, что именно в период СССР страны ЦА приобрели новые навыки и пути развития. С появлением новых стран на политической карте мира, стран, граничащих с Китаем, появляется необходимость новых взаимоотношений с соседними новообразованными странами. Исходя из этого, Китаю просто необходимо устанавливать приграничные связи с близлежащими странами, имеющие единую границу на западе КНР.

Казахстан вышел с состава СССР в 1991 году, как и многие другие, в то время еще республики, государства.

Первым из государств ЦА, с которым Пекину удалось юридически урегулировать погранично-территориальные проблемы, был Казахстан, имеющий с Китаем наиболее протяженную границу - около 1740 км. 26 апреля 1994 года между КНР и Казахстаном был заключен договор «О казахстано-китайской государственной границе», который определил линию прохождения границы на всём её протяжении, за исключением двух участков - в районе реки Сары-Чельды (бывшая Алматинская область) и перевалов Чаган-Обо и Баймурза (бывшая Семипалатинская область). Спор шёл о 944 км2 казахстанской территории. Лишь в сентябре 1997 года было подписано дополнительное соглашение о границе, а 10 марта 1999 года парламент Казахстана его ратифицировал. Тем самым был завершён процесс делимитации. В соответствии с соглашением, 407км2 спорной территории отошли Китаю, а 537км2- остались у Казахстана.

Примечательно, что при этом Казахстан удовлетворил просьбу Пекина и пошёл на ликвидацию инженерно-фортификационных сооружений на границе, возведённых еще при СССР в качестве единой оборонительной системы против «возможной агрессии» со стороны Китая. Следует отметить, что Казахстану в наследство от СССР досталась разветвлённая и хорошо оборудованная система инженерно-фортификационных сооружений в приграничной с Китаем зоне. Особенно мощным считался Хоргосский укрепрайон, прикрывавший стратегическое - Алма-Атинское направление, где была создана разветвленная система долговременных огневых точек в окружении мощных минных полей, а также размещались два полка, в том числе один - огнеметных танков[9].

Несмотря на все подписанные соглашения и другие договоренности, в самом казахстанском обществе и тем более в экспертных кругах республики, вопрос погранично-территориальных договорённостей между Казахстаном и Китаем, как представляется, всё ещё находится в центре внимания, пусть это широко и не афишируется. В случае же нарастания геополитического и геоэкономического давления на Астану, что в принципе реально в условиях все более усложняющейся распределения сил и интересов в Казахстане и вокруг него, конечно же, принимая во внимание предстоящие в стране выборы, нельзя исключать вероятности реанимации тематики «несправедливых территориальных уступок» Китаю. Будет ли это носить заранее запланированный или наоборот - спонтанный характер, а также будет ли это предназначено «только» для «внутреннего пользования» или нет - во многом зависит от сформированных в Казахстане механизмов преемственности власти и её «монолитности», точно так же, как и степени устойчивости республики к внешнему воздействию. Пока в этом плане нет никаких признаков ни для оптимизма, ни для пессимизма.

Двусторонние консультации между Пекином и Бишкеком по пограничным вопросам начались в 1992 году. До 1996 года Китаю и Кыргызстану частично удалось урегулировать линию границы протяженностью более 1000 км. Наиболее сложными в ходе переговоров оказались обсуждения спорных участков в районе перевала Бедель (водосбор реки Узенгю-Кууш) и пика Хан-Тенгри. 4 июля 1996 года Кыргызстан и Китай подписали соглашение «О кыргызско-китайской государственной границе», а 17 марта 1998 года парламент Кыргызстана его ратифицировал. Спорные участки вошли в соглашение с особым статусом, по которому Пекин и Бишкек договорились продолжить переговоры[13].

