7.6. Восточная Европа: новые геополитические реальности

На протяжении столетий Восточная Европа чаще всего была объектом, а не субъектом глобальной мировой политики. В по­следние десятилетия с этим регионом напрямую связаны инте­ресы держав Европы, а на исходе XX в. — и мира. Нередко она являлась источником конфликтов между великими державами. Обе мировые войны начались в этом регионе, так как в нем со­шлись главные геополитические противоречия между самыми могущественными странами мира.

Многое разделяет страны Восточной и Западной Европы (экономические, культурно-исторические факторы: разные со­циально-политические идеалы, конфессии, груз исторической враждебности, этническая пестрота и т. п.).

Торгово-экономические, экспортно-сырьевые и другие фак­торы предопределяют тяготение большей части Восточной Ев­ропы к России, а не к Западным странам. На основе этого мож­но утверждать, что Запад вряд ли в исторической перспективе получит выигрыш, привлекая к себе страны этого региона, до­биваясь ослабления России. Путь культивирования у населения стран региона неприязни к России — это тупиковый путь (прежде всего для самих государств Восточной Европы). Россия тоже чрезвычайно заинтересована в нормализации отношений с соседями. История и география обусловили заинтересованность России в добрососедских, торгово-экономических контактах с Восточной Европой. Они отвечают ее безопасности, ее корен­ным интересам.

В силу обстоятельств к концу XX в. Россия может выходить на страны Восточной Европы только через суверенные государ­ства — Украину и Белоруссию, исключением является анклав Калининградская область, будущность которого тоже вызывает много вопросов. Этот фактор (ограничение, сужение географи­ческого пространства России) внес фундаментальные изменения в отечественные геополитические возможности. Изменения, произошедшие в регионе за последние 12—15 лет, вновь превра­тили Европу в серьезный источник международной напряжен­ности. Очаг этой напряженности — не только страны Восточной Европы, но и Калининградская область, и страны Прибалтики.

Политико-психологический климат в регионе, за исключе­нием Калининградского анклава, неблагоприятен для России. Но он также неблагоприятен и для стран Запада (в Польше, Словакии, например, чрезвычайно сильны антигерманские на­строения). Это объясняется во многом тем, что народы Восточ­ной Европы десятилетиями были разменной монетой в руках политиков стран Запада. Положение стран — сателлитов той или иной державы — Запада или Востока — давало, конечно, и определенные выгоды, но они не могли ослабить общего впечатления от сугубо подчиненного положения стран региона. По­добное статус-кво после войны устраивало в определенной мере и СССР, и Запад. Система государств-сателлитов, или клиентов, была своего рода буфером, «санитарным кордоном» между Вос­током и Западом, обеспечивающим относительную безопасность существования двух блоков. И включение стран Восточной Ев­ропы в сферу влияния Запада — далеко не однозначный истори­ческий факт.

В объединении Германии уже заложен узел многих европей­ских противоречий. Оно принесло не только позитивные ре­зультаты. Даже для мощной экономики ФРГ объединение при­несло пока больше минусов, чем плюсов. А присоединение го­сударств Восточной Европы к Западу произошло на правах бед­ных родственников. Это предопределяет качество всех отноше­ний между странами Европы. В перспективе этот регион может превратиться в «Балканы». События в Югославии — только предвестник обострения межнациональных и межгосударствен­ных отношений. Распад Чехословакии — начало цепной реак­ции размежевания. Некоторые западные политологи утвержда­ют, что Европа XXI в. будет иметь больше общего с Европой XIX в., чем с Европой середины уходящего столетия. В XIX в. здесь царило буржуазное соперничество, приводившее к цепи бесконечных конфликтов. Сейчас, как и тогда, в качестве поро­ховой бочки выступает Югославия, где в течение почти 10 лет тлеет «бикфордов шнур» межнациональных конфликтов, перио­дически перерастающих в военное противостояние.

Структуры, созданные в Западной Европе после 1945 г., сей­час или значительно ослаблены, или сталкиваются с неопреде­ленностью целей. «Фрагментация» нынешней Европы позволяет утверждать, что реальная угроза безопасности европейским госу­дарствам исходит не извне, а друг от друга. Развитие Восточной Европы определяют такие факторы, как стремление к суверен­ности, возрождению и рост национализма. Они носят объектив­ный характер, этот процесс присущ почти всем без исключения странам мира. Набирает силу тенденция возрождения коалиции и союзов между группами государств. В Европе создаются по­добные коалиции для решения в короткие сроки экономиче­ских, политических, территориальных, экологических и других важных проблем. Например, союзы Венгрии и Чехословакии. Польши, Австрии, Италии. Расширяются между ними двусто­ронние связи. Все больше умов захватывает идея создания Евро­пейской безопасности в противовес НАТО. Но в пику этой идее усиленно пропагандируется тезис западного «ядра мощи», пре­вращения его в «ядро мировой мощи», при этом страны Восточ­ной Европы должны будут поддерживать усилия «ядра» в институционализации демократии и становлении рыночной экономики.

Региональная геополитика выступает в этих концепциях как звено общей глобальной геополитики. Она должна способство­вать реализации геополитических устремлений стран Запада, прежде всего США, Германии, Франции. Фактически трансна­циональные компании меньше всего берут в расчет такие поня­тия, как суверенитет восточноевропейских государств, что идет в разрез с основными тенденциями, протекающими в регионе. Мы уже отмечали выше особую роль объединенной Германии в комплексе отношений в Европе. Ее даже называют господином политико-экономического европейского баланса, а экономиче­ское и дипломатическое влияние чувствуется не только в регио­не, но почти во всех уголках Земли.