Дополнительное соглашение «О кыргызско-китайской государственной границе» было подписано руководством двух стран 26 августа 1999 года в г.Бишкеке. На основании данного соглашения, касающегося отдельных участков границы, было достигнуто следующее: от спорного Бедельского участка площадью 2840 км2 Китаю отошло около 900 км2; от участка, прилегающего к пику Хан-Тегри - 161 км2 из 450 км2; участок Боз-Амир-Ходжент площадью 20 гектаров отдан полностью. Таким образом, Кыргызстан хоть и не значительно, но уступил ряд территорий Китаю.

Однако, территориальные уступки Китаю были использованы оппозиционными политическими силами Кыргызстана против президента А.Акаева. В 2002 году недовольство вылилось в массовые акции протеста оппозиции, сопровождавшиеся насильственными действиями, как с их стороны, так и со стороны властей. После смены власти в марте 2005 года новое руководство во главе с К.Бакиевым не раз высказывало желание пересмотреть подписанное экс-президентом страны А.Акаевым территориальное соглашение с Китаем[13].

В Пекине к подобной перспективе отнеслись с большой долей осторожности, говоря о том, что достигнутые ранее на государственном уровне договорённости не могут быть пересмотрены в случае смены руководства страны. Кроме того, Китай был готов пересмотреть условия действующих между двумя странами договорённостей в экономической и социальной сферах, в случае если бы Бишкек предпринял какие-либо недружественные по отношению к Пекину действия. Поэтому, в ходе своего первого государственного визита в Китай 9-10 июня 2006 года новый президент Кыргызстана К.Бакиев и председатель КНР Ху Цзиньтао подписали совместную декларацию, в которой говорилось, что все пограничные споры между Кыргызстаном и Китаем решены окончательно и никакого пересмотра ранее подписанных документов в этой области не будет[13].

Пришедшее к власти в 2010 году новое кыргызское руководство во главе с Р.Отунбаевой пока воздерживается от каких-либо заявлений по поводу линии прохождения границы и в целом подтверждает курс на добрососедские отношения с КНР. Тем не менее, в Китае, безусловно, должны с тревогой наблюдать за развитием ситуации в Кыргызстане, особенно с учетом отсутствия единства во властных органах этой маленькой, но крайне нестабильной республики, уже звучавших ранее резких заявлениях в сторону отдельных внешних игроков и реальной возможности очередного разыгрывания какими-либо внутренними или внешними силами карты «территориальных претензий»[15].

Наиболее длительным по времени для Пекина оказалось решение погранично-территориальных проблем с Таджикистаном, где Китай претендовал на значительную часть Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО). Из-за гражданской войны в Таджикистане Пекин долго не мог окончательно урегулировать с Душанбе вопрос о прохождении общей границы протяжённостью 519 км. Лишь в 1999 году между двумя странами было подписано соглашение «О таджикско-китайской государственной границе», согласно которому Таджикистан сохранял полную юрисдикцию над спорным участком в районе перевала Карзак, но уступал Китаю около 200 км2 другого участка близ реки Маркансу. В мае 2002 было подписано дополнительное соглашение «О демаркации границы и урегулировании территориальных споров», согласно которому Таджикистан согласился передать Китаю 1 тысячу км2 спорных территорий в ГБАО. А уже в мае 2004 года, в соответствии с подписанным правительствами Китая и Таджикистана соглашением, открылся первый контрольно-пропускной пункт на китайско-таджикистанской границе[16].

В настоящее время отношения между странами могут показаться радужными (особенно с учетом стремительно развивающихся экономических связей), а сам вопрос «территориально-пограничных претензий» - полностью снятым с двусторонней повестки дня. Тем не менее, принимая во внимание усиливающийся многовекторный курс Таджикистана, иллюзорную и опасную ставку на достижение энергетической и транспортной независимости от Узбекистана, неоднозначный характер взаимодействия с Россией, а также некоторые другие факторы, все это рано или поздно может привести к крайне негативным последствиям для республики. В этих условиях и с учетом реального отношения к территориальным уступкам со стороны части таджикского общества, особенно в ГБАО, нет никаких гарантий того, что тема погранично-территориальных «противоречий» в отношениях с Китаем вновь не получит своего развития[16].