Произошедшие территориальные изменения, рост экономи­ческой и политической мощи объективно подталкивают Герма­нию на изменение статус-кво, утверждение в роли вершителя судеб Европы, а в перспективе — и мира. Признаками таких по­тенциальных притязаний являются действия германского поли­тического руководства по дестабилизации положения в Югосла­вии, вмешательство в события в Албании, соучастие вместе с американскими и английскими войсками в депортации сербских лидеров, готовность вмешаться в события в Ираке. В ближай­шем будущем следует ожидать возрождения, хотя в иных формах и при иной аргументации, старой концепции общеевропейской роли Германии, а в перспективе — претензии на роль мирового гегемона. Многие европейцы (особенно французы и англичане) высказывают опасения, что в центре континента может появиться «четвертый рейх». Об этом в свое время говорила М. С. Горбачеву бывший премьер-министр Англии М. Тэтчер. Именно этим мож­но объяснить вновь вспыхнувшую страсть в Германии к публич­ным обсуждениям концепций отцов — геополитиков, особенно концепции Центральной (Срединной) Европы («Mitteleuropa»). Автор ее — «отец немецкого либерализма» Ф. Науманн (1860 — 1919). Его работа «Mitteleuropa» во время Первой мировой войны была практически настольной книгой в Германии и Австрии. Отсюда рукой подать до тезиса П. де Лагарде, который в се­редине XIX в. требовал для Германии доступа к Средиземному Морю, в частности, овладения портом Триест, а также устьем Дуная. Эти идеи высказывал в антиславянской статье один из Основателей марксизма Ф. Энгельс. В 1849 г. он писал, что

... словенцы и хорваты отрезают Германию и Венгрию от Адриатического моря, а Германия и Венгрия не могут дать отрезать себя от Адриатического моря по «географическим и коммерческим соображениям», которые... представляют для Германии и Венгрии такой же жиз­ненный вопрос, как, например, для Польши берег Балтийского моря от Данцига до Риги¹⁷.

Нельзя забывать сейчас и такое немаловажное обстоятельст­во, как растущее желание немцев «восстановить историческую справедливостъ». Сделать это можно, как они полагают, путем возвращения территории бывшей Восточной Пруссии. Конечно, мир значительно изменился не только за последние 150 лет, но даже за последнюю половину нынешнего столетия. Признаком этих перемен могут служить весомые шаги в сферах экономики, финансов, политики в Европе. Целенаправленно осуществляется курс на интеграцию стран Западной Европы: упрочнение экономических связей, политического союза (Европарламент в Страсбурге), финансов (вхождение в Европе в оборот новой об­щеевропейской валюты — «евро»).

Скорее всего усилия Германии будут направлены на Восток, на наиболее слабое звено в окружающих ее странах. И применять она будет не военные, а экономические средства. Экономический поход на Восток по сути уже начался. Инвестиционная экспансия ведется против всех стран, включая, конечно, и Россию. Направление экспансии на Запад исключается по многим причинам. Важнейшие из них — экономическая и поли­тическая стабильность больших стран Западной Европы, а также присутствие войск США.

Нейтрализация влияния, экспансии Германии может быть осуществлена активной внешней политикой России, развитием более тесного сотрудничества с другими мощными европейскими державами и прежде всего с Францией. Второе средство, иг­рающее вспомогательную роль, — подключение РФ к западно­европейским структурам. Важно только не сводить это подклю­чение к роли России в качестве сырьевого придатка Европы (хотя энергоносители тоже можно превратить в козырную кар­ту), а главным образом активно включиться в межгосударствен­ную кооперацию, в общественное разделение труда, когда каждый зависит от каждого. В иных случаях, особенно при соци­ально-экономических потрясениях, в Германии могут значи­тельно окрепнуть пока что довольно слабые реваншистские си­лы. Они при определенных условиях смогут оказывать серьезное влияние на внешнеполитический курс страны. Таким образом, лидерам стран Восточной Европы надо помнить, что германский экспансионизм в потенциале сохранился. Надо не забывать об этом и народам стран Прибалтики, которые в конце XX в. доб­ровольно стремятся в геополитическое поле Запада и прежде всего Северной Европы и Германии.

Суммируя сказанное, можно сделать вывод, что в Европе идет процесс возврата от биполярной военно-политическом структуры к динамично развивающейся многополярной системе международных отношений. Военные проблемы в данном про­цессе пока играют важную роль, но к концу XX в. центр тяже­сти переместился в сторону финансово-экономических проблем — это во-первых. Во-вторых, в Европе формируется фрагмен­тарная система национальных государств (страны Прибалтики тяготеют больше к Скандинавии, Польша, Венгрия/Чехия — к Германии и т. д.). Страны Восточной Европы образуют временные коалиции, которые текучи, меняют свои ориентиры, исходя из сиюминутных интересов (чаще всего финансовых, экономи­ческих, политических, военных). Эти интересы нередко форму­лируются политиками-однодневками, носят субъективно-вкусовой характер, не отмечены печатью серьезного анализа присущей современности глубокой всеобъемлющей взаимозави­симости. Но нельзя забывать, что эта взаимозависимость может быть разрушена ростом национализма и сепаратизма нацио­нальных государств (как произошло со странами Восточного блока, с Советским Союзом). Трения на национальной основе стали одним из важнейших признаков и тревог не только стран Прибалтики, Восточной и Западной Европы, но и всего мира.

Восточная и Западная Европа в потенциале могут рассматри­ваться как геополитическое кризисное ядро, способное взорвать общестратегическую обстановку. Исчезновение Варшавского блока сняло вопрос системного противостояния, изменило рас­становку геополитических сил, ее структуру, внесло много но­вых элементов. К концу XX в. по сути Россия осталась одна против системы стран Восточной и Западной Европы, а в ее двери все настойчивее стучится монстр, оставшийся как орудие устрашения и экспансии, — НАТО